не сплю, все жду, что вот-вот он вернется, но его нет. Мерзну одна в нашей постели, глотая слезы. Кого же ты сегодня согреваешь, любимый? Сколько их было у тебя?
С утра дожидаюсь, пока муж уедет из дома, и даже глазом не веду, когда он скупо целует меня в щеку. Поспешно одеваюсь и тоже ухожу, как только его машина скрывается из виду. Мне все равно, куда идти, просто не могу больше быть в этих хоромах в одиночестве.
Мне нужно все вспомнить, я так устала жить в неведении. Все кажется каким-то нереальным, словно я потеряла себя и никак не могу найти. Отчаянно пытаюсь вспомнить хоть какой-то факт из прошлой жизни, но все словно в белом тумане.
Неужели Дамир разлюбил меня так быстро? Последние дни он даже не касается меня, не целует, не обнимает. Я так наивно отдала ему свое сердце, а он…
В столе мужа беру несколько мелких купюр, надеюсь, он простит это мне, ведь за душой у меня нет и копейки. Ловлю первую проезжающую мимо попутку и еду в город. У меня нет часов, поэтому я не знаю, сколько проходит времени, мне это уже не важно.
В голове все смешивается и я понимаю, что нужно что-то делать. У меня мало денег, я не взяла с собой никаких вещей, и сегодня мне негде ночевать. Последние копейки трачу на горячий чай, чтобы хоть немного согреться.
Кафе, в котором я сижу, вскоре закрывается, и меня культурно просят на выход. Хаотично оглядываюсь по сторонам. Кажется, я знаю этот район, и даже бывала тут, вот только куда дальше мне идти даже не представляю.
Внезапно перед глазами проноситься искра воспоминаний, и я хватаюсь за них, как за спасательную соломинку. Пироги с вишней, такие ароматные, теплые, мягкие. Кто меня кормил ими? Так отчаянно напрягаюсь в попытке вспомнить, но ничего не выходит.
Смахиваю слезу со щеки и бреду куда-то вдаль. Минут через сорок оказываюсь в пустынном парке. Довольно рано темнеет, поэтому мне сразу же становиться не по себе. Голые ветки деревьев покачиваются в такт пронизывающему ветру и напоминают старые скелеты.
В парке, кажись, ни души, только я дурочка, сижу на лавочке и пытаюсь согреться, обнимая себя обледенелыми руками. В этот момент я кажусь себе самым одиноким человеком на свете. Никому не нужным, всеми забытым, а еще – невероятно глупым.
От одной только мысли, что в это самое время Дамир может быть с другой женщиной, целовать ее и обнимать так, как меня совсем недавно, больно колет в груди. А вдруг он вообще не заметит моего отсутствия, не вспомнит даже?
Вздрагиваю, когда неподалеку от меня паркуется два тонированных внедорожника. В темноте мне трудно разглядеть пассажиров. Становиться как-то не по себе, и я уже поднимаюсь с лавочки, как чувствую, что на плечо ложиться огромная рука, заставляя содрогнуться от страха.
– Станислава?
Поднимаю глаза. Передо мной стоит какой-то огромный амбал под два метра ростом. Громко сглатываю, неужели это по мою душу.
– Дда..
– Пойдемте со мной. Вас ждут.
– Кто? К…куда?
– Прямо, в машину.
– Стойте, я никуда не пойду! Кто меня ждет?
– Ваш муж, Станислава, и я советую вам поторопиться. Дамир был не в духе мягко говоря, когда узнал, что вы решили прогуляться…гм, одна.
Больше моих причитаний никто не слушает. Меня довольно грубо берут под руку и ведут прямо к тонированному джипу. Открывают заднюю дверь и усаживают на кресло как куклу.
За рулем сидит такой же бритоголовый амбал. Даже голову не поворачивает в мою сторону. Мне страшно, но выпрыгивать с автомобиля на ходу все же не решаюсь. Затихаю, стараясь слиться с сиденьем. В последнее время это уже становиться моей привычкой.
Мы доезжаем до моего дома за каких-то 15 минут, хотя расстояние приличное. Как только автомобиль паркуется, мне помогают выбраться из авто, и доводят прямо до двери дома, точно заключенную. Машина уезжает, и я затаиваю дыхание, когда на входной ручке двери я вижу завязанный мужской ремень. Ремень моего мужа.
Осторожно снимаю ремень с ручки и прижимаю к себе. Холодная кожа стала просто ледяной на морозе, а тяжелая металлическая пряжка покрылась инеем. Энергия этой вещи мгновенно передается и мне. Начинаю дрожать и не думаю, что только от холода.
Максимально тихо отворяю дверь и проскальзываю внутрь. В доме ни звука, и это заставляет меня напрячься. Не верю в то, что Дамир будет спать, оставив такой подарок на входе лично для меня.
Тихо ступаю по коридору, но случайно задеваю ногой вазу, и та с грохотом валится на пол, издавая неприятный треск стекла. Грубый басистый голос выводит меня из оцепенения и заставляет подскочить на месте.
– Что ты крадешься как вор, как будто не дома?
– Дамир, я…
– Кто тебе разрешал уходить из дому без спросу?
Мужчина вплотную подходит ко мне и грубо поднимает голову за подбородок. Его взгляд полыхает гневом, я вижу, что он едва ли сдерживается, чтобы не размазать меня по стене. В этот момент я понимаю, что боюсь такого Дамира, но и у меня нервы не железные. Обида, накопившаяся за эти дни, вскрывается, как воспаленная рана.
– Я что, должна разрешения просить о каждом своем шаге, быть как пленница? А ты мне не хочешь сказать, где был все эти дни ты? Где ты был этой ночью, кого ты согревал, кого касались твои руки?!
Слезы застилают мне глаза. Я не помню, в какой момент мой голос срывается, и переходит на крик, всхлипы и слезы. Меня уже несет, и я начинаю колотить мужа по широкой груди, заливаясь истерикой, но длиться это всего несколько секунд. Мою жалкую истерику грубо пресекают.
– Успокойся! Я работал. И ночью тоже.
Глазами своими зелеными меня прожигает, смотрит в упор, но я не верю ни единому его слову. Всхлипываю только.
– Я не верю тебе. Ты разлюбил меня, я тебе больше не нужна, вот ты и уходишь!
– Дурочка ты. Не хотел я тебя ввязывать во все это, да видать придется – мужчина подхватывает меня на руки и усаживает к себе на колени – Я нанял охрану, с сегодня она твоя тень, уяснила? Без нее никуда не суйся. И выкинь всякую ерунду со своей башки. Твоя задача – готовиться к свадьбе. У тебя три дня. Про все остальное я буду думать, поняла?
Пропускаю новость про охрану мимо ушей, когда муж говорит про свадьбу.
