— Она и не знала ничего, — пришел черед Тимофея вздыхать. — Да «добрые люди», похоже, не оставят это просто так, — с ехидством заметил он и скривился. — К ней подруга приехала из города, вещи привезла, — объяснил он, видя вопрос в глазах Николая. — Едва узнала, кто я — начала Сашу просвещать, — он снова в окно глянул. — И сейчас, небось, косточки мне перемывает.
Николай не прокомментировал упоминания имени.
— Что же ты правду не рассказал? — поинтересовался друг. — Неужели, не выслушала бы? Не такой она человек, как мне кажется. Не из тех, кто заочно судит. Своего горя в жизни хватило, по глазам заметно, — заметил Николай.
Тимофей только хмыкнул.
— Хоть кто-то мне поверил? — резонно заметил он. — Слушать сплетни интересней. А те, кто знает, что, да как — рта не раскроют, за свои места и работу боятся. Да и, ну его! Достало. Столько лет прошло, а покоя мне не дают. Уже и сюда заслали, а все говорят, говорят.
Тимофей замолк и только махнул рукой.
— Надоело оно мне все, Коля. Надоело. Смысла нет кому-то что-то доказывать.
— Смысл — дело наживное, — заметил священник. — Поговорил бы, рассказал, может вместе и нашли бы смысл. Две головы — всегда лучше.
Тимофей усмехнулся, но криво, явно показывая, что идея не особо здравая.
— А что, опять напьешься? — теперь уже заворчал Николай. — Это выход лучше? Умнее?
— А кому мой ум нужен? — хмыкнул Тимофей. — Да и потом, ты ж знаешь, меня все равно не берет. Даже спиться не могу по-человечески. Дал же Бог организм.
— Ты бы, поблагодарил, лучше, — с упреком заметил Николай и вздохнул. — А спиться и так можно, было бы желание. Нам ли с тобой не знать? Только зачем себя губить? Неправильно это. У тебя есть дело и призвание. Живи себе и помогай другим. Забудь и отпусти.
— Добрый ты, а я вот, не настолько, видно, чтобы забыть. Но помогаю же, — огрызнулся Тимофей. Он ненавидел просветительские беседы Николая. — Но вот ты, что, слушаешь меня? — упрекнул он друга, повернувшись.
Заметил, что лекарство почти закончилось. Опять сел на стул рядом и, дождавшись последних капель, перекрыл систему. Аккуратно и осторожно вывел иглу, стараясь на повредить узловатых вен.
— Зажми, — велел он другу.
Тот послушно согнул локоть.
— Тебе хочется выпить? — вдруг как-то робко спросил Николай в повисшем молчании.
Тимофей задумался. Он знал, о чем тот спрашивает, не в первый раз говорили.
— Хочется, но не потому, что тянет. Это не так, как у тебя, — он вздохнул. — Мне забыть все хочется. Забыться. А если выпить много — это помогает на пару часов, — Тимофей скривился. — Глупо, сам понимаю. Ведь знаю все. Но…, потерял я веру, Коля. И в Бога, и в людей. Вот и не останавливает ничего. Это тебе вера завязать с тягой к наркотикам помогла. А я… не тот, видно, случай.
— Случай…, да нет, Тимофей, случаи одинаковые. Все мы ищем того ощущения, которое унимает гнев и страх, боль в душе. Для меня это героин был. Ты сейчас в алкоголе пытаешься покой найти. И ведь, Тимофей, это пока не тянет. А потом? Сейчас ты контролируешь тягу. Но сколько пройдет времени, пока она станет руководить тобой? — Николай вздохнул. — Меня, до сих пор, иногда тянет. Так, что сил нет. Только молитва и спасает, — друг отвернулся к стене, где над кроватью висело в углу две иконы.
— Предрасположенность к химической зависимости — генетически заложена в генах, и нет твоей вины, что тянет, мы говорили об этом, Коля, — Тимофей отвернулся. — А я, справлюсь, — он криво улыбнулся.
— Что бы ты сказал пациенту на такой ответ? — ехидно осведомился Николай.
Тимофей промолчал, что скажешь в ответ на правду? Что толку, что сейчас он пил редко? Собственно, последний год, вообще не пил.
Но был период, когда Тимофей только приехал в Андреевку, когда он напивался едва ли каждый вечер. Ему даже хотелось спиться. Так, как спивался Валентин Петрович, врач, который на тот момент управлял амбулаторией. Обида и злость на всех, кто в принципе, предал, сломал его, заставляла Тимофея искать забытья в бутылке. Вот только, его и правда не брало. И на утро он был всегда в норме, может голова иногда побаливала. И все.
В какой-то момент он просто прекратил, хоть иногда и не хватало того тупого и пустого ощущения отрешенности от всего в мире, когда уже и правда ничего не волновало и не трогало. Однако Николай был прав, если долго травить организм, тот может и привыкнуть к отраве. Хотел ли Тимофей становиться одним из тех пьянчуг, которых хватало в селе? Хотел ли умереть от запоя, как умер три года назад Валентин Петрович?
Не хотел. И наверное, стоило послушать друга и поблагодарить Бога за то, что и правда таким организмом наградил.
Да только сегодня, из-за того, что слишком много всколыхнул в душе шепот этой Юлии Дмитриевны, хотелось послать все к черту и напиться опять. Потому что сознание бесила, злила мысль, что и Саша поверит сплетням. Как все, может и не будет говорить открыто, но в глубине души…
Странно, он знал ее всего пару недель, поцеловал один раз, а ощущал себя почти так же паршиво, как тогда, его лишили всего, что составляло жизнь Тимофея пять лет назад, и всего лишь из-за страха, что и она отвернется.
Не желая обсуждать это с другом, он вернулся к осмотру Николая.
— Легче? — Тимофей посмотрел в глаза Коле, замечая желтизну. — Тяжесть есть? Колет? — прижав пальцы к правому боку попытался осторожно прощупать контур печени.
— Ну, за минуту не отпустит же, — улыбнулся Николай, немного скривившись, когда Тимофей чуть придавил. — Не колет, но и забыть о себе не дает.
— Был бы послушный, уже б закончили лечить, — Тимофей вздохнул. — Но, вроде, и так все не очень плохо. Только не выматывай себя, договорились?
— Постараюсь, — Николай смотрел на него так честно, что Тимофей только рукой махнул. Этому без толку говорить. Такой же упрямый, как и он. Как два барана. Только Колька о других печется, а Тимофей от себя пытается спрятаться.
— Александра Олеговна о тебе беспокоилась, — заметил он, вновь вспомнив о Саше. — Помощь предлагала. Может, и правда, пусть еще она тебя посмотрит? Я то, что? Как был хирургом, так и остался, мне б отрезать чего, — попытался пошутить он. — А она терапевтом последние пять лет проработала, может более эффективные методы лечения гепатита знает. Подскажет что. Ты как? — он внимательно посмотрел на друга. — Только все ей придется рассказать. Не прячась, иначе советы могут толк потерять, — предупредил Тимофей, хоть и знал, что Николай сам понимает.
— Говоришь, хороший она врач? — задумчиво протянул друг. — Как ты?
— Лучше, — Тимофей искренне улыбнулся. — Она на пациентов не кричит и прибить не пытается, в отличии от меня.
