— Какой из? — перебил Алиев-старший.
— Отец, — процедил Давид.
Я застыла. В шоке обернулась к парню. Только ему я рассказывала. И всё. Неужели он…
Давид повернулся ко мне и коротко помотал головой. Я мгновенно поверила. Только как? Как отец Давида про это узнал?
— Я просто… — развёл руками Григорий Афанасьевич.
— Ещё раз ты "просто", и мы уходим, — безэмоционально сказал Алиев-младший. Но я видела, какой ураган бушует у него внутри.
— Понял. Всё понял, — слегка улыбнулся отец Давида. Повернулся ко мне: — Прошу прощения, Анастасия, продолжайте.
— Думаю, вы и так всё уже знаете, — осмелилась сказать я.
Григорий Афанасьевич хмыкнул.
— Тогда расскажите мне ваши планы, Анастасия, — снова перешёл на "вы" Алиев-старший. — Это я ни за какие деньги узнать не смогу.
Он что, узнал про мою семью, заплатив кому-то деньги? И так просто про это говорит?
— Хочу стать педиатром. Точнее, неонатологом.
Глаза мужчины будто потеплели.
— Похвально. У вас всё обязательно получится.
— Спасибо, — поблагодарила я.
Вскоре принесли наши блюда, и за столом повисло напрягающее меня молчание. Видимо, только меня одну. Давид ел быстро, и я бы даже рассмеялась и немножко покраснела, если бы мы были наедине. Так быстро он жевал, когда я говорила, что, как только мы поедим, то так и пойдём в душе.
Григорий Афанасьевич вдруг потерял ко мне всякий интерес и начал обсуждать каких-то общих знакомых с сыном. Давид со временем расслабился, поддерживая беседу, а я незаметно выдохнула. Всё? Не так страшен чёрт, как его малюют.
Когда мы доели, опустевшие тарелки мгновенно исчезли с нашего стола.
— Десерт? — вежливо спросил Алиев-старший.
— Пожалуй, нет, — уже куда спокойнее ответил Давид. Повернулся ко мне: — Я на пару минут отойду, хорошо?
— Конечно, — улыбнулась я.
— Отец, всё будет хорошо? — с нажимом поинтересовался Алиев-младший у старшего.
Тот обезоруживающе развёл руки в стороны:
— За кого ты меня принимаешь?
Давид ещё пару секунд посмотрел на отца, затем перевёл взгляд на меня, слегка сжав мою кисть.
— Я быстро.
Снова почувствовала себя неудобно, оставшись наедине с мужчиной. Опустила глаза на стол, изучая одинокий живой цветок в стеклянной ёмкости с водой.
— Ты ему очень дорога, — вдруг подал голос Григорий Афанасьевич.
Я удивлённо подняла на него глаза. Но ответить я не успела.
— Но ты же сама всё понимаешь, верно?
Я сразу поняла, о чём он говорил. Но вдруг нет. Вдруг мне показалось…
— О чём? — сразу севшим голосом спросила я.
Алиев облокотился на стол, скрепив кисти рук в замок. Всё же можно здесь класть локти, зря я волновалась…
— Ты хорошая девочка, Настя. Умная. Хм, красивая. Без грязных намёков, не переживай. Но вы не пара. Он вырос в таких условиях. А тебе даже в обычном ресторане неудобно. Богатство давит. Ты не из нашего круга.
Сердце ухнуло вниз.
— Зачем вы так? — тем не менее, спросила я. — Какая разница, из какого я круга…
— Я и за тебя беспокоюсь, — перебил Григорий Афанасьевич. — Давид влюбился в тебя, может, даже любит. Но, ты думаешь, это надолго? Всё новое, даже очень хорошее, быстро приедается.
— Не вам судить, — процедила я.
— Не мне, — согласно кивнул мужчина. — Я просто предупреждаю.
— У вас никто и не спрашивал, — вдруг ощерилась я.
Алиев-старший удивлённо приподнял брови, но, тем не менее, сказал:
— Ты сама всё поймёшь. Но будет слишком поздно.
Я ничего не ответила. Оглянулась в поисках Давида. Он сказал, что быстро.
— Расскажешь Давиду? — снова обратился ко мне мужчина.
— Нет, — не поворачиваясь к нему, ответила я.
— И почему же? — криво улыбнулся Григорий Афанасьевич.
— Потому что, — сделав над собой усилие, заставила себя посмотреть на отца Давида, — он с вами совсем перестанет общаться, — глубоко вздохнула и решилась: — Раз у нас с вами вечер непрошенных советов, то слушайте. Давид мало что про вас рассказывает, практически ничего, но мне этого достаточно. Вы потеряли жену, это больно. И мне очень жаль. Но Давид потерял не только мать, но и отца. Вас. И с каждым днём всё больше теряет. Вынырните из своего горя, поддержите сына, позаботьтесь о нём…
— А что, по-твоему, я делаю? — вдруг вспылил Алиев-страший. — Я хочу остановить это, — он махнул рукой на меня, — пока не зашло слишком далеко.
Григорий Афанасьевич резко перевёл глаза мне за спину. Я обернулась. Давид вернулся. Я сразу же поднялась.
— Ася?
— Идём? — одновременно с парнем сказали мы.
— Всё хорошо? — уточнил парень.
— Да, — кивнула я.
Нет.
— До свидания, Григорий Афанасьевич, — повернулась к мужчине.
— До свидания, Анастасия, приятно было познакомиться.
Я лишь улыбнулась. Ответить на это мне было нечего.
Глава 26
Я так и не рассказала Давиду про наш короткий разговор с его отцом. Он точно понимал, что что-то не так, и где-то с сотню раз сказал, чтобы я не воспринимала всё им сказанное всерьёз. А крохотная часть меня даже хотела похвастаться, как я всё-таки нет-нет, но чуть-чуть защитила себя, когда в лицо Алиеву-старшему, что наши отношения с Давидом его не касаются.
Но, конечно же, я ничего не рассказала, уверяя, что ничего кошмарного он мне не говорил.
Отложила учебник, выглянув из-за спинки дивана. Давид сидел за кухонным столом, и вместо подготовки к занятиям по "Акушерству и гинекологии" парень деловито пялился в экран ноутбука, периодически что-то быстро печатая. Сказал, что проходит какие-то IТ-курсы. Мне до сих пор не верилось, что он собирается бросить университет. Может быть, удастся его переубедить.
С улыбкой вспомнила, как сегодня я переубедила Виту. Подруга стабильно приходила ночевать, зная, что вечер у меня свободный. Нет, она со мной разговаривала, смеялась и даже что-то планировала. Но мыслями она была далеко.
— Так, всё, — шлёпнула я общей тетрадью по столу, когда Вита снова зависла, поглядывая на телефон.
— Господь с тобой, зачем ты меня так пугаешь? — подскочила на месте соседка.
— Извини, — смутилась я. — Ты переезжаешь!
— Куда? — ошарашенно спросила подруга.
— К Марку Андреевичу, — ткнула я в телефон.
— Настя-я, — взвыла Вита, — я такая ужасная подруга. Прости-и, — схватила телефон и, ловко подбросив, бросила на свою подушку, — убрала. Про что мы там говорили?
— Про то, что ты переезжаешь.
— А до этого?
— Про распродажу, на которую Аня попала.
— О да-а! Надо заглянуть! Кстати, ты Новый год дома будешь праздновать?
Я задумалась. Каждый год я праздновала с родителями. А сейчас уже даже и не знаю.
— Наверно, я ещё про это не думала, — протянула я.
Телефон Виты завибрировал. Та не шелохнулась.
— Вита, — улыбнулась я.
— Что? Смолин подождёт.
— Ответь. И скажи, что ты переезжаешь к нему, — усмехнулась я. И, слегка приврав, добавила: — А то твоё унылое лицо меня уже порядком подзаколебало.
Взвизгнув, подруга притянула меня к себя и принялась расцеловывать.
От мыслей отвлёк меня уже мой вибрирующий телефон. Посмотрела в экран.
"Мама".
— Привет, мам, — ответила я, слегка смущаясь.
Сказать, что я забыла про родителей, — это ничего не сказать.
— Привет, доченька. Рада тебя, наконец, слышать, — рассмеялась мама. — Как ты там? Не отвлекаю?
— Нет, конечно. Всё хорошо. Вы как?
— И у нас всё хорошо. Сегодня ездили диван смотреть, а то наш уже совсем на ладан дышит.
— И что там?
— Вроде как выбрали. Как приедешь — съездим, ты посмотришь. Если понравится, то купим.
Я хотела было согласиться, но так и замерла с открытым ртом. Да, все покупки в нашу квартиру так и делались. Каждый член семьи должен согласиться. Потому что это наша общая квартира.
Да только я поняла, что своей родительскую квартиру я уже не считала.
От этих мыслей я, до этого удобно разлёгшаяся, вдруг резко села.
