девчонок ее возраста, и даже почему не подпускает к себе никого. Я бы поступал на ее месте точно так же. Еще эта Соболева… Тварь! Да она и ногтя на мизинце ноги моей Василины не стоит. Но и тут я понимаю, почему Вася просила не вмешиваться. Чтобы не обострять конфликт, потому что она просто перестала с ним справляться. Ей и так сложно, а тут мы еще устроили… Черт!
Глажу ее по спине, прижимая к себе. У меня шея и ворот футболки с одной стороны промокли от ее слез.
Я понимаю, что отпускать ее сегодня домой в таком состоянии нельзя. Ее там просто добьют. А я хочу помочь. Как? Деда просить придется. У него знакомые, связи и кичиться тем, что я могу сам, как сделал бы Ник, тупо. Это займет время, а у нее его нет. Значит надо просить человека, который может решить все быстрее.
— Стёп, — приоткрыв окно, зову водителя, — поехали.
Он садится за руль, удивленно поворачивается ко мне.
— К нам поедем, — шепчу Василинке. — Дома ты все равно уже ничего не изменишь. Я деда о помощи попрошу.
— Не надо, — хрипит она, вяло пытаясь от меня отодвинуться.
Не даю, напрягая руки и возвращая ее на место.
— Надо. Поехали, — прошу водителя.
Он включает фары, заводит машину. Василинка молчит, хлюпая носом. И без того бешено колотящееся сердце заводится еще сильнее, когда я чувствую совсем легкое касание ее губ туда же, куда она так тяжело дышит, к коже на сгибе шеи. Оно тёплое и благодарное.
Скорее всего совершенно случайное. Она даже не поняла, что сделала это.
Мне приятно. Я никогда еще не держал в руках чье-то доверие. Оно очень хрупкое, как тонкий лёд на озере. Одно неосторожное движение и по нему пойдут трещины. Безвозвратно.
Устроив подбородок на ее макушке, смотрю в одну точку, выстраивая в голове диалог с дедом. Как-то сейчас коротко и емко надо ему все объяснить и просить, чтобы не только позволил мне оставить девушку у себя до утра, но и помог.
Василинка дрожит мелкой дрожью, но дышит уже спокойнее. Ее бы чаем горячим напоить и укрыть одеялом, чтобы выспалась.Заезжаем во двор. Возимся с моим креслом. Я психую, потому что долго это все, а она из салона машины смотрит на меня невидящим взглядом.
Степа помогает ей выйти. Вася спотыкается на ровном месте, обнимает себя руками.
Куртку так и не застегнула. Тяну ее за рукав, беру за руку у входа в дом.
Дед встречает нас хмурым взглядом.— Таня! — кричит домработницу.
Полноватая, но шустрая женщина чуть за сорок с гулькой на голове появляется в нашей гостиной.
— Чай горячий детям сделай, — распоряжается он и устремляет взгляд в меня.
Вася нашла в себе силы только кивнуть ему и опустить голову еще ниже.
— Слушаю тебя, Ян.
Я вываливаю на него всю информацию. Девочка, не привыкшая делиться своим грузом с окружающими, впилась ногтями в кожу на тыльной стороне своей ладони и уже расцарапала ее в кровь. Разжимаю ее пальцы, беру руку в свои ладони. Растираю пальцами, сжимаю и заканчиваю свой рассказ, до сих пор молчащему деду.
Он умеет слушать и не слепой. Видит, что я говорю правду.
— Ты можешь помочь? — смотрю ему в глаза. — Пожалуйста. У нее же завтра реально мать заберут, а следом и квартиру. Дед, она на улице останется из-за этих с… — глотаю мат.
Нет у меня ни одного приличного слова в голове в их адрес. Так и не сформировалось.
Таня чай приносит. Благодарно кивнув, сам вкладываю чашку в руки Василине. От напитка пахнет травами и мёдом. Поднимаю ее ладони выше.
— Пей, — говорю тихо.
Она послушно делает маленький глоток.
— Дед, можно я ее у себя положу? Обещаю, все будет пристойно. Просто рядом быть проще.
— А может лучше у меня? — ехидно скалясь, с улицы заявляется только что вернувшийся откуда-то Никита.
— Неуместно, — задумчиво потирая подбородок, осаживает его дед. — Можно, Ян. Только не дури. Нельзя тебе пока. Дайте мне до утра время, подумать надо.
— То есть вот так просто, да? — хмыкает Никита, не зная предыстории. — Ему официально можно уложить девчонку к себе в постель. Дед, а тебе не кажется, что так открыто быть на стороне одного внука, не справедливо?!
— А где ты был, Ник? — резко разворачивается он к брату. — Мне озвучить?
Никита тут же гасит свои эмоции, ревниво косясь на прижимающуюся ко мне Василину.
— Молодец. Рад, что мы поняли друг друга. Расходитесь по комнатам. Девочке нужно поспать. Ян, — строго смотрит на меня и показывает большой кулак.
— Обещаю, — повторяю ему. — Пойдем, — подталкиваю ее с дивана, — нам на второй этаж.
— Брат, — зовет меня Никита, только сейчас рассмотрев нормально состояние девушки. — Случилось что-то? Помочь? — искренне.
— Чашки с чаем можешь поднять? — прошу его.
— Сейчас скажу, чтобы горячий сделали. Принесу, — кивает он.
— Спасибо.Поднимаемся с Васей. Толкаю дверь своей комнаты, пропуская растерянную девушку вперед. Щелкаю выключателем. Мягкий желтый свет наполняет помещение.
Стягиваю с себя куртку, вешаю на ручку шкафа за петлю. Тяну Василинку за рукав. Позволяет помочь себе. Остаётся тоже в футболке и простых синих джинсах.
— Смелее, — киваю ей. Она садится на край кровати.
Никита входит к нам с двумя чашками чая.
— Расскажете?
Василинка тут же сжимается в комочек. Он и сам понимает ответ.
— Понял. Потом. Пей чай, колючка, — беззлобно улыбнувшись, всовывает ей в руки чашку.
Когда Никита понимает, что все серьёзно, он умеет быть адекватным. Потом обязательно выскажет мне, но сейчас нет. Сейчас он готов помогать.
Я тоже делаю несколько глотков чая. Горячий травяной напиток наполняет меня теплом изнутри. Василинка отставляет чашку.
— Спасибо, — смотрит на нас обоих, ощущая молчаливую поддержку.
— Ладно, я пойду. И не дури, Ян, — говорит брат голосом деда, стараясь немного разрядить обстановку.
— Иди уже! — кидаю в него скомканными носками.
Ник закрывает дверь.
Василинка садится так, что я спокойно могу переместиться на кровать. Качусь, выключаю свет и ложусь, чувствуя дискомфорт от того, что такой деревянный.
— Иди сюда, — тяну ее за футболку на спине. — Ложись ко мне. Не бойся.
Она разворачивается и тихонечко
