вы тут делаете? – ворвался в наше мгновение звонкий голосок Лизы, и я отпрянула от Никиты.
— Мы…
— Мы мирились, – Никита подмигнул моей малышке.
Как же приятно видеть в его глазах теплоту. Не только ко мне, но и к моей Лизе.
— А я знала, что вы поссорились! – дочка посмотрела на меня с укором. — Мамочка грустная была.
— Вовсе не была, – заспорила я.
— Была-была. Злилась на меня. Скучала по мне, – прошептал Никита, и я невольно улыбнулась.
Вот что за мужчина!
… и как мне после него на других смотреть?!
— У меня предложение к вам обеим, – Никита вошел со мной на кухню, и я принялась за розы, чтобы чем-то занять руки. — Сейчас кто-то из вас поит меня чаем. Затем вы обе собираетесь, и мы едем по магазинам.
— Ура! – взвизгнула Лиза, затем быстро поднялась на стульчик, и включила чайник.
— Зачем это? – нахмурилась я.
Неужели меня как в одной из романтических комедий сейчас отведут в элитный магазин, чтобы я приоделась, чтобы не стыдно было рядом показаться?! В «Красотке» мне этот момент понравился, показался классным, а в реальной жизни это немного унизительно.
— Надь, спрячь колючки. Во-первых, мне нужно купить все по списку матери, у Лиды я его забрал. Она без меня отказалась по магазинам кататься, но я знаю, что в итоге она бы согласилась, и все купила. Если ты хочешь провести день иначе, я тоже за. Лида съездит, все купит, а мы просто отдохнем. Так?
Я представила, что Лида будет покупать продукты к столу для Никиты и его семьи. И все будут ее благодарить, как любимую невестку. Ну уж нет!
— Мы купим вместе, никаких Лид, – отрезала я, и Никита довольно усмехнулся.
— Моя девочка! – подмигнул, я подняла закипевший чайник, и наполнила чашку для Никиты, пока Лиза доставала конфеты. — Мы закупимся, а затем просто отдохнем. Все вместе, втроем, – добавил он, приподняв довольную Лизу, и усадив к себе на колени. — В кино сходим, или на каток. Куда угодно.
Снова кольнуло.
Стоит ли позволять Лизе привязываться к Никите? Сережа ведь не особо про дочку вспоминает. Навещает иногда – да, деньги присылает, звонит изредка, и все. А это родной отец. Никита же разбалует дочку вниманием, но не навсегда ведь все это. Я-то выдержу, а Лизе потом как будет?
— Мам, давайте на каток. Ну пожалуйста! – в дочкиных глазах мольба.
Ох, вот какой смысл думать, что будет потом? Может, я плохая мать, но не хочется мне на будущее гадать. Сейчас счастлива я. Мой ребенок тоже. Это ведь главное.
— Сначала – покупки, потом – развлечения, – решила я.
— Так точно! – хором произнесли Никита с Лизой, и синхронно рассмеялись.
А я вздохнула, глядя на них.
Если бы я уже не была влюблена в Никиту, я бы влюбилась только за то, как он к моей дочке относится. Трогательно и нежно. Как будто он и есть ее отец.
— Все, девчонки, дуйте собираться. Знаю я, как долго кое кто красивый может одеваться, – Никита окинул меня насмешливым, темным взглядом. — Идите, я жду.
Я сняла Лизу, хотя она и думала посопротивляться материнскому произволу, и мы пошли.
Собираться.
Хочется быть красивой.
Не верю, что все это происходит. Просто не верю, ведь… ведь все прекрасно!
Я смогла отпустить себя, и просто наслаждаться тем, что у меня есть.
На самом деле, у меня мало что есть, почти ничего. Квартира в хрущевке, неясные перспективы, заначка в шестьдесят тысяч рублей.
И в то же время, у меня есть невероятно много того, что делает счастливой – лапочка-дочка, близкий мужчина и предчувствие праздника. А также желание завести котика.
Еще у меня были чудесные выходные, просто умопомрачительные! Мы закупились продуктами, выбрали елочные украшения, и не в супермаркете, а в нормальном магазине. Лиза выбирала, а мы с Никитой посмеивались, и выполняли маленькие прихоти маленькой девочки.
— А папа придет? – почему-то шепотом спросила Лиза в воскресенье, когда я укладывала ее спать. — Завтра ведь праздник. Он придет?
Моя маленькая.
Она так тянулась к Никите в наши общие выходные, но едва ли дочка понимает, какие отношения нас связывают. Потому вчера я решительно, пусть и с сожалением, отправила Никиту ночевать у себя дома.
И не ошиблась.
Раз Лиза спрашивает про Сережу, она угрозу чувствует. Пусть и нравится ей Никита… да что там, она едва ли не сильнее меня в него вцепилась, но вот, вспомнила своего отца. А ведь я сама иногда с трудом могу вспомнить, как Сережа выглядит.
— Мам, так что? Папа… папа придет? – голос у Лизы дрожит.
А я понимаю, что я просто кошмарная мать.
— Лиз, я не знаю. Правда, не знаю, – честно призналась я. — Завтра мы позвоним ему. Ты соскучилась?
Дочка поджала дрогнувшие губы, и отрицательно покачала головой.
Обманывает.
Соскучилась.
А я просто дура.
Сережа ведь не обращал на Лизу внимания. Иногда, когда мы еще играли в семью, он брал ее в кино. Пару раз мы вместе были в парке, но чаще всего все его внимание к ребенку ограничивалось тем, что он гладил ее по волосам, и отправлял играть к себе в комнату.
Лиза со мной была. Всегда. Она моей была, и я уверена была, что Сережа ей не нужен точно также, как и она ему. Она даже не плакала, когда мы разъехались. Не показывала, что ждет его звонков и редких визитов.
Она просто не показывала, вот в чем дело!
— Мам, хороших тебе снов. Я люблю тебя, – безмятежно улыбнулась она мне.
— И я тебя, малышка. Очень люблю.
Я не лгу своему ребенку. Ненавижу ложь во всех проявлениях. И про Сергея я правду сказала – непонятно, соизволит ли он прийти с очередной дешевой коробкой конфет и аллергенной синтетической игрушкой, чтобы своего ребенка поздравить с праздником. Неизвестно даже, решит ли он набрать нас, и поздравить.
И я сама не хочу этого. Пусть бы уже окончательно исчез из наших жизней, но… но есть Лиза. Ей нужен отец. Оказывается, нужен.
— Лиз, твой папа придет завтра, – серьезно пообещала я. — Праздник он с нами встречать не будет, но днем папа придет.
Надо будет –
