- Больно надо…
- Надо-надо, - спокойно заметил он. - Именно потому, что больно.
Она промолчала, не оспаривая этого замечания и это уже само по себе было маленькой победой.
- Сколько тебе сейчас? Пятнадцать? - снова заговорил он после небольшого молчания.
- Угу.
- А твоей маме было чуть больше, чем тебе сейчас, когда она тебя родила. И, наверно, была не совсем к такому готова… но что я знаю точно - она всегда тебя любила.
- Вам-то откуда знать?
Алина пренебрежительно фыркнула, демонстрируя равнодушие к его словам, но он чутко уловил оттенок надежды в ее голосе…
Поэтому продолжил:
- Я ведь тебя совсем мелкой еще помню. И все видел… Видел, как вы с мамой гуляли. Играли. Видел, как она заботится о тебе. Как любит.
Алина промолчала в ответ на это, но он надеялся, что хотя бы заставил ее задуматься.
Чуть помедлив, Рамиль добавил:
- Думаешь, у тебя плохая мама? А хочешь, расскажу тебе, что такое плохая мама на самом деле?
Она все так же молча покосилась на него, но в глазах ясно читался вопрос.
- Это когда мама почти постоянно пьяна. Когда дома по несколько суток нечего есть, зато всегда есть алкоголь. Это когда ты, совсем еще маленький, тащишь ее домой, потому что сама она идти не в состоянии…
Алина нервно сглотнула, а он продолжил:
- И знаешь что? Я все равно ее простил, потому что она - моя мама. И потому что у всего есть свои причины…
- Мне жаль, - угрюмо бросила Алина в его сторону. - Ну, что у вас все так… было.
- А у тебя - не было. И знаешь, чего жаль мне, Алина?
- Ммм? - только и промычала она.
- Того, что ты этого не ценишь. Подумай, кто больше заслуживает твоего доверия - мама, которая дала тебе все, или папа, который, глазом не моргнув, привел в дом другую женщину?
Он поднялся со скамейки, давая возможность этой девочке сделать именно то, что и обозначил - подумать над его словами.
- Ладно, мне пора. Не сиди тут долго, а то замерзнешь.
Он пошел прочь, оглянувшись назад только раз.
Но именно в этот момент заметил, как Алина достала телефон и набрала чей-то номер.
Глава 40
Пальцы мелко подрагивали, когда Алина пыталась попасть по нужному номеру в списке контактов.
Хотелось думать, что эта дрожь - исключительно от холода, но она знала, что истинная причина - страх.
Страх быть отвергнутой. Ненужной. Нежеланной…
Тот самый страх, что поселился в ней много лет назад и который она так и не сумела вытравить ни из головы, ни из сердца.
И все же он не мог помешать ей сейчас. Надежда, бьющаяся в груди, слева, была сильнее всех страхов, всех обид, всей боли. А еще - потребность оказаться в надежных материнских объятиях. Единственно надежных, как в итоге оказалось…
От неизмеримого, дикого одиночества, хотелось выть. Миллион раз за эти дни она порывалась набрать так хорошо знакомый номер, услышать родной голос… И каждый раз мешала гордость, но еще больше - внушенное ей когда-то убеждение, что для мамы она - лишняя…
И все же в глубине души она хотела ей верить. Хотела так отчаянно, что хватило простых слов совершенно постороннего человека, чтобы бросить эту борьбу с самой собой и просто позвонить…
Наконец она нажала на кнопку вызова. Затаила дыхание…
Первый безответный гудок отозвался в сердце мучительным стоном. Второй - убийственной пыткой. На третьем ей захотелось все бросить, запустить телефоном в дерево от злости на собственную глупость, на то, что поверила напрасным надеждам…
Но тут в динамике раздался голос.
- Алина?
Одно короткое слово - ее имя. А ей от одного его звучания, от того, как мама встревоженно и одновременно - радостно, его произносила, захотелось плакать…
Рыдание сорвалось с губ помимо воли, она на миг захлебнулась в давно сдерживаемых слезах…
- Алина, что случилось?
В голосе мамы был страх. Ей хотелось успокоить ее, сказать, что все в порядке, но она сумела выдавить лишь одно:
- Мамочка… забери меня, пожалуйста…
* * *
Минуты текли мучительно-медленно. Алина пыталась отвлечься, но каждый раз все равно взгляд невольно притягивался к цифрам на экране телефона, и казалось, что прошла уже уйма времени, но по факту - это были считанные мгновения.
Ей было страшно даже сейчас. Все думалось - а что, если мама не приедет? Что, если решит ее проучить, бросить?..
От этих мыслей становилось зябко и холодно. Опустившаяся на город темь заставляла чувствовать себя еще беспокойнее, еще уязвимее. Пряча подмерзшие руки в карманы куртки, Алина до рези вглядывалась в едва освещенную улицу в ожидании до боли знакомого силуэта. Почти как в детстве…
- Алина!
Мамин голос раздался раньше, чем она успела разглядеть ее фигуру. С души словно свалился камень, стало одновременно так легко и так… стыдно.
Мама спешила к ней со всех ног, словно боялась не успеть. И саму Алину буквально подкинуло ей навстречу…
Она побежала. Побежала прямиком в раскрытые ей одной мамины объятия…
Мамины руки сомкнулись за ее спиной, защищая и оберегая, и в этот момент, как тогда, когда она была еще совсем ребенком, вдруг поверилось, что теперь все обязательно будет хорошо…
Слезы потекли по щекам, соленой влагой коснулись губ, осели горечью на языке. Алина плакала и впервые за долгое время не стеснялась и не стыдилась своих слез. Она наконец-то чувствовала себя в безопасности… чувствовала, что она - не одна на белом свете.
Мама гладила ее по спине, шептала что-то ласковое и успокаивающее…
Алина вдруг с удивлением поняла: мама все ей простила. Простила еще до того, как она произнесла хоть единое слово раскаяния. Простила, потому что она… МАМА.
Боль и стыд пронеслись по душе сумасшедшим ураганом. Как она могла наговорить маме все эти ужасные вещи? Как могла поверить, что та никогда ее не любила? И как ей дальше жить с пониманием, что мама, которую она так обидела, готова принять ее даже тогда, когда она этого совсем не заслуживала?..
- Прости…
Наружу вырвалось даже не слово - рыдание. Перемежая слова беспомощными всхлипами, Алина торопливо забормотала, словно могла не успеть сказать, словно все, что рвалось наружу, было так велико, что могло разорвать ее на части…
- Мамочка, прости…. Прости меня, пожалуйста…
Она сбивчиво повторяла одни и те же слова - иных у нее не было, и только отчаяние и боль, с которыми она их произносила, все набирали обороты, душили, убивали…
- И ты меня прости… Я люблю тебя… очень.
Мама сказала самые простые слова, но именно они сейчас так нужны были Алине. Нужны больше всего на свете…
Они простояли так некоторое время: крепко вцепившись друг в друга, плача и утешая одна другую…
Разорвали объятия только тогда, когда что-то почти бесшумно упало к их ногам…
Алина опустила вниз глаза и увидела, что это мистер Даррелл выскользнул из-под ее куртки, где она прятала его все это время…
Мама наклонилась первой, подобрала и бережно отряхнула старого верного енота…
Улыбнулась - удивленно, с легкой грустью:
- Ты еще его хранишь?
А потом увлекла Алину к скамейке, усадила с собой рядом и, крепко обняв ее вместе с мистером Даррелом, заговорила:
- Помнишь, когда мы с тобой лежали в больнице…
Глава 41
Одиннадцать лет назад
Больничный запах впитался, казалось, во все, что меня окружало. В меня саму. В мою одежду, в волосы, в самую кожу. Стал жуткой, неотъемлемой частью жизни.
Бессонными, усталыми глазами я смотрела на тревожно спавшую на койке дочь. Боялась отвести от нее взгляд хоть на мгновение. Боялась отвернуться, словно мое бдение над ней могло хоть как-то помочь ей, как-то уберечь…
Все мерещилось: если позволю себе расслабиться хоть на мгновение, следующий ее вздох может стать последним…
- Мамочка… я умру?..
Алина распахнула глаза так нежданно, что я испуганно вздрогнула. Ее вопрос - наивный, отчаянный - полоснул по сердцу, как лезвие ножа…
