«Представь, что ты – пёрышко,» прошептал отец, и мы оба засмеялись. «Легче воздуха.»
Но потом мы повернули за угол, и я увидела это.
Гости.
Свадьба.
Мужчина, который станет моим мужем через пару минут.
Его глаза встретились с моими, и самая большая улыбка, которую я когда-либо видела, появилась на его лице. Несколько долгих секунд я не могла сдвинуться с места. Я едва могла дышать. Единственная вещь, которую я могла делать, это таращиться на Беннетта, стоящего в конце прохода и ожидающего меня. Он надел изумительно красивый, сделанный на заказ смокинг, а на его лице была сногсшибательная улыбка. Он выглядел также, как я себя чувствовала: ликующим, потрясенным, на грани обморока.
Я увидела, как его губы прошептали: «Иди сюда».
И внезапно я не смогла добраться до него достаточно быстро. Я потянула своего отца вперед, игнорируя его тихое хихиканье из-за моей поспешности, не обращая внимание на влажное всасывание грязи, когда я наступала на нее, не думая о том, что я двигалась быстрее, чем мы репетировали, и песня не сможет закончиться в нужное время, когда я достигну алтаря. Мне было плевать. Я хотела быстрее дойти до Беннетта, взять его за руку, забить на клятвы, и сказать «Я согласна» так скоро, как только это было возможно.
Я наклонилась и сняла свои грязные босоножки. Бросая их в сторону, я проигнорировал громкий шлепок в лужу и подтянула платье чуть выше лодыжек. Я улыбнулась, и когда толпа засмеялась и взорвалась аплодисментами, я потянула своего отца еще быстрее к концу прохода, практически бегом. Он остановил меня на полпути, где закончилась трава, и начался песок.
«Это – прекрасная метафора,» спокойно сказал отец, целуя меня в нос. «Я прошёл с тобой половину, родная; остальную часть ты должна одолеть сама.» Он поцеловал меня в щёку и отпустил, чтобы я смогла сама добраться сквозь оставшуюся часть прохода, усыпанную лепестками, и броситься в объятия ожидающего меня Беннетта.
Камеры снимали нас со всех сторон, гостили завопили в одобрении, когда Беннетт приобнял меня, моё лицо оказалось на его шее, а его губы прижались к моему плечу.
Я могла предположить, как мы выглядели со стороны: еще не женатые, обнимавшие друг друга так, будто наши жизни зависели только друг от друга, а мое прекрасное белое платье заляпалось еще больше темной грязью, когда Беннетт решил покрутить меня.
Осторожно, очень осторожно он поставил меня на ноги и подмигнул. «Привет.»
Я проглотила звук, который, вероятно, мог быть как крик или вздох, и сказала: «И тебе привет.»
Мы не видели друг друга, так как я была похищена из комнаты в тот момент, когда мы хотели разобраться друг с другом, и по его глазам было заметно: он хотел поцеловать меня. Он хотел поцеловать меня с таким голодом, что это заставило нас двоих задрожать и таращиться на губы друг друга, одновременно облизываясь.
«Скоро,» прошептала я.
Он слегка кивнул мне, и мы повернулись лицом к священнику, Преподобному Джеймсу Мастерсу, который был полностью сбит с толку.
Он наклонился ближе и прошептал, «Разве мы уже закончили церемонию?» Его водянистые голубые глаза смотрели в замешательстве, и он заглянул в свои заметки, прежде чем посмотреть на нас.
Из-за милого выражения его лица и прекрасного выбора времени для этого вопроса я закусила губу, чтобы удержаться от хохота. Беннетт посмотрел на меня с удивлением, а затем повернулся обратно к священнику.
«Нет, Преподобный. Я приношу извинения… Просто мы с моей будущая женой немного увлеклись с приветствиями.» Он наклонил голову и пробормотал, «На самом деле, это уже не в первый, и, думаю, не в последний раз.»
«По крайней мере, мы были готовы к этому,» сказала я, и Сара, стоящая рядом со мной, засмеялась. Я отдала ей свой букет и повернулась лицом к Беннетту, и он взял меня за руки.
Я наконец-то была рядом с ним и хотела насладиться каждой секундой. Преподобный прочитал свои вводные слова о любви и браке. Я впитывала каждое слово, каким-то образом будучи полностью потерянной в интенсивности выражения лица Беннетта.
Когда я произнесла свои клятвы, я почувствовала, что он встал поближе ко мне, и я начала наслаждаться теплым гулом его кожи, прижатой к моей там, где встретились наши руки.
Когда наступила его очередь, я наблюдала за его губами, произносящими каждую клятву:
Я обещаю быть твоим любовником и другом…
Быть твоим союзником в конфликте и сообщником во вреде…
Быть твоим великим поклонником и твоим самым жестким противником…
Его глаза мерцали, и, произнеся клятвы, он провел пальцем по моей ладони, смотря на мои губы и облизывая свои.
Подонок.
Его глаза потемнели, голос стал ниже, когда он повторил: «Я обещаю быть верным, лояльным, ставить твои потребности превыше каких-либо других… Это моя клятва тебе, Хлои, моей единственной возлюбленной и равной во всем.»
Внезапно я почувствовала, что моё платье стало слишком тугим. Бриз от воды казался слишком слабым.
Преподобный повернулся ко мне и спросил, «Хлои, согласна ли ты взять этого человека в свои законные мужья? Начиная с этого дня, почитать и лелеять его в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?»
В первый раз, когда я попыталась произнести слова, они застряли у меня в горле. Наконец, я справилась, «Я согласна.»
Преподобный повернулся и спросил Беннетта тоже самое, и он без колебания, легко произнес своим глубоким голосом два полностью меняющих жизнь слова: «Я согласен.»
Каждый из нас повернулся, он к Генри, а я к Саре, чтобы взять наши обручальные кольца. И пока Преподобный говорил о значении колец, и я надевала кольцо на палец Беннетта, единственная вещь, которую я могла чувствовать - это блеск его улыбки, когда тот пялился на кольцо.
Черт, это кольцо так классно смотрелось на его пальце. Этот мужчина был официально моим. Если я не могу получить своё лицо, вытатуированным на его руке, то кольцо будет хорошим утешительным призом. Я дотронулась кончиком пальца до металла на его пальце, но он отступил, немного сопротивляясь моему соприкосновению, а его глаза расширились, когда я дотронулась до огромной царапины на платине.
Я подтянула его руку поближе. Какого хрена? На его обручальном кольце была вмятина?
Когда я посмотрела ему в лицо, он немного покачал головой. «Всё в порядке,» прошептал он.
«Что, черт возьми, это значит?» пробормотала я.
«Я объясню позже,» прошипел он.
Я почувствовала огонь в своем пристальном взгляде, и он еле успел сдержать смех, когда Преподобный произнес, «Если кто-то из присутствующих против этого брака, пусть скажет сейчас или замолчит навсегда.»
