иногда побыть одной останется!
Услышав звук открывающейся двери, я почему-то притворилась, что сплю и затаила дыхание. Смешно и страшно, прямо как в детстве, когда мама или бабушка приходили на проверку в мою комнату, пытаясь уличить в ночном чтении. Шаги приближались и кровать немного просела под весом моего ночного посетителя, а уже в следующую секунду сильные руки легко как пушинку подняли меня вместе с одеялом и понесли по коридору.
Мне вообще стало казаться, что с самого первого своего появления этот ненормальный человек решительно и методично заполнял собой все вокруг меня. Сны и страхи, потом его заведения, в которые я постоянно попадала, совместное проживание, а теперь и сон… Слишком много стало господина Зафирова во всех сферах жизни и не осталось никакого личного пространства.
Решив больше не притворяться, открыла глаза и наткнулась на спокойный бесстрастный взгляд, а потом поддавшись порыву, руками обняла Зверя за шею, прижавшись к колючей щетине. Дура, забывшая гордость и простившая тройное унижение? Совершенно точно.
Через час в его спальне, я, придавленная его весом, и ни о чем не жалевшая, вдруг решила спросить:
— Ты же приехал с отцом?
Еще секунду назад расслабленое тело, напряглось. Я уже было не расчитывала на ответ, но тут Давид со вздохом отстранился от меня и ответил:
— Да, он серьезно болен, поэтому я исполнил его желание и еще раз привез из Греции.
На языке сразу завертелся еще десяток вопросов, но не решившись задать их, я, немного поворочавшись на непривычном месте, уснула.
Утром, выскользнув из пустой постели, ужаснулась тому, что почти проспала и побежала к себе в спальню, чтобы одеться. На часах было девять и я явно опаздывала в университет уже в первый день учебы. После жаркой ночи с Зафировым хотелось лежать в горизонтальном положении до обеда, но пропускать занятия не хотелось.
Соскучившиеся за лето однокурсники встретили друг друга очень тепло, хотя настроение немного подпортило то, что некоторые девушки из группы завистливо косились на черный меседес, из которого я вылезла.
— Воронина, ты наконец-то начала пользоваться своей внешностью и подцепила богатого папика? — с ухмылкой протянул Витя Швырев, не единожды отвергутый мной ранее.
— Прикуси язык, Вить, иначе её папик тебе хребет сломает, — зашипела на него Дашка.
— А с вами, жена следователя, я теперь вообще боюсь разговаривать! — Швырёв и поспешно отошел от нас, издав нервный смешок.
— Даш, прошу тебя, постарайся не распускать язык!
— Пусть знает свое место, идиот! — подруга была вне себя от злости.
— Да ладно вам! Вы обе его отшили в своё время, вот он и бесится, — со смешком сказала Вика, наша староста, — давайте уже пойдем, а то на пару опоздаем.
Когда после полудня занятия, наконец, закончились, мы вымотанные непривычно долгим сидением на одном месте, заторопились на улицу под теплое сентябрьское солнце.
Нехорошее предчувствие появилось еще до выхода, когда мы с Дашкой и Викой, идущие позади всех, вдруг услышали шушуканье и смятение девчонок, продвигающихся впереди.
— Ого! Какой мужик!
— Хорошо, что я сегодня при параде!
— Девочки, какой мерс!
Зафиров ездит только на мерседесах, но утреннюю машину они видели.
Только бы не он…
Бред.
— А вот и папик! Лёгок на помине, — ухмыльнулась Дашка, а я замерла, увидев Давида, с сигаретой в зубах облокотившегося на капот черного Майбаха, стоящего прямо у главного входа в здание.
Только не это! Сначала мой личный кошмар и фобия, потом насильник и мучитель, а теперь жених, встречающий с учебы?
Покраснев, начала было пятиться назад, но поймав на себе черный взгляд, собрала свою волю в кулак и уткнувшись в пол, стала медленно как черепаха, спускаться по ступенькам. Если толпа уйдет вперед, то будет маленький шанс остаться незамеченной.
Парни не могли оторвать глаз от дорогой черной тачки, а одногруппницы от её обладателя, перешептываясь между собой. Моя же скромная персона в эту минуту хотела провалиться сквозь землю. Не желая поднять глаза, уставилась сначала на подол своего коротенького зелёного платья, а потом на носы бежевых туфель-лодочек. Когда последняя ступенька была позади и я почти поравнялась с черной машиной, пришлось выпрямиться и встретить зантересованные и завистливые взгляды.
— Здравствуйте, Давид! — улыбнулась Дашка и однокурсники, прошедшие вперед как по команде обернулись.
Чёрт!
— Вы за Софией? — я была уверена она сказала это специально, чтобы привлечь к нам еще большее внимание и утереть нос Швыреву.
Давид смерил нас равнодушным взглядом и кивнул:
— Да.
— Но мы договорились с девочками…
Моё бессвязное лепетание было прервано спокойным голосом:
— Садись в машину, сейчас ты нужна мне.
— Да, София, душа моя, мы разумеется, обойдемся без тебя! Целуем, пока.
Вот Дашка! Вот коза! Ее язык проще отрубить, чем заставить замолчать!
Пристыженная и невероятно смущенная, я на ватных ногах обогнула машину и села на пассажирское сиденье. Сильные руки пристегнули меня ремнем безопасности и завели мотор. Несколько минут мы ехали в полной тишине, которую совсем не хотелось нарушать. Мысли то и дело возвращались к одногруппникам, которые всю следующую неделю, а то и месяц будут перемывать мне косточки. От воспоминания о взглядах парней сразу бросило в жар, однако очень скоро по коже побежал озноб — в машине на полную работал кондиционер.
— Мне холодно, — дрожащим голосом выдавила я.
Теплая ладонь легла на мою коленку, покрытую мурашками и Зафиров тут же нажал какие-то кнопки, после чего в салоне сразу стало тепло.
— Теплее? — вопрос был задан тихим и каким-то подозрительно заботливым голосом.
— Да, спасбо. Куда мы едем?
— На обед. Скоро я улетаю, поэтому эти несколько дней ты проведешь со мной.
Интересно. Сначала переезд, теперь это странное "со мной"…
— А как же моя учеба?
— Учеба подождёт.
— Но…
— Учёба подождет, а я — нет, — спокойный, но категоричный ответ не оставлял сомнений — будет так, как он хочет.
Ну и пусть.
В Морском ресторане меня уже хорошо знали как невесту Давида Платоновича, поэтому когда мы входили, все официанты расплылись передо мной в самых слащавых улыбках. Пока Давид отправился решать какие-то организационные вопросы, меня проводили в вип зал и принесли заказ, который был уже готов к нашему приезду. Решив не ждать, я съела салат и выпила чашку чая с жасмином, а после решила позвонить Дашке для того, чтобы высказать ей свое недовольство. Она, разумеется, вины за собой не чувствовала и убеждала меня в правильности своего поведения.
— Пусть Швырёв сохнет по мне и дальше, но зачем было говорить об этом во всеуслышанье? Зачем ты
