Темное искушение - Даниэль Лори

Хотя, к сожалению, вся моя уверенность упала на пол, когда он заговорил.

— Твоя одежда, — сказал он, не отрывая глаз от телефона. — Сними ее.

Я уставилась на него, и у меня перехватило дыхание.

Он уже видел все, что я могла предложить — записал это, чтобы смотреть, когда захочет, — но дело было не в этом. Каждый нерв в моем теле боролся против подчинения его воле. Пацифист внутри меня хотел подчиниться. Мой мозг приказал мне раздеться, сейчас, но гордость и каким-то образом сердце потянули меня в другом направлении.

С трудом сглотнув, я сделала шаг назад. Это движение заставило его темные глаза подняться на меня.

Я не отдам этому дьяволу свою душу.

Если он захочет, ему придётся вырвать ее из моей груди.

— Нет.

Его взгляд стал жестче, когда он положил телефон на комод рядом с собой и обратил на меня все свое ужасающее внимание. Моя решимость дрогнула, как натянутая струна. Я попятилась, пока мои ноги не коснулись кровати.

— Kotyonok, — предупредил он, делая шаг ко мне, — «Нет» больше не входит в твой лексикон. Когда я говорю тебе что-то сделать, ты делаешь это с улыбкой. Не выполняешь, все станет очень неприятным для тебя. Сними. Одежду.

Мне нужно было знать, что он задумал для меня. Мое воображение было пугающим местом, и оно придумывало мириады тревожных способов, которыми он мог бы отомстить. Неизвестность скрутила легкие в тугой хватке. Я хотела, чтобы он сделал самое худшее сейчас, иначе тревога будет грызть меня до тех пор, пока я физически не сойду с ума.

Сердце бешено колотилось о грудную клетку, но я выдержала его взгляд.

— Нет.

Он смотрел на меня секунду, а потом набросился так быстро, что у меня из горла вырвался крик.

Ронан бросил меня на спину на кровать, опустив свое тело на мое. Я повернулась к нему, умудрившись ударить коленом в пах. Человек упал бы на пол и схватился бы за свое достоинство, но этот монстр просто остановился на секунду, закрыл глаза, а затем издал животный звук сквозь стиснутые зубы.

Я воспользовалась его отвлечением и перевернулась на живот, отползая от него и забираясь на кровать, но он схватил меня за лодыжку, потянул вниз и под себя, а затем перевернул на спину.

— Ты умудрилась вывести меня из себя, — прорычал он. — Не самый удачный ход.

Когда он оседлал мои бедра, я попыталась оттолкнуть его, но не смогла найти даже сантиметра свободы. Он разорвал мою блузку. Пуговицы рассыпались по кровати.

Он был таким тяжелым, таким неподвижным. Если Бог и существовал, то он оказал миру огромную медвежью услугу, поместив душу этого человека в это тело.

Я боролась с Ронаном изо всех сил, ногти цеплялись за его шею. Он зарычал и поднял мои запястья над головой, держа их одной рукой, пока дергал мою юбку вниз по ногам. Я вонзила зубы в его предплечье.

— Осторожно, — пригрозил он, — Ты меня заводишь.

Доказательство этого внезапно стало ярким и твердым у меня в животе. Мысль о том, что он может сделать со мной, когда выиграет этот бой — а он выиграет, — захватила мои легкие. Холодный порыв страха с тихим шипением погасил пламя в моей груди.

Я замерла, к его удивлению.

Мое тело задрожало, когда он стянул с меня остальную одежду. Он работал со мной, как с куклой, поворачивая, расстёгивая лифчик и вытаскивая руки из блузки. Спустил мои стринги вниз по бедрам, и инстинктивно — или, возможно, просто чтобы почувствовать, что я держу подобие контроля — я подняла ноги, чтобы он мог их снять.

Я лежала голая, если не считать подвески между грудей.

Оседлав мои бедра, его руки схватил мои запястья над головой, и Ронан обхватил мое тело под собой. Он даже не запыхался, но я выложилась по полной. Негодование росло в груди. Мне нужно было увидеть человеческую реакцию от него. Нужно было знать, что у меня есть шанс пережить его.

Он наклонился и положил свое тело на мое. Он был горячим на ощупь, и я знала, что это потому, что он горел адским пламенем. Прижавшись лицом к моей шее, он уткнулся в меня носом, его голос был хриплым от сдержанности.

— Ты знаешь, как приручают Соколов?

Я молчала, невидящим взглядом уставившись в потолок.

Он провел губами по моему горлу.

— Они запирают их, закрывают им глаза и кормят с рук.

— Я лучше умру с голоду.

Его хриплый смешок прерывался тем, что его бедра прижимались к моим, а эрекция была твердой между моих ног. Очевидно, новизна еще не совсем износилась. Наши тела подходили друг другу так, словно были созданы друг для друга. Что это за шутка.

Я хотела показать свою безразличность, но мои нервы покалывало от беспокойства, каждое его прикосновение вспыхивало чувствительностью. От простого прикосновения пуговиц его рубашки к моей коже по телу пробежала дрожь.

Он просунул свои ноги между моими, отпустил мои запястья, обхватывая бедра, и впиваясь пальцами в мягкую плоть, широко раздвинул их, чтобы мог полностью прижаться ко мне своим стояком. Трение о мой клитор послало щепотку тепла сквозь меня, проникая в ужас, как горячая струйка воды.

Мое сердце начало странно скакать в груди, легкий прием, который мое тело дало ему, сжал живот. Я схватила его за руки, и он позволил мне оторвать их от моих бедер — но только потому, что он уже был там, где хотел, выпустив очень человеческое дыхание сквозь зубы.

Конечно, его единственной смертельной слабостью была похоть.

Я держала его руки в своих, стараясь не дать им коснуться меня и потревожить мои чувства, хотя акт внезапно вспыхнул интимностью, и я отпустила их.

— Пожалуйста, не делай этого, — выдохнула я.

Он не слушал меня. Он провел ладонями вверх по моим бедрам, сжимая мою талию и сильнее прижимая меня к своей эрекции, которая послала еще одну вспышку жара по позвоночнику. Туман и что-то яркое окутали темноту в его глазах, когда он смотрел на свои руки на моем теле. Он находился где-то в другом месте — где Викинги терзались жаждой крови, грабя и насилуя девушек.

Мне не следовало с ним бороться. Или, может, мне не следовало сдаваться до самого конца. Но это была бесполезная, нелепая борьба, которую я никогда не выиграю, и я была занята своей собственной битвой: тепло его прикосновения пыталось затуманить обиду