Надо же, я совсем забыла о запланированном путешествии в Тай после свадьбы.
— Ром, я не полечу никуда.
— Почему?
— Я… — несколько долгих мгновений пытаюсь подобрать слова, но в итоге отвечаю честно и коротко: — Не хочу.
— Почему? — снова спрашивает он.
— Прости меня, но соглашаться выходить за тебя было моей ошибкой.
— Тебя по голове ударили или что? — морщится он, строя неприятную гримасу. — Или это стокгольмский синдром? Только не говори, что он сумел тебя одурачить.
Я не успеваю ничего сказать, и Рома продолжает.
— Я понимаю — он твоя первая любовь — твой папа обмолвился про это, но пойми и ты — он тебя просто использует, чтобы отомстить мне. Иначе почему он объявился только сейчас? Не задумывалась?
Ах, если бы причина была в этом или только в этом. На самом деле мне даже больнее, потому что истинная причина гораздо прозаичнее той, что рисует в голове Рома.
— Не решай за других. Лучше подумай о девушке, что строит на тебя планы. Скажи… Ты тогда, в клубе, заметил Виктора, поэтому сплавил эту блондинку до моего приезда?
Воспоминания словно проносятся по его лицу, и он понимает, что сейчас прокололся, но ничего не отвечает. А мне и не нужно его слов — я прекрасно вижу ответ в его глазах — я попала в точку.
Удачно я не вышла замуж, однако.
Встаю, но Рома подскакивая следом, берет меня за локоть.
— Маша, подожди. Прости. У меня с ней правда ничего не было — мы только потанцевали тогда, обменялись номерами и все. Она потом писала, звонила, но я понял, что не хочу тебя обманывать. Мы не спали. Пожалуйста, поверь мне. Она ничего не значит для меня — я тебя люблю.
Слушаю его речь, но думаю о своем: наверно и Женя меня так же легко вычеркнул из своей жизни. Это я успела опять влюбиться по уши. Такая же дурочка, что и эта блондинка. Она, конечно, вряд ли испытывает ту же полноту чувств, что и я, но в любом случае отношение к нам мужчин, которые нам нравятся, похожи.
— Не веришь? — поникшим голосом спрашивает тот, кто познакомился с девушкой будучи в отношениях со мной, взял ее номер, общался с ней, раз уж и она знает в каком кафе его ждать, и тот, для кого она, несмотря на все это, ничего не значит. Просто все так у мужчин…
— Верю, Ром, — я не вру — это действительно так, учитывая, что девушка тоже говорила, что они не спали. — Но это все равно ничего не меняет. Я правда перед тобой виновата, но дело не в ней и даже не в тебе. А во мне.
— В нем! — снова заводится он. — Хорошо, иди к нему, только он еще пожалеет, что украл тебя у меня!
Смысла объяснять Роме нашу ситуацию, а именно, что Женя меня может и украл, да потом вернул из-за обнаруженного дефекта, я не вижу, поэтому наконец выхожу из кафе.
Еду на работу впервые не хотя. И не зря — сначала приходится противостоять сияющему лицу Насти, которая опять думает, что у нас с Женей идиллия в отношениях, а поняв, что это не так по моему лицу, бурчит в спину:
— Когда у вас уже будет все нормально.
А потом и Фине, когда рассказываю, что с Женей не вышло. Но в отличие от Насти, Фина всегда прагматична.
— Так, раскисать не надо. Плюсы от этой истории есть? Есть. Лично я вижу один большой огромный плюс — ты наконец пустила по бортам этого придурка. Как он мне не нравился, ты бы знала! Я тебе не рассказывала, но я видела, как он с Полиной флиртовал, и причем не так как этот обаяшка, — имеет она ввиду Женю, — у которого начерно в крови, блин, соблазнять, а так тошнотворно, что бэ-э, — изображает она рвотный рефлекс, и от ее невербалики на место моей грусти временно приходит смех.
— Ладно, мужиков обсудили — теперь по заказам, — плавно переходит она к делу и перечисляет немалый объем работы. — Ты летишь не летишь на следующей неделе?
Надо же, даже она помнит, а я умудрилась забыть.
— Нет.
— Могла бы одна слетать. Но ладно, это хорошо, что не летишь — работы много, Маш. Твой Женя прям как-то раскрутил нас — все просят теперь предметную съемку с моделями. Но ведь и инфографику им подавай. А куда им ее лепить? На лицо что ли? Придумают тоже, — закатывает она глаза, но весьма довольно.
Заваленная работой, тружусь до поздна, но несмотря на усталость, после работы все равно еду к Свете в офис. Надеюсь она сегодня на работе. Вчера так и не написала ей, пока ехала домой, а потом уже отдала телефон папе.
Жду ее в фойе их офиса, а когда, наконец, вижу ее, выходящую с ее коллегой из лифта, спешу к ней, пока она не проскочила мимо, увлеченная как обычно обсуждением рабочих моментов.
Замечая меня, Света прощается с коллегой и идет мне навстречу.
— Ты уже совсем, Синицына, совесть потеряла! О том, что ты благополучно покинула свой сладкий плен, я почему-то узнаю от твоего папы, а не от тебя, — огорошивает она, когда мы обнимаемся вместо приветствия.
— От папы? — уточняю я, не начались ли у меня слуховые галлюцинации.
— Да, он… — так и не договаривает она. — В общем, пойдем перекусим. Да же?
Мы заходим в кафе, расположенное в этом же здании, садимся за столик и пока ждем официанта, Света спрашивает:
— Ну как ты?
Рассказываю ей историю моего «сладкого плена» как она выразилась, слушаю ее «Неужели он такой индюк?» и «Не парься. Ты, Маш, не представляешь насколько ты классная и еще встретишь своего принца», отмахиваюсь от последнего ее выражения, так как никаких принцев сейчас не хочется и пью фруктовый чай, что нам уже принесли.
— Твоя очередь, — поставив чашку, выжидательно смотрю на неё.
Не думает же она, что я забыла ее упоминание о моем папе.
— В общем, я устраиваюсь на работу к твоему отцу — сегодня дала окончательный ответ, а заодно узнала, что блудная дочь вернулась в Москву, — улыбается подруга.
— Ого. Вот как? — мне даже в голову такой вариант событий не мог прийти. — А ты будешь успевать совмещать? Тебя же здесь к повышению вроде готовят.
— Нет, успевать точно не буду. Поэтому… Отсюда увольняюсь.
На это я уже ничего не отвечаю, так как слов просто нет. Он ей что золотые горы пообещал? Ей ведь нравилось здесь все: и зарплата, и сама работа, и командировки в крутые страны.
— Он мне ничего не сказал, — вспоминаю наш разговор вчера, в котором не было даже намека.
— Да ничего в этом такого нет. К тому же стало ясно только сегодня. И он же не докладывает тебе о всех сотрудниках, которых принимает на работу.
— О обо всех нет, только о самых важных. А ты все-таки не чужой человек, а моя лучшая подруга.
Замечаю, что Свете не нравится мой ответ, но не понимаю, что именно я сказала не так.
— Ладно, Маш, — сделав глоток чая, она устремляет взгляд в дальнюю точку, — на самом деле это интересный опыт — я еще не работала с подобными фирмами, — говорит Света уже серьезно, будто сама для себя обосновывая свое решение.
Мы сидим с ней еще около часа, болтая обо всем подряд, или просто молчим, когда каждая задумывается о своем, а потом я снова еду к папе, и не только за телефоном, но и за ответом на вопрос: почему он не сказал, что берет Свету на работу — это ведь как минимум прикольно.
Еду, еще не зная, хочу ли снова ночевать у него. Но забрав телефон и проверив журнал вызовов, смс и даже мессенджеры и не обнаружив от одного человека никакой активности в мой адрес, решаю остаться.
— Что у вас там со Светой? — спрашиваю папу, отрывая его от ноута. Он такой трудоголик, что часто работает и дома, даже в столь позднее время.
— Ничего? — нахмурившись, он словно пытается угадать правильный ответ, но потом понимает о чем я. — Аа, да, Света вызвалась помочь мне с маркетингом. Так что через две недели с ее помощью, я надеюсь, мы начнем взлетать.
— Вообще это здорово, что ты ее отхватил — она крутой специалист, — делюсь с папой своим личным мнением. — Только не будь с ней таким же строгим как со своими подчиненными — она слишком свободолюбива, — предостерегаю родителя, зная характер подруги.
— Постараюсь, — обещает папа.
Иду спать и снова проверяю телефон — ни-че-го. А я не могу перестать думать о Жене, вспоминая каждый момент проведенный с ним. Засыпаю с единственной просьбой к исполнителю желаний — поскорее выкинуть из сердца и забыть того, кому оказалась не ценна моя душа. Но либо я свое желание сформировала неправильно, либо меня просто не услышали, потому что почти всю ночь мне снится он.
