договор об аренде квартиры подписан, почти все вещи собраны. Есть ли путь назад?
Я уже скучала по родителям, брату с невесткой, племяннику. Родной клинике. Машине. Даже арендованной квартире, в которой пожила всего-ничего. Вспоминала мамины слова о том, что все можно отменить в любой момент…
А потом вспоминала утренний разговор с Лорой.
Нет, мне надо уезжать. Мне нужно время, расстояние, новые знакомства, проблемы, обстановка.
Когда зазвонил телефон и я увидела на дисплее имя Славы, то всерьез подумала, не начала ли страдать галлюцинациями. Но нет. Звонил он.
Брать? Нет?
— Алло?
— Привет, Женя.
— Что тебе надо? — бросила я.
— Мне Лора сказала, что ты скоро уезжаешь…
— И ты позвонил пожелать счастливого пути? — перебила я, начиная заводиться.
— Нет. Нет, Женя, я просто… Увидел тебя с этим…. С адвокатом и подумал, что вы…
— Что мы вместе? Тебе-то какая разница?
— Ну, — я слушала, как он тяжело вздохнул, — я был бы рад, будь это так. Он вроде бы хороший парень и… Я был бы рад, если бы у тебя появился кто-то, кто утешит…
— Как я у тебя, да? — чувствуя, что еще минута и я не сдержусь и нахамлю, выпалила я. — Вот только я не ты, Славочка. Я не использую людей и не лгу им о чувствах, которых нет, чтоб утешиться.
— Я тебе не лгал.
— Ага, да. Не лгал. Так и сказал — хочу жениться на тебе, чтоб отомстить Инессе, ты согласна?
— Ясно…, - пауза, — Жень, тебе не стоит уезжать в другую страну. От себя не убежишь, я-то уж точно знаю. А там ты будешь одна, среди чужих людей. Еще в историю какую-то попадешь.
— Ма-а-амочки…. Какая забота! Я прям сражена наповал, Слава.
— Зачем ты так? Я же не делал тебе ничего плохого. Ну, кроме… Жень, я хочу, чтоб у тебя все было хорошо. Чтоб ты не наделала глупостей. Знаю ведь, каково это…
— Нет, Слав. Не знаешь. И хватит уже сравнивать нас. Я — не ты. И пытаться очистить свою совесть тоже — хватит. Прими то, что ты поступил со мной как самый настоящий мерзавец и живи с этим. И, кстати, не забудь, что ты мне денег должен. Три месяца, Слав…
— До свидания, Женя.
— Бывай.
Отбив вызов, я еле сдержалась чтоб не отшвырнуть телефон. Нет, ну надо, а? Какой заботливый! Просто супер. В голове не укладывается, как у него хватило совести позвонить мне. Точнее, нехватило….
Сложив билеты в новенький загранпаспорт, который забрала вчера, я сунула его в сумку и направилась к выходу из клиники.
Мысли в который раз вернулись к Яшину. И к тому вечеру и ночи. И странным, противоречивым чувствам… Я поймала себя на мысли, что в общем слишком часто вспоминаю о нем в последнее время. Думаю, что сейчас делает… Общается ли с Полиной.
Бред какой-то. Не может быть так, чтоб он мне нравился… Это все глупости. Игры расшатанной психики, подогреваемые словами, взглядами, поступками, чувствами… Яшина, не моими. Какой девушке не понравится, ощущение того, что красивый и приятный мужчина ее любит, красиво ухаживает и хочет завоевать?
Много лет любил не переставая, где-то в глубине души…
Попрощавшись с администратором, я вышла на улицу и села в машину. Пробок нет, лето. Всего двадцать минут и я буду дома.
Потом я буду стараться воспроизвести в памяти каждую минуту этого вечера. Снова и снова, словно бы выяснив, что могла сделать иначе, смогу изменить случившееся. Мама звала на ужин, а я отказалась потому, что нужно было закончить сборы, чтоб выехать из квартиры завтра вечером. Надо было соглашаться… Или хотя бы просто ехать чуть медленнее.
Дурацкая затея. Прошлого не изменить. Хоть как бы хотелось — это невозможно.
Припарковав машину, я быстрым шагом пошла к парадному.
— Женя!
Сбоку от меня стояла Полина. Бледная, растрепанная в измятом платье, она напоминала призрак.
— Ну, здравствуй, — безумно блестя глазами, прохрипела девушка.
— Ты… Что ты тут делаешь? — выдавила я.
— Я же просила тебя отвалить! По-хорошему просила, Женя. Ты не захотела…. ты сама виновата! — сказала она и вскинула вверх дрожащую руку.
Руку с пистолетом.
— Полина! — донесся из-за моей спины голос Ромы.
Откуда он здесь взялся?
— Полина…. Давай поговорим! Пожалуйста, — медленно говорил он, приближаясь.
Где-то позади меня кто-то вскрикнул. Что-то забормотал, засуетился… Боковым зрением я видела, как прохожие спешат убраться подальше.
— Приперся! — дрожа всем телом выпалила она. — К этой твари…
— Пожалуйста, опусти пистолет, Полина! Не делай глупостей, — Рома обошел меня, загораживая своим телом и в этот момент прогремел выстрел.
Жуткий грохот на секунду оглушил меня. Дезориентировал. Заставил машинально присесть на корточки, втянув голову в плечи и закрыв ее руками.
Секунда. Всего секунда.
Дальше как в замедленной съемке я увидела, как у Ромы на спине слева появляется кровавое пятно. Как он падает на асфальт под чей-то испуганный визг…
А вот потом время словно ускорилось в несколько раз. Я успела его подхватить, машинально зажала рукой рану на груди.
— Помогите! — заорала, как сумасшедшая.
В нос ударил запах крови. Жуткий, металлический запах смерти. Перед глазами все завертелось, поплыло. Все, кроме побелевшего Роминого лица.
— Рома… Смотри на меня! Смотри на меня! Не засыпай, — задыхаясь шептала я, обнимая его скрюченными пальцами. Давила на рану одной рукой, чувствуя под пальцами горячее влажное тепло, второй поддерживала его голову, баюкая, как ребенка.
Его взгляд плавал, на губах выступила кровь. Но на секунду показавшиеся сейчас ослепительно ярко-голубыми глаза сфокусировались на моем лице.
— Я… Всегда на тебя смотрел. Только на тебя… — выдавил он.
И закрыл глаза. Жутко безвольно обмяк в моих руках.
— Рома-а-а-а! Вызовите скорую, — разрыдавшись, заорала я охающей толпе вокруг.
Кто-то растолкал ее и я увидела Вадика. Он рухнул на колени рядом. Уложил Рому на асфальт. Проверил пульс.
— Женя! Женя, зажми рану. В скорую звоните, — скомандовал он. — Огнестрельное ранение в грудную клетку слева!
Не знаю как, но я смогла. Заставила ставшие непослушными руки двигаться. Из последних сил прижала их к окровавленной мужской груди, пока Вадик планомерными ритмичными движениями давил на нее посередине.
Время остановилось. Замерло. Окружающая действительность, какофония голосов превратилась в месиво. Я ничего не видела. Ничего кроме бледного Роминого лица с кровью на губах и рук брата, заставляющего его грудную клетку ритмично подниматься и опускаться. Ничего не чувствовала, кроме теплой влаги на руках и уходящей из меня самой жизни.
Когда я узнала об измене Славы, мне казалось, что я умираю. Рассыпаюсь на осколки. Именно
