— Ага. Бывало и приятнее.
— Не шевелись.
— Джо, моей голове уже ничего не страшно. Помоги мне приподняться.
— Дон, у тебя кровь! — Завопила я во всю глотку. На его правой ладони было рассечение, кровь так и лилась из раны, а он даже не заметил. — О, я сейчас упаду в обморок! — Промямлила я, вытирая кровь об футболку, чувствуя, как голова тяжелеет, а в глазах мутнеет. — Дон…
Легкие шлепки по щекам привели меня в сознание. Медленно открывая глаза, я не понимала, что произошло. Дон упал, порезал руку, затем упала я. Теперь я ощущала касания теплых пальцев к моим щекам, аккуратными движениями они выводили странный узор.
— Что случилось? — Приподнимаясь, спросила я, он с неохотой выпустил меня из своих рук.
— Ты упала в обморок, Джо. Какая же ты слабая. — Его корявая улыбочка жутко взбесила меня. Взмахнув рукой, я слегка ударила его по скуле. И еще раз испугалась, увидев следы запекшейся крови на своей футболке.
— Джо, прекрати бить меня. — Спокойно ответил Дон.
— А ты не называй меня слабой! — Обиженно проговорила я, надувая губы. — Ненавижу, когда мне так говорят. Помоги лучше убраться!
Фыркнув Дон, приподнялся, осматривая поле боя. Его лицо давало понять, что он не собирается участвовать в ликвидации этого погрома.
— Ты била тарелки, ты и убирай!
Топнув ногой от злости, я бросила яростный взгляд в его сторону.
— А знаешь что?!
— Что?
— Иди к черту Дон, ты знаешь, где дверь!
Его молчание немного напугало меня. Кажется, я погорячилась.
Взглянув на Лэнни, я пожалела. Его взгляд был полон злости и непонятного смятения.
Я ненавижу эту чертову Джордан Мур! Ненавижу так сильно, что не смогу уйти к тому самому черту, к которому она меня так усердно посылает. Думаю, из него получится плохой слушатель, так как, ему придется выслушать, очень-очень много раз, как я ненавижу ее, потому что люблю.
Да, я люблю эту ненормальную, наверно потому что сам такой же как и она — ненормальный. Во всем мире нет более двух ненормальных людей, которых бы так сильно тянуло друг к другу.
Приходится ломать все барьеры: гордость, самоуважение, взгляды, собственные стереотипы, но останется лишь одно неизменным — наша ненормальная любовь. А я уверен, что она до сих пор любит меня, иначе бы Джо не пришла ко мне после аукциона и не пустила меня сегодня к себе… и не просила бы уйти. Снова. Она чего-то боится. И я не знаю чего.
Она посмотрела на меня испуганно. Даже не знаю, что Джордан смогла разглядеть в моем лице.
Может быть ненависть или злость? А может быть мою борьбу с самим собой из-за нее? И как ей объяснить, что это все любовь? Странная, но все, же любовь, чертова болезнь, иначе ее не назовешь. От этой болезни мое сердце стало похоже, на очерствевшую и зарубцевавшуюся кору и лишь Джордан может воскресить жизнь в этом мертвом куске.
Пора выяснить все. Другого раза не будет.
Джо, еще раз взглянув на меня, выдохнула, развернулась и пошла прочь с кухни. Ее шикарные, темные волосы пахли кокосом и ванилью, шлейф ее аромата вернул меня в реальность. Реальность, в которой захлопнулась дверь на кухню. Медленно я пошлее за ней.
Минуту спустя я стоял рядом с ней. Тяжело дыша, Джордан смотрела в окно. Лондон, красота этого города проигрывает Джо. Нерешительно, будто меня ударит током, я коснулся ее плеча. Она не отреагировала.
— Джо?
Молчание. Такое мерзкое. Одинокое.
— Будешь молчать?
Молчит. Я вспомнил клинику.
— Хорошо, Джо. Не будешь говорить, это даже лучше. Я скажу все.
Выдох.
— Как тогда в клинике, ты говорила, я слушал, но не мог ответить. Это был один из самых лучших моментов в моей жизни.
— Дон, — резко оборвала меня. — Ты не знаешь что такое любовь?
Я сразу же заткнулся. Обдумывая ее странный вопрос.
— Знаю. — Твердым голосом ответил я. — А ты?
Медленно развернувшись, Джордан заглянув мне в глаза, прошептала:
— Я не знаю твою любовь, Дон…
— Знаешь, — так же тихо прошептал я, — ты все знаешь…
Она помотала головой.
— Все мои поступки, то, что я пью, веду себя как настоящий идиот, это ничего не значит, Джо! Это часть меня, потому что я Дон Дэвис, я всегда был таким, эта часть меня никогда не измениться, она будет существовать, а самое страшное знаешь в чем?
— В чем?
— В том, что я не смогу существовать без тебя! Не будет тебя, не будет меня, а еще, если ты снова пошлешь меня, то эта часть, поглотит меня и убьет самое дорогое во мне, Джо… ничего дороже твоей любви у меня нет, никогда не было. Скажи, что ты думаешь теперь? Я уважаю твое слово, если ты скажешь, я уйду, закрою эту дверь навсегда и больше никогда не вернусь в твою жизнь, только если ты этого хочешь, если нет, то я буду каждый день напиваться и спать у твоей двери, пока ты не попросишь прекратить все это. Ты знаешь, я могу…
Пока я говорил, лицо Джо менялось. Каждую секунду новое выражение. А сейчас это шок. Шок?
— Лэнни? — Первый раз слышу, чтобы она звала меня так.
— Да?
— Возвращайся в Нью- Йорк.
— Что?!
Кажется, наступил конец.
Он не знал, что я задумала. Он никогда бы не додумался до этого. Лэндон Дэвис попался на мою удочку. Каково получить отказ, когда изливаешь душу, даря свое сердце любимому, а он его попросту топчет грязными ногами. Я помню это чувство. Больнее только смерть и то этого не чувствуешь. Ведь ты после этого не живешь, тебе все равно. А вот с разбитым сердцем нужно мучиться всю оставшуюся жизнь, зашивая рубцы, накладывая на них новые.
Лэнни стоял ошарашенный.
— Что ты сказала?!
— Я сказала, возвращайся домой, Лэнни. Твоя речь была потрясающей, я почти расплакалась. — Холодная, дерзкая улыбка отразилась на моем лице.
— Это твое решение? Ты понимаешь, что я уйду, и ты больше никогда меня не увидишь? — Каждое слово он произносил медленно, будто до меня туго доходит, хотя в этом случае противоположенная картина. — Это конец Джордан?
Я покачала головой.
— Ты не можешь.
— Ты смог тогда, Дон.
— Значит?
Кивнула. На глазах выступили слезы.
— Скажи, почему?
Я промолчала.
— Прощай, — его голос был жестким и решительным.
Развернувшись, он медленно зашагал. В моей голове стучало очень громко, я понимала, что даже для меня это слишком. Я не могу позволить разрушить меня снова, но и его я не могу… отпустить.
Взяв сумку, Дон подошел к двери. Он почти повернул ручку, а я не выдержала. Я никогда не смогу отпустить его. Не смогу смотреть на этот мир, после него. Лучше умереть.
