цветочная прелесть в кремовых брюках и блузке, сверху такой же вязаный кардиган. Туфли на шпильках делаю её ножки невероятно красивыми. Немного сжимаю колени, чтоб совсем меня гормонами не накрыло, и я не ехал всю дорогу со стояком.
Анатолич в своих идеально отглаженных брюках. Дотерпел.
По дороге до дачи несколько раз меня накрывает нежностью, и я беру Розу за руку. Вытягивает пальчики, стреляя назад глазами.
Мы не одни, — читаю по губам.
Потерпи, Шип, через пару дней родители свалят домой, и насладишься своим Цветочком вдоволь. Хоть заопыляйся.
— Ты сногсшибательная, — шепчу ей на ушко, когда помогаю у ворот дачи выйти из машины.
Чмокает в щеку, пока тёща и тесть отвлекаются на рассматривание соседних домов. Вытирает след помады.
С грохотом открывается железная калитка. Перед нами Мила в костюме феи поверх кофты и джинсов. В одной руке кривая волшебная палочка, в другой — замученный мамин кот Васька, в глазах которого читается «помогите». За спиной помятые воздушные крылышки. Фея явно уже не раз упала. Милка вообще неустойчивая. Под ноги никогда не смотрит, поэтому часто падает, поднимается и опять шалить. Без слёз.
— Дедушка, это дядя Таз приехал, — кричит назад.
Ну не может ребёнок запомнить правильно моё прозвище. Не убивать же её из-за этого.
Роза ржёт.
Смешно, да…
Отец хозяйничает возле гриля. Мама накрывает большой стол на террасе.
— Судя по дымному аромату, мясо вы жарите на березовых дровах, — как эксперт принюхивается Анатолич, подходя к моему отцу.
— На берёзовых… — немного охреневает отец и смотрит на меня.
— Их ни с чем не спутаешь. У них особый запах.
Я в дровах вообще ничего не понимаю. Могу их только профессионально наломать.
— Александр Анатольевич, — тянет руку отцу.
— Матвей Емельянович, — ответное пожатие.
— Дэн, где? — спрашиваю у отца, косясь на террасу.
Там наши женщины уже весело щебечут, расставляя приборы на стол.
— Там! Материт кого-то, — показывает на беседку в дальнем конце сада у елей.
Денис с кем-то разговаривает по телефону, взвинчен.
— Я уже тебя десятый раз говорю, что я не подпишу документы на выезд Милки за границу. Юль, ты думаешь, я дебил? Твой Вовочка сделал запрос на переезд в Германию, на ПМЖ. Ты не того обмануть хочешь. Дочку я туда не отпущу, понятно! Идите нахер! — отключает телефон и запихивает в карман.
— Траблы? — подпрыгиваю и сажусь на ограждение беседки.
Достаю пачку и подкуриваю сигарету. Протягиваю брату, тот делает пару затяжек и возвращает мне.
— Решаемо, — закашливается.
Он не курит.
— Что хочет?
— Хочет взять Милу якобы на летние каникулы и свозить в Германию отдохнуть. А я пробил. Её новый мужик получил должность в одной из немецких фирм, и едут они туда не отдыхать, а жить. Мне Милку потом просто не вернут, у нас сейчас сам знаешь какие тёрки между государствами. Я даже бумажками из суда ничего не докажу.
— Тогда ты прав. Но девочке мама нужна.
— И что ты мне прикажешь делать?
— Искать, — посмеиваюсь, затягиваясь дымом.
— Кого мы будем искать? — подкрадывается сзади Милка, закидывает ножку и пытается залезть ко мне.
Подхватываю и сажу её рядом.
— Ваську? Он куда-то сбежал, — вглядывается под цветущие кусты вишни.
Ещё бы! Удрал и теперь не появится, пока она спать не ляжет.
— Ваську, — отвечаем хором.
" За стол", — приходит сообщение на мой телефон.
Сажаю Милку себе на шею, и мы идём к дому. Все уже вальяжно устроились за столом и ждут только нас.
Проходя под кленом, ощущаю, как Милка медленно сползает с моей шеи. Разворачиваюсь. Проказница на ходу схватилась руками за ветку и теперь висит на ней, раскачиваясь.
— Пап, смотри, как я могу! — кувырк вокруг неё.
У меня сердце в пятки ушло. Дэн вообще побледнел. Хватает дочку за ноги, та сопротивляется, не хочет отпускать.
Сбегаются все.
Дед обещает отвесить ей ремня, мама хватается за сердце.
— Смотри! Васька! — показываю рандомно в сторону.
— Где? — отпускает руки и падает в объятья брата.
Такого громкого и дружного «фух» я отродясь не слышал.
— Такой стресс только коньяком можно заглушить. Вы как, Александр Анатольевич?
— С удовольствием, Матвей Емельянович.
Они уходят вперёд, мы с Розой немного притормаживаем. Обнимаю её.
Возвращается отец. Смотрит из-под насупленных бровей, но по-доброму.
— Анатолич проговорился, что свадьба скоро. Я что хотел сказать?.. Вы это… С детьми не торопитесь, ладно? А то я с одной Милкой скоро инфаркт получу, а с двумя вообще… А я на пенсии ещё отдохнуть хочу.
Киваем.
Застолье, поздравляют сначала отца, потом нас. В суете никто не замечает, как исчезает из-за стола Мила.
Громкий грохот.
— Это что, блядь, такое было? — подскакивает отец.
Звук был за домом, а там, у мамы стоят вдоль дорожки несколько фигур метра по полтора. Все они расколотые лежат как домино. Посреди хаоса Мила с Васькой в руках. Оба покрыты бетонной пылью.
— Он туда забрался, — показывает пальчиком вверх. — Я хотела достать. И вот… — отводит руками разбитые фигуры.
— Наследственность, говоришь? — пихает меня в бок Роза и смеётся. — Я боюсь подумать, что вы вытворяли.
— Хрен с ними! Мне эта инсталляция никогда не нравилась. А хотите, я вам расскажу, Розочка? Например, как они в деревне сеновал спалили, и мне потом пришлось по всему району сено на зиму для фермерских коров искать? Или как они лодку у соседа моей мамы в речке утопили? У меня много историй, — подхватывает её под руку мой захмелевший отец, косо взглянув на нас.
— Пап! — вдвоём с Дэном.
— Не папкайте!
Больше книг на сайте — Knigoed.net
