– Мой муж у себя?
– Пока нет, миссис Бреннер. Он предупреждал, что его не будет все утро, и просил, чтоб его не искали.
У Шейлы сделался недовольный вид.
– А отец, он уже приехал?
– Да, мэм. Если хотите, я узнаю… – Но она не успела закончить, потому что Шейла, зашипев как разъяренная кошка, уже проскочила мимо нее – …Готов ли он вас принять. – Договорила она растерянно.
Администраторша кинулась к телефонной трубке и, набрав внутренний номер, поторопилась предупредить секретаршу Райкена.
– Лиза? Ведьма идет...
– Спасибо, что позвонила. – Лиза едва успела положить трубку, как в приемную уже влетела Шейла.
– Доброе утро, миссис Бреннер. Ваш отец говорит по телефону с клиентом. Может, я пока сварю вам кофе?
Шейла прошла мимо нее прямо в кабинет, будто вовсе не слышала, что девушка обратилась к ней.
Джуд Райкен мрачно наблюдал за своей дочерью, которая без колебаний первым делом направилась к бару.
Прикрыв рукой телефонную трубку, он сказал:
– Лапочка, не рановато ли прикладываешься...
– Самое время!
Убрав руку, он ответил собеседнику:
– Не стоит торопиться с выводами. Мы готовы начать действовать, но поверьте, никогда не стоит предвосхищать вопрос, который пока не задан...
Шейла кипела от возмущения.
– У меня вся жизнь летит к черту, а его, видите ли, волнует – во сколько я выпью первую рюмку.
– Я беспокоюсь… – Он забыл на этот раз прикрыть микрофон. – Да нет, Лейн, я не вам, Шейле. – Он подавил вздох. – Да, она здесь. Райкен протянул трубку дочери. – Он хочет поговорить с тобой.
– Почему со мной?
Райкен пожал плечами.
– Он расквасился. Постарайся приободрить его, прошу тебя, лапочка!
Шейла недовольно поднесла трубку к уху:
– Что там еще стряслось? – Она посмотрела на Джуда, который явно не одобрял ее тона, и Шейла, состроив участливую мину, заговорила с напускной любезностью: – Ну перестаньте, доктор Лейн, чего вам-то печалиться? Я уверена, как только Натали окрепнет, она непременно пожелает как следует отдохнуть, а мы уже постараемся отправить ее куда-нибудь подальше. – Услышав в ответ взволнованные слова Лейна, она убрала трубку подальше от уха, а когда он наконец замолчал, сказала серьезно: – Я вовсе не шучу, поверьте.
Доктор Лейн не унимался, и Шейла, посмотрев на отца, трагически закатила глаза. Но, похоже, Джуду было не до смеха. У Лейна стал совсем странный голос, когда он бормотал что-то о здоровье Натали. Она еще послушала, пока он окончательно ей не надоел, а потом положила трубку, даже не простившись.
Джуд тяжело вздохнул:
– Он очень расстроен.
– Он очень пьян. – Она взглянула на часы. – Сейчас всего половина одиннадцатого, а он уже успел нализаться.
– Надеюсь, он не сядет за руль, если бы не его грех, он, собственно, и не влип бы во всю эту историю.
Шейла рассмеялась.
– Ты хочешь сказать, что у всех, кто тебе хоть чем-то обязан, всегда случаются неприятности?
Джуд зло посмотрел на дочь.
– Сегодня, моя милая, я не потерплю ваших упреков. Имейте в виду, что мне предстоит очень напряженный день.
Подойдя к бару, он вылил то, что она собиралась выпить, назад в бутылку.
– Я не хочу, чтобы ты последовала примеру Лейна.
– Хватит об этом. Все рушится.
– Не преувеличивай, ничего страшного не происходит.
– Ты всегда был излишне самонадеян. Шейла стояла, уперев руки в бока. – Тебе известно, где находится сегодня с утра один из твоих ведущих юристов?
– Он в больнице.
– Опять! – Шейлин голос срывался на крик. – Он снова там! Он за ней шпионит, подбирается ближе и ближе, ходит кругами, заглядывает в окно.
– Вполне естественно.
– Будет вполне естественно, если в один прекрасный день они с Натали отберут у тебя внука.
– Он твой сын, – сказал Джуд тоном, не терпящим возражений, – и твой долг твердо об этом помнить.
Шейла плюхнулась на красный диван и положила ноги на подлокотник. Слезы подступили к глазам, но она очень старалась сдержаться. Плакать – последнее дело. Она собралась с силами и сказала с горечью:
– Он был моим сыном. – Она испытующе посмотрела на отца. Раньше он никогда не обращал внимания, когда она так говорила, но сегодня, судя по его лицу, ему стоило огромного труда не потерять терпения. – Он сын Натали и... Джор-да-на. – Имя мужа она произнесла по слогам, будто по одному вколачивала гвозди в стену.
– Никто не собирается забирать у тебя Адама. Все семь лет его жизни для него существовали только мы трое. Неужели ты полагаешь, что Натали может как ни в чем ни бывало выйти из не6ытия, а Адам, доверчиво протянув ей ручку, пойдет за ней? Ему нужна мать. А ты, моя милая, и есть его мать.
– Нет. Я соучастница преступления и имею шанс пойти под суд. – Она в упор посмотрела на отца. – Лейн сядет за служебное преступление, а ты, папочка… – Она помедлила для большего эффекта, с удовольствием подметив, что ее слова угодили в цель. – …Насколько я понимаю, попадаешь под статью о похищении детей.
– Уверяю тебя, Шейла, то, что я сделал, не имело ровно никакого отношения к похищению детей. Я всего-навсего помог несчастной девушке, позволив увезти ее в закрытую частную клинику на четыре месяца, что весьма положительно повлияло на состояние ее здоровья. За ней наблюдал всего один врач, но уход был весьма тщательный.
Шейла насмешливо фыркнула.
– Сомневаюсь, чтобы помощь, выразившуюся в краже новорожденного ребенка, следствие сочло смягчающим обстоятельством.
– Ребенка родила ты. – Джуд произнес эти слова с нажимом, показывая пальцем на ее живот. – Родила в Европе, пока Натали находилась в клинике. – Джуд кивнул с очень уверенным видом. – Перенести роды Натали не смогла бы ни при каких обстоятельствах, и история ее болезни – прямое тому доказательство. Таким образом, ни о каком ребенке не могло быть и речи. Она бы умерла.
Он поднял руки кверху, и его жест означал, что разговор окончен. Однако Шейлу его доводы не убедили.
– Думаешь, ты все до того ловко устроил, что и не подкопаешься?
Райкен снова кивнул.
– Как опекун, я был обязан обеспечить ей самый лучший уход. Что я и сделал.
– А потом украл у нее ребенка!
Джуду Райкену не были в диковинку истерики у него в кабинете. У клиентов, бывших не в ладах с правосудием, частенько сдавали нервы. Его дочь не представляла собой исключения. Он взял себя в руки и начал сначала:
– Ты ошибаешься. У меня вовсе не было намерения никого и ничего красть. Я всего лишь выполнил долг опекуна по отношению к Натали Парнелл и, следовательно, вынужден был считаться с обстоятельствами. В той ситуации, о которой ты упомянула, я действовал предусмотрительно, вызвав родного отца ребенка и возложив именно на него заботу о сыне.
