— Ауч! — вскрикиваю, а Макар легким поцелуем успокаивает болевую точку.
— Рассказывай, о чем вы говорили с папой, — лифт в это время тормозит, я готова взвыть, потому что мы уже не одни.
Еще два этажа вниз, мы наконец-то оказываемся во дворе.
Тяну Макара к самой темной скамейке, надеюсь, она не занята. Неудобно вечно задирать голову, чтобы смотреть через козырек кепки.
— Макар, что ответил папа? — присаживаюсь на свободную скамью, стягивая кепку. — Ты просил его отпустить меня в ВУЗ?
— Злат, он не хочет твоего возвращения в Москву, — спокойствие Макара меня удивляет. Я расплакаться готова, а он так равнодушен! — Мы о многом поговорили, я предложил решение проблемы, он согласился, но при условии, что ты не будешь против, — несмотря на темноту, я вижу, что Макар напрягся, будто собрался говорить о чем-то неприятном. Мне тут же передалось это чувство.
— Ты переедешь сюда? — понимаю, что это выход, но радоваться не могу, потому что эта дыра не для сына Кайсынова.
— Нет, — мотнув головой. — Ты переедешь ко мне.
— К тебе? В таунхаус? — кривлю лицо, ощущая весь спектр «приятных» ощущений.
Я не сомневаюсь, что Макар неправильно понял отца. Папа не позволил бы мне жить с парнем. Ни за что! Не представляю такую ситуацию, когда он мог бы дать добро на такие отношения. Даже если бы папа выпил и подобрел, все равно бы отказал, я в этом уверена на все сто.
— Да. Включить заднюю я тебе не дам, Золотинка, — голос становится жестким. Макар смотрит на меня своими темными глазами, пугает, если честно.
— Макар, о чем речь?
— Ты переезжаешь ко мне в качестве будущей жены...
Макар
Златка испугалась. Я могу понять мою девочку, но тут лучше сразу смириться и принять. Я ведь уже все решил. Не дам уйти. О том, что мы поженимся, я особо не думал, не представлял, как это будет. В отдаленном будущем сделали бы все, как захочет Золотинка, но обстоятельства сложились так, что я только рад ускорить процесс.
Мои должны меня поддержать.
— Папа вынудил тебя на мне жениться? — здесь темно, плохо видно ее лицо и глаза, но там наверняка шок. У нее голос дрожит. Руки совсем холодные, согреваю тонкие пальчики в своих ладонях.
— Ты веришь, что меня можно вынудить сделать что-то против моей воли? — улыбаюсь, целую ее лицо.
Мы с ее отцом, конечно, перемудрили. Это он настоял, чтобы я заручился согласием Златы, а я ведь хотел подождать несколько дней, подготовить ее. Я предлагал пока съехаться, но его словно током шарахнуло.
— Тогда я не понимаю… — едва слышно, на выдохе.
— Чтобы ты имела представление, я коротко перескажу тебе наш диалог, — во все спорные моменты Златку посвящать не буду, в общих чертах обрисую. — Твой отец был категорически против отпускать тебя обратно в Москву. Пришлось признаваться, что «Прогресс» принадлежит нашей семье, частью которой ты когда-нибудь обязательно станешь, потому что в отношении тебя у меня серьезные планы. Александр Юрьевич не обрадовался, что его принцессу так рано собираются забрать из родного дома, он мне так и сказал: «Злата знает, как я отношусь к сожительству молодых пар. Своей дочери я этого не позволю», — наверное, здесь я могу его понять. Если у меня когда-нибудь будет дочь, и какой-то борзый парень заявится с подобным предложением, таким спокойным, как Александр Юрьевич, я вряд ли смогу остаться. Но речь сейчас не обо мне. — Я дал слово, что мы обязательно поженимся, — продолжаю пересказ, не хватает ее глаз, чтобы наблюдать за реакцией. — Хочу, чтобы ты, Золотинка, понимала, это не попытка затащить тебя в постель, если я чего-то и хочу, так это затащить тебя в свою жизнь. Извини, что все так сумбурно, но как есть.
— Так мы можем пожениться через несколько лет? — облегченно вздохнув. Не знаю, из какого момента она сделала такие выводы, но вроде я ничего такого не сказал.
— Через несколько лет мы сыграем роскошную свадьбу, что касается регистрации, мы с твоим отцом подумали, что решение должна принять ты, но лучше с ним не затягивать. Твой отец настоял, чтобы я поговорил с тобой прямо сейчас, потому что хочет получить внятный ответ.
— Значит, внятный ответ. С этим вопросом спешить не надо…
— Злата, ты больше ни одного дня и тем более ни одной ночи не проведешь вдали от меня, а если ты помнишь, что я говорил вначале, Александр Юрьевич против нашего сожительства, — перебиваю ее.
— Помолвки будет достаточно. А если папа продолжит упираться, я могу остаться в общежитии, — ведет плечами.
— Не можешь. Твои вещи отправятся в наш дом, как только мы вернемся в Москву, — твердо, не хочу спорить на эту тему. Я бы мог настоять на своем, ее отцу пришлось бы уступить, но с родителями Златки, как и с ней, я готов действовать мягко и договариваться.
— Макар, мне кажется, я не готова к совместному проживанию.
— Не узнаешь, пока не попробуешь. Я уверен, что все у нас будет хорошо.
— Это большая ответственность, — начинаются переговоры, двигаемся в нужном направлении. Старюсь не улыбаться.
— Которую я полностью беру на себя.
— А если бы мой папа не поставил такое условие, ты бы…
— Злат, не продолжай. Ты же в курсе, что я не дал бы тебе жить отдельно. Мне нужно, чтобы ты ходила по дому, оставляя свой запах. Чтобы твои вещи лежали рядом с моими. Чтобы ты засыпала у меня в объятиях, а когда я просыпался, первое, что видел – твое лицо. Хочу заниматься с тобой сексом в любое время, а не считать часы до следующего свидания.
— А говорил, что не хочешь затащить в постель, — слышу в ее голосе улыбку.
— В постель затащить не проблема, но в отношениях с тобой одной постели мне мало. Я хочу тебя всю.
— Я не знаю, что сказать.
— Ничего не говори. Хочешь помолвку, будет помолвка. Как будешь готова, распишемся. Только не забывай, что терпением я не отличаюсь, — мысленно я уже в ювелирном магазине выбираю кольцо. Все получилось спонтанно, сумбурно и совсем не романтично, но я это исправлю. — Просто знай, что я тебя люблю…
Злата
Я периодически вспоминаю, как Макар вел себя в первые дни знакомства. Тогда я считала его неуправляемым, диким и опасным зверем. Конечно, натура Кайсынова всегда останется хищной, он страшен в гневе, опасен для врагов, свое будет защищать до последней капли крови, но, если честно признаться, я ведь его такого и полюбила и не хочу, чтобы он менялся. Я знакома с другой стороной Макара, раньше думала, что можно его любить за то, какой он со мной, но сейчас точно могу сказать: я приняла его со всеми недостатками. Он мой. Такой, какой есть. А свои чувства он доказывал так, как другие не могут.
Кайсынов свою любовь доказывал действиями: заботой, вниманием, защитой… А теперь вот признание. Никогда бы не подумала, что Макар так легко скажет «я люблю тебя». Я хотела услышать эти слова, но не представляла, что это произойдет так скоро, если вообще когда-нибудь случится. «От радости в зобу дыхание сперло» – это про меня. Каркать не буду, но вздохнуть поглубже не помешает, а то я забыла, как это делается. А еще я смутилась ужасно, не придумала ничего лучше, чем спрятать лицо у него на груди.
— Ты чего? — обхватив затылок, придерживает голову, чтобы я синяками не прикасалась к кожаной куртке. Я уже ощутила, что это неприятно.
— Я тоже тебя люблю, — получается неприлично тихо, будто я сомневаюсь в своих чувствах, но это не так. Это просто мое первое признание. Все получилось настолько неожиданно, что я как-то растерялась, смутилась.
— Золотинка, у тебя что-то болит?
— Нет, — удивляет вопрос, а еще больше тон Макара, странный какой-то.
— Мне показалось, ты застонала, — при этом он не пытается оторвать лицо от своей груди и заглянуть в глаза. Если бы он действительно волновался, уже бы скорую вызывал. Все понятно, подкалывает.
— Тебе показалось, — громче и увереннее. Уперев руки ему в грудь, отстраняюсь и, глядя в глаза, повторяю: — Я тебя люблю.
Я это сказала. Будто с высотки в воду прыгнула. Сердце зашкаливает от адреналина, сейчас разорвется, но ощущения от погружения в это чувство не передать. Макар ничего не говорит, тянется к губам, целует. Долго, нежно… до мурашек и тяжести внизу живота.
