– Да... Глупо было надеяться, что ты сознаешься в сговоре с врагом спустя четырнадцать лет, – издаю нервный смешок. Вася был рядом все это время, был одним из немногих, кому я доверял, если не единственным. Помогал во всем. Но, оказывается, предал меня с самого начала, падла!
– Она была мертва! Я проверил все! – наконец, киллер соображает в чем дело. – Я клянусь, Глеб! Я лично видел заключения.
– Ты должен был лично увидеть тело! Дохлую тушку Захаровского отродья! А ты поверил дерьмовым бумажкам?! Не смеши меня! Ты знал. Все знал. С самого начала решил провести меня вместе со своим дружком.
– Это ложь! – противится Вася. – Игра твоего воспалённого воображения! Для начала тебе нужно успокоиться, – примирительно выставляет руку вперёд, пытается обезвредить меня разговорами. – Посмотри на себя! Ты на мертвеца сейчас похож. Давай, остынем, а потом обсудим все в спокойной обстановке. Взвесим все, что ты узнал.
– Стой на месте! – рыкаю. Пуля останавливается, гордо выпрямляясь во весь рост. – Я не собираюсь успокаиваться до тех пор, пока все причастные не подохнут! И ты станешь первым.
– Да? – стрелок зажимает губы, а затем подходит ближе, наклоняется, упираясь лбом в дуло пистолета, руки раскидывает по сторонам. – Так стреляй! Не жди больше! Прострели мне голову, и дело с концом! Наплюй на все, что мы пережили, на то, что я всегда, всегда, Глеб, был рядом с тобой и помогал, как мог. А потом наслушайся других баек и, не проверив их правдивость, не разобравшись, просто убери всех, кто был тебе верен, стань в очередной раз козлом отпущения в чьей-то игре. Ну! Стреляй же!
Его слова задевают меня. Я задумываюсь, но лишь на секунду. Больше не хочу никому верить. Конечности до сих пор потряхивает. Я зол, разбит, вывернут наизнанку! Я не узнаю себя снова, как в тот день, когда увидел мертвыми родителей, вновь ломаюсь.
Убираю пистолет от Васиной головы. Я дам ему шанс. Дам. Но глотку порву сразу, как только буду убеждён, что он причастен. Но пока... Пока я не могу поступить иначе, должен наказать. Рука самопроизвольно делает рывок, и я простреливаю Пуле левое плечо. Вася матерится и корчится от боли, внезапно пронзившей его.
– Ты поступаешь глупо! – летит мне вслед, когда я покидаю комнату самого надежного, как я когда-то думал, человека в своей жизни.
Глава 26
МАРИНА
11 августа 2020 года (наши дни)
Каждое утро, если есть такая возможность, я стараюсь заниматься йогой. Это полезно для организма и помогает держать тело в тонусе. Расслабляет. Мне нравятся ощущения, возникающие во время занятий, и то, что я чувствую после. А если делать это утром, можно получить заряд бодрости на весь день.
Так и сегодня. Прошедшие сутки были настолько сложными, что восстановить духовное и психическое состояние мне было просто необходимо. Возвратившись в комнату, первым делом иду в душ. Привожу себя в порядок и втираю в кожу легкий крем. Пока мне не поступало никаких заданий, лишь очередное ночное дежурство, до которого можно будет ещё глаза вылупить.
Я заваливаюсь на кровать с приятной ломотой в теле после занятий. Максим до сих пор дрыхнет, отвернувшись к стене. Решаю послушать музыку. Вставляю наушники и только собираюсь выбрать какой-нибудь заводной трек, как дверь в нашу с Максимом комнату резко распахивается.
Глеб стоит в дверном проеме совсем непохожий на себя. С ним явно что-то случилось, но что именно понять не могу. При этом одно знаю совершенно точно – это «что-то» мне очень не нравится.
– На выход! – мужчина бросает в мою сторону приказ, которому невозможно не подчиниться.
Я не стану рисковать. Теперь точно нет. Невооружённым глазом видно, Кай неуравновешен сейчас, нет возможности предположить, что он сделает, если я начну возмущаться или просто высказывать своё мнение на этот счёт. А мнение у меня, если честно, ещё как есть! Я до сих пор злюсь на Глеба за вчерашнее, за то, что так поступил со мной: накачал спермой без моего согласия, даже не спросил, не уточнил ничего. Я понятия не имею чего теперь ждать! Как бы то ни было, виноваты будем мы оба, но мне хочется свалить все на Кайданова, почему-то решившего в коем-то веке поступить безрассудно.
Поднимаюсь с кровати, откладывая в сторону телефон с наушниками. Исполняю приказ, послушно покидая комнату.
– Куда мы идём? – все же спрашиваю, хотя, наверное, не стоило.
– Рот захлопни! – отвечают мне с раздражением в голосе, после чего я совсем перестаю понимать причины столь резкой перемены.
А вдруг, он узнал все? Ну, про меня узнал. Про задание. Сейчас отведёт в пыточную (интересно, у него есть такая?) и начнёт ногти сдирать, пока все не расскажу. Мне даже как-то не по себе становится от этих мыслей. А если про таблетки узнал? Может, собрался меня к врачу теперь везти, чтобы матку на всякий случай сразу вырезали. Бред! Но конечности почему-то все равно холодеют.
***
Наш путь оказывается недолгим. Глеб сворачивает к ванным комнатам, и я поворачиваю вслед за ним. Когда мы оказываемся внутри, в общем помещении с раковинами, а дверь позади нас громко хлопает, мужчина налетает на меня, придавливая к стене. Впивается в мой рот жадным поцелуем, напористым и жгучим. Просто сминает. Я реально чувствую, как губы начинают гореть, а язык Глеба уже во всю хозяйничает у меня во рту.
Это какое-то безумие! Мужчина, целующий меня, точно озверел. Кай набрасывается снова и снова, буквально порабощает мои губы, не способные к сопротивлению. Неистово сдавливает их своими, а языком норовит достать до горла.
Глебу не удаётся пресытиться этим настойчивым поцелуем, и он в нетерпении задирает мое платье-футболку, оголяя бёдра и ягодицы, обтянутые микроскопическими полупрозрачными трусиками.
Шарит ладонями по телу, продолжая плотно прижимать к стене. Он грубо сжимает попадающиеся под руку части тела, до боли сдавливает, не боясь оставить синяков. Вся его животная ласка больше похожа на наказание, нежели на желание доставить партнерше удовольствие. Когда Глеб добирается до грудей, я стону в его рот, потому что уже давно возбудилась, а бесстыдно торчащие соски все это время томились в ожидании мужских прикосновений.
Но и здесь мужчина предельно жесток со мной. С силой зажимает один набухший бугорок между пальцами, вызывая в нем острую болевую вспышку, но, вопреки моим ожиданиям, это чрезмерно грубое действие отдаётся импульсом внизу живота, возбуждая меня сильнее. Во мне будто есть какой-то испорченный механизм, несколько поломанных шестеренок, заставляющих до сих пор желать секса с этим человеком.
Глеб выпускает меня из капкана и за руку тащит в направлении кабинок. Этих нескольких секунд мне хватает на то, чтобы вернуть разум на положенное место после опьяняющей близости, погружающей в туманную дымку мои умственные способности.
– Отпусти, – шиплю я, пытаясь высвободить руку. Кайданов неадекватен, сейчас мне не стоит оставаться с ним наедине, тем более давать возможность трахнуть меня.
Все мои попытки даровать себе свободу кажутся жалкими. Я могла бы врезать ему как следует, но боюсь. Правда! Боюсь его реакции, потому что сейчас ее просто невозможно предугадать. Не нахожу ничего умнее, чем укусить Глеба за руку, которой он стальной хваткой тянет меня за собой.
– Ты пожалеешь! – лишь рычит мужчина, вталкивая меня в ближайшую маленькую комнатку с душевой кабиной.
Как только дверь за нами закрывается, в ванную кто-то входит. Один из головорезов Кайданова, так несвоевременно решивший принять душ, напевает себе под нос какую-то веселую песню.
***
– Только пикни! – угрожающе, но едва различимо шепчет Кай в самое ухо.
Он снимает с меня домашнее платье и отбрасывает его в неизвестном направлении. Сам тоже стягивает с себя спортивные штаны, выпуская на волю член, кажущийся сейчас в разы больше, чем вчера, но, признаться, я почти не успеваю его рассмотреть, потому что практически сразу оказываюсь повёрнутой спиной к своему мучителю.
