слезы.
Я же все прекрасно понимала. Но с обидой ничего поделать не могла.
— Может, ты сама позвонишь ему? Нет, лучше написать. — Надя потерла кончик носа, словно это помогало ей лучше размышлять.
— Не буду, — насупилась я и прижала зайчика к своей груди еще теснее.
— Хорошо, — подняла она руки, словно сдаваясь, и тут же добавила: — В конце концов, ты можешь спросить у него про свой плащ. Вдруг он нашелся? А ты не настолько богата, чтобы такими вещами раскидываться, если что.
— Если бы мой плащ нашелся, он бы мне его вернул.
— Ну хорошо. Правда, можно еще спросить, пригласит ли он тебя на свадьбу, — хихикнула подруга, но я отчего-то не поддержала ее веселья.
Разблочила телефон, зашла в галерею и, найдя одну из немногих наших совместных фотографий, прикусила губу. Хотелось плакать. Опять. И что-то изменить. Только вот наизменялась уже… Лезть опять к мужчине в трудной ситуации — хуже не придумаешь.
Приблизила фотографию, разглядывая красивые пухлые губы и серебряные глаза, а еще две тонкие морщинки в их уголках. Ярослав улыбался на этом фото, шуточно схватив мои косы и сделав из них своеобразные рожки.
В этот момент на экране высветился неизвестный номер, оповещая о входящем вызове, и я, вздрогнув от неожиданности, всхлипнула, вытерла слезы и все же провела пальцем по экрану смартфона, не ожидая ничего важного. Как оказалось, зря.
Ярослав. Пять лет назад
— Слава, как же вкусно ты готовишь, — протянул я, прожевав таящее во рту мясо. — Можно я к тебе каждый день ужинать буду приходить?
— Ласка, я же тебе говорил, — возмутился Мир, поставив бокал с апельсиновым соком на столешницу, — давай закажем в ресторане еду, иначе этот, — мотнул Соколовский головой в мою сторону, — повадится к нам ходить.
— Ну и пусть, — улыбнулась сестра, кивнув Людочке, сидящей в стульчике для кормления. — Правда, милая, мы же любим, когда дядя к нам в гости приходит?
— Да, да, да, — затараторила малышка, — дядя Я, дядя Я!
Племянница потянула ко мне свои уже давно не пухлые ручки, и я, тут же отложив вилку с ножом, вытер руки салфеткой и встал из-за стола.
— Садись, поешь с мужем, — слегка сжал плечо сестры и тут же начал выдвигать столик для кормления. — Ну, пойдем, красотка.
Вытащил Людочку, хотел поставить на ножки, но куда там.
— Ручки, ручки, дядя Я!
— Вот, таскай теперь, — рассмеялась сестра, а Мир закашлялся, и Слава тут же начала шуточно стучать его по спине.
— Ну что, пойдем, ты мне игрушки свои покажешь?
Маленькая голубоглазая брюнеточка мне улыбнусь, показывая все свои восемь зубов, и крепко обняла за шею. Я потерся носом о пахнущие карамелью волосы, впитывая в себя этот чудесный аромат, и понес племяшку на второй этаж.
— Ярик, стой, у тебя телефон светится, — окликнула меня сестра, — сейчас посмотрю, кто там.
Я остановился и повернулся, пощекотав при этом Люду, а то она уже начала скучать.
Сестра потянулась через стол и, увидев заставку на экране моего смартфона, вся засияла. В области сердца кольнуло нехорошее предчувствие. А Слава взяла и провела пальчиком по телефону, я даже выругаться не смог, ведь на руках ангелочек сидел.
— Риточка, привет, это Слава. Как дела у тебя? Сто лет уже не слышала, — затараторила сестра, выходя из-за стола, а у меня все внутри опустилось. Сделал вдох, не найдя сил выдохнуть.
Рита. На том конце провода. И Слава же сейчас даст мне телефон, и мне придется что-то ответить Динь-Динь.
Племянница задергала ножками, вырываясь, и я отпустил ее на пол — девочке надоело висеть на мне.
— Пошли, — потянула она меня за штанину к лестнице, которую сама преодолевала лишь на четвереньках.
— Ярик с Людочкой. О! Все, отпустил ее, передаю трубку, — рассмеялась сестра и отдала мне телефон, а после опустилась на корточки и, пригрозив пальцем у носа, отругала дочь за то, что та портит дядины штаны.
«Всех бы так ругали», — усмехнулся я и посмотрел на смартфон, лежащий в моей ладони. Он жег кожу и одновременно холодил ее.
— Да, слушаю, — быстро ответил сразу же, как только приложил металл к уху, а сам замер в ожидании.
— Яр, прости, что беспокою, — виновато и очень тихо произнесла Рита, и я почувствовал себя еще большим мудаком, чем был. Сглотнул вязкий ком, внезапно заполнивший все горло, и уже начал подбирать какие-то обнадеживающие слова, но, пока копался в своей безмозглой голове, девушка продолжила: — Просто я думаю, ты должен знать, — послышалась короткая пауза, — мне звонил твой отец. Только что, и…
— Стой, Рит. — Я потер переносицу и начал оглядываться в поисках пиджака, сестра тут же уловила мои метания и кинула тряпку мне на рукав. — Ты в общаге?
Послышалось тихое-тихое: «Да», на грани слышимости, я сглотнул, во рту неожиданно пересохло.
— Я минут через тридцать подъеду.
Тут же отнял телефон от уха и скинул вызов, пока Маргарита не попыталась остановить меня.
— Слав, прости, — пожал плечами, чмокнул сестру в щеку, затем наклонился к племяшке и поцеловал ее в висок.
— Иди уже, жених.
— Не придумывай, — хохотнул и махнул рукой Мирославу, который все еще продолжал жевать. Счастливый человек, мать его так.
Хотя лучше про его мать не вспоминать. Ибо эту суку я ненавидел больше, чем кого-либо в своей жизни.
Сел в машину, и мне тут же на глаза попался плащ Маргариты. Я возил его с собой уже две недели. Вещица нашлась через день, когда на первом этаже сменился консьерж.
Я собирался отдать его Рите, но не смог. Не смог просто взять и набрать ее номер. Не представлял, как мне с ней заговорить. Как ни в чем не бывало было бы нечестно по отношению к девушке, а начинать с ней какие-либо романтические отношения я не хотел. Несмотря на то, что с регулярной частотой вспоминал ее красивые, возбужденно торчащие розовые соски.
