— Привет, — говорит он, указывая на меня бутылкой.
Его волосы в беспорядке, а обычно ярко-голубые глаза остекленели и смотрят на меня отчужденно. От него разит алкоголем, а на столе я замечаю еще три бутылки спиртного.
Мне становится трудно дышать. Время будто бы замедляется, пока мой мозг пытается обработать увиденное, каким-то образом это осмыслить.
— Что это? — спрашиваю я. — Что здесь происходит? Что ты делаешь?
Гаррет медленно уходит к кровати и, не выпуская бутылки, падает на нее.
Я отбираю у него бутылку. Он поднимает глаза, но в остальном остается полностью безучастным.
— Объясни мне, что здесь происходит. — Я ставлю бутылку на пол и, добиваясь ответа, трясу своего парня за плечи. — Гаррет, поговори со мной.
— Прости, — произносит он тихо.
— Простить за что? — По моим щекам начинают течь слезы. Что именно произошло, я не знаю, но очевидно что-то плохое. Очень плохое. — Что случилось? Почему ты пьешь?
— Я не смог справиться с… — Его глаза закрываются.
— С чем ты не смог справиться?
Я снова трясу Гаррета, но затем из опасения, что его может стошнить, прекращаю и сажусь рядом.
— Гаррет, посмотри на меня. — Он медленно открывает глаза. — Почему ты напился? Прошу, скажи хоть что-нибудь. Что угодно.
Он касается моего лица и вытирает с моих щек слезы.
— Джейд, не плачь. Это все я виноват.
— О чем ты говоришь? В чем ты виноват?
Гаррет снова молчит.
Я вымотана бессонной ночью, но собираю все оставшиеся силы, чтобы перестать плакать и сосредоточиться.
— Гаррет, ты должен рассказать, что происходит. Ты меня страшно пугаешь. Пожалуйста, поговори со мной.
— Я ничего об этом не знал. Честное слово.
— Что ты не знал? Это какой-то бред.
Его голова свешивается на грудь.
— Если б я знал, я бы тебя оградил… увез бы подальше от всего этого.
— Подальше от чего?
Гаррет вновь поднимает лицо, и я вижу, что он борется с чем-то внутри себя. С чем-то мучительным, что невозможно сказать. Я не могу видеть его в таком состоянии. Все, чего я хочу, — это помочь ему, но как это сделать? Я не знаю, что ему нужно, не знаю, как все исправить.
Я тянусь к нему и крепко прижимаю к себе, потому что когда он вот так обнимает меня, мне становится легче. Я понимаю, что это вряд ли поможет, но не знаю, что еще предпринять.
Гаррет не обнимает меня в ответ по-настоящему, его руки лишь слабо обвивают мою талию.
— Я люблю тебя, Джейд. Больше всего на свете. Я люблю тебя.
— Я знаю. Я тоже люблю тебя.
— Прости меня. Мне так жаль.
Я медленно отстраняюсь.
— За что ты просишь прощения? Что ты сделал?
— Это не я. Это они.
— Кто они? Твой отец? Кэтрин?
Голова Гаррета падает мне на плечо. Я толкаю его, но его глаза закрыты, как будто он отключился. Я укладываю своего парня на кровать и снова звоню его отцу. Нет ответа. Где, черт возьми, мистер Кенсингтон?
Может, телефон Пирса фильтрует звонки, и говорить со мной он не хочет? Это объяснило бы, почему он ни разу не перезвонил. Я замечаю на комоде сотовый Гаррета и решаю взять его, чтобы позвонить мистеру Кенсингтону.
Пирс отвечает после первого же гудка.
— Гаррет, ты где? Я ищу тебя по всему городу. Давай все обсудим? Мы что-нибудь придумаем, правда.
Придумаем что? О чем он?
Я снова слышу голос Пирса:
— Гаррет, ты меня слышишь?
— Мистер Кенсингтон, это я, Джейд. Я с Гарретом.
На мгновение воцаряется тишина. Мне начинает казаться, что отец Гаррета бросит трубку, но потом он все-таки произносит:
— Где он?
— В своей комнате в общежитии. Он напился. Сильно.
Опять молчание, а затем Пирс говорит:
— Передай ему трубку.
— Он отключился. — Я смотрю на Гаррета, лежащего на кровати, и по моим щекам снова начинают струиться дурацкие слезы. — Прошу, объясните мне, что происходит. Я только что вернулась и нашла Гаррета в таком состоянии. Вчера утром, когда я уезжала из Айовы, он прислал мне одно-единственное сообщение. И все. Больше никаких сообщений, никаких телефонных звонков, ничего. А потом я прихожу сюда и нахожу его пьяным. Гаррет никогда не напивается, по крайней мере, с тех пор, как мы вместе. Что-то стряслось, и я не знаю, что мне делать. Я не…
— Джейд, успокойся.
— Успокоиться? Когда я разговаривала с ним в четверг вечером, у него все было в порядке, а теперь он валяется пьяный! В полдевятого утра! Что, черт возьми, происходит? Прежде чем отключиться, он все повторял, что ему очень жаль. О чем он сожалеет?
— Просто оставайся с ним. Я уже в машине. Буду через двадцать минут и отвезу его домой.
— Вы даже не объясните мне, что происходит?
— Объясню позже.
Он вешает трубку.
Я кладу телефон на стол и, собрав все бутылки с алкоголем, уношу их в уборную. Это мужской туалет, но здесь никого нет. И даже если кто-то появится, я все равно не уйду, пока не избавлюсь от всего спиртного.
Я выливаю в раковину водку и виски. Отворачиваюсь, чтобы не чувствовать вонь, но этот запах повсюду. Он проникает в меня, вновь оживляя образы из моего детства.
Эта картина мне слишком знакома. Отчаянные попытки Джейд избавиться от алкоголя. Мне будто снова шесть лет, и я, пока мама не видит, выливаю в раковину ее алкоголь. Я надеялась, что тем самым заставлю ее бросить пить, но это ее никогда не останавливало. Она просто била меня в наказание, а затем снова шла в винный магазин.
Выбросив пустые бутылки в мусорное ведро, я начинаю опорожнять бутылку рома и еще одну бутылку водки. Запах рома настолько сильный, что меня чуть не выворачивает наизнанку.
В комнате Гаррета я беру чистое полотенце и бегу в ванную, чтобы намочить его холодной водой. Когда я возвращаюсь, Гаррет все еще в отключке. Я протираю его лицо холодным влажным полотенцем. Так я обычно делала для своей мамы, когда была маленькой и боялась, что она не очнется после пьяного обморока. Иногда она приходила в себя, иногда нет, и тогда я пугалась до чертиков. Я была уверена, что она умерла. Знаю, Гаррет жив, но видя его таким неподвижным, я испытываю тот же панический страх.
Черт, как же я ненавижу это! Гаррет вынуждает меня вновь переживать худшую часть моей жизни, возвращая к воспоминаниям, которые я так старалась забыть.
Гаррет приходит в себя и отталкивает полотенце.
— Джейд? — Он щурится, будто свет из окна причиняет ему головную боль.
— Да, это я. Давай переоденем тебя в другую одежду. От этой ужасно пахнет.
Гаррет медленно садится и поднимает руки. Стянув с него футболку, я бросаю ее на пол и достаю из комода чистую. Гаррет начинает заваливаться, но я удерживаю его и умудряюсь переодеть.
— Гаррет, что бы там ни случилось, мы справимся. Нет ничего, с чем мы бы не справились. — На самом деле, я говорю это скорее себе, чем ему. — С нами случались вещи и похуже.
— Я буду скучать по тебе, Джейд. — Его голова падает мне на грудь, а руки обнимают за талию. — Я уже очень скучаю.
— Почему ты будешь скучать по мне? Я же здесь.
— Потому что все кончено, — тихо произносит он.
— Что кончено?
— Ты должна уйти.
— О чем ты? Я никуда не пойду.
Я прислоняю Гаррета к стене, чтобы достать из холодильника бутылку воды. Не сводя с него глаз, я быстро беру воду и снова сажусь рядом.
— Вот, попей.
Я подношу бутылку к его губам, но голова Гаррета откидывается назад, и он едва успевает сделать глоток.
— Гаррет, выпрямись. Сделай пару глотков. Тебе станет легче.
Резко выпрямившись, он выбивает пластиковую бутылку из моей руки. Она падает на пол и, несколько раз подпрыгнув, разбрызгивает по всей комнате воду.
— Что ты делаешь? — Я тянусь за бутылкой, но Гаррет сильно, до боли хватает меня за запястье. — Гаррет, прекрати!
Я вырываюсь и поднимаю бутылку.
— Просто уходи! — кричит он на меня.
— Куда? — кричу я в ответ, с грохотом ставя бутылку на комод. — Я не понимаю тебя! Что происходит? Почему ты себя так ведешь?
