Внезапная волна удовольствия проносится через меня и присоединяется к уже нарастающему освобождению в основании моего позвоночника. Я долго не протяну в ее рту, но мне нужно было увидеть ее на коленях, прежде чем я зароюсь в эту сладкую маленькую киску. Она начинает гудеть вокруг моего члена, и я не могу больше терпеть. Я отстраняюсь так внезапно, что она падает на задницу, ее губы распухли, а груди покачиваются от движения.
— На колени, — грубо требую я, борясь с надвигающейся разрядкой. Почувствовав больший контроль, я сужаю глаза. — Сейчас, Эндрюс.
— Нет, — огрызается она и с улыбкой откидывает волосы назад. — Когда ты будешь трахать меня, ты будешь смотреть на меня, Кален, так что ты не сможешь отстраниться. Если мне придется смотреть на твоего брата, зная, как ты ощущаешься глубоко внутри меня, то и тебе придется. Я хочу оседлать твой член, так что ложись на свою гребаную спину… принцесса.
Ну, блять. Я хочу бороться с ней, быть главным, но, честно говоря, мысль о том, как она скачет на моем члене с этими великолепными сиськами, колышущимися надо мной, заставляет меня чуть ли не косить глаза, так что на этот раз я сдаюсь. Я опускаюсь на колени и ложусь на спину, не обращая внимания на боль от небольших порезов. Она ползет по моим ногам и садится на мой пресс, прижимаясь к нему своей киской. Я стону и хватаю ее за бедра, двигая ими вперед-назад. Я смотрю, как ее глаза закрываются, и она дрожит. Черт, она действительно прекрасна. Ее золотистая кожа поблескивает от бликов воды и света, длинные светлые волосы, пухлые губы и подтянутые мышцы.
Ее уверенность в себе так чертовски сексуальна. Она владеет своим телом, любит его, принимает его. Она знает, насколько это охуенное оружие против такого парня, как я, и она пользуется им, продолжая бороться со мной за контроль, как всегда.
Моя гребаная принцесса-воин.
Она не будет моей навсегда, но сейчас она моя.
— Обхвати мой член своей киской, Эндрюс, — требую я, и она ухмыляется, скользя по моему телу, царапая ногтями мою грудь, когда поднимается и располагается над моим членом. Она задерживается на нем, дразня меня, как всегда.
— Такой требовательный. Ты такой нуждающийся гребаный засранец, — бормочет она, а затем опускается на мой член, принимая всю длину. Я хриплю, воздерживаясь от того, чтобы толкнуться вверх и ворваться в ее тесное, влажное тепло. Черт, она слишком тугая, слишком, блять, мокрая. Ощущение того, что она обхватывает мой член, как шелк, сводит меня с ума.
— Ты должна двигаться, принцесса, — говорю я, напряженно моргая, не давая себе двигаться. Она проверяет мой контроль, разрушает его, но сейчас я беспомощен под ней. Я не хочу двигаться, не хочу мешать ей. Ее великолепное тело выставлено напоказ надо мной, и когда она начинает скакать на мне, вращая и извиваясь бедрами, прежде чем использовать колени для опоры, я теряюсь в ней.
Я впиваюсь пальцами в ее бедра и помогаю ей, поднимая и сжимая ее, со стоном наблюдая за влажным скольжением моего члена, входящего и выходящего из ее входа. Черт, это так неправильно, так грязно, и я не могу остановиться, даже если бы захотел.
Она — мое все, и в этот момент я забываю обо всех причинах, по которым я не могу любить ее и обладать ею. Ее тело покачивается, словно двигаясь под музыку, — гребаный зов сирены для такого моряка, как я. Я думал, что это не может быть настолько хорошо, как я себе представлял.
Это лучше.
Я борюсь со своим освобождением, желая, чтобы это продолжалось вечно. Если это единственный раз, когда она у меня есть, я хочу, чтобы это было потрясающе. Протянув руку вниз, я шлепаю ее по клитору, и она задыхается, сжимаясь вокруг моего члена. Взглянув на меня, она наклоняется и прижимается своими губами к моим, стонет в поцелуе, когда я снова ласкаю ее киску.
— Кончи на меня, принцесса. Позволь мне почувствовать, как эта тугая киска доит меня, — приказываю я ей в губы и снова сильно щелкаю по ее клитору. Она хнычет, а я все быстрее двигаю бедрами, насаживая ее на свой длинный член, пока она не вскрикивает. Ее киска сжимается вокруг меня, пытаясь вытянуть мое собственное освобождение из члена. С рычанием я переворачиваю нас.
Я толкаю ее на колени передо мной. Отстранившись от ее пульсирующей киски, я запускаю руку в ее волосы и толкаю ее вниз, а затем приподнимаю ее задницу и вхожу в ее трепещущую дырочку. Мои пальцы впиваются в ее упругую кожу вдоль шрама от укуса акулы. Моя гребаная принцесса — боец.
Ее округлая задница вызывает привыкание, и я не могу перестать смотреть на нее, когда вхожу в нее. Смотреть, как мой толстый член исчезает в самом раю.
— Проклятье, — рычу я, моя хватка впивается в ее бедра, когда я ускоряюсь. — Видела бы ты, как принимаешь мой член. Это чертовски горячо — смотреть, как ты сдаешься и принимаешь всего меня, принцесса.
Ее спина прогибается, когда она вскрикивает. Наклонившись, я обхватываю рукой ее горло и сжимаю, перекрывая дыхание, продолжая трахать ее — жестко, быстро и не заботясь о том, чтобы больше сдерживаться.
— Кален, пожалуйста, черт, пожалуйста, — умоляет она, подаваясь назад, принимая мой член, ее соки стекают по моему члену от того, сколько раз она кончила.
Я не могу дождаться, когда увижу ее красную, влажную киску, с которой стекает моя сперма.
— Пожалуйста что, Эндрюс? — рычу я, борясь со своим освобождением, даже когда мои яйца напрягаются, а спина выгибается.
— Мне… мне нужно… — она хнычет и поворачивает голову, прижавшись к каменному полу. Между нами нет ни сантиметра воздуха, наши скользкие тела движутся вместе все быстрее и быстрее.
— Нужно что? — выдавливаю я из себя. Моя рука сжимается на ее горле, и мне нравится видеть, как мои татуированные костяшки властно сжимаются вокруг него.
— Блять, Кал! — кричит она и подается назад, вращая бедрами, когда ее киска снова сжимается вокруг меня, освобождаясь.
На этот раз я не могу сдержаться. Я пытаюсь бороться против ее тесной киски, но с резким рыком мое освобождение вырывается из меня. Задыхаясь, я снова врезаюсь в нее, зарываясь так глубоко, как только могу, мой член дергается и наполняет ее спермой.
Она падает вперед, а я держу свой член в ней, пока сам не кончаю. Когда я изливаюсь, то откидываюсь назад и смотрю, как моя сперма вытекает из ее киски, пока она лежит и тяжело дышит.
— Черт, это так горячо, но ты не сможешь так просто от меня избавиться, принцесса, — собрав свою вытекающую сперму, я снова ввожу пальцы в нее. Она вскрикивает, дергаясь, когда я начинаю быстро трахать ее своими пальцами, вгоняя свою сперму обратно в нее, прежде чем отстраниться.
Обессиленный, я падаю рядом с ней, моя грудь вздымается, а пот покрывает каждый сантиметр моего тела. Я поворачиваю голову и смотрю прямо в ее глаза, они открыты, и я не могу удержаться от улыбки, на которую она отвечает.
Я притягиваю ее в свои объятия, позволяя себе хоть раз быть слабым. Я представляю, что она — моя девочка, а всего остального мира не существует, включая моего брата. Если я и умру здесь, то только с осознанием того, что Пейтон Эндрюс моя, пусть даже на мгновение.
Я знаю, что стресс давит на нее. Она не любит сидеть на месте, поэтому после того как мы умылись, оделись и поели, мы встаем и начинаем искать другой выход. В армии нас учили быть проницательными и находчивыми, и я бывал в плохих ситуациях за границей, когда меня прижимал вражеский огонь, но это… это другое.
Это мать-природа, а она непредсказуема и жестока.
Я не смогу выкрутиться, но я никогда не сдамся. Мы не умрем здесь, никогда. Моя принцесса выберется отсюда и побьет еще больше мировых рекордов. Эта гребаная пещера, или мать-природа — ничто из этого не остановит меня, когда я намерен спасти свою девочку.
— Я думаю, наш единственный путь — это туннель наверху, — она вздыхает и упирается руками в бедра, глядя на стену. Я придвигаюсь к ней сзади, прижимаясь к ней всем телом — это единственный раз, когда я это делаю. Мне нравится ее реакция, нравится ощущение того, как она прижимается ко мне. Я обхватываю ее за талию и провожу губами по ее уху. Она вздрагивает и откидывается назад, заставляя меня ухмыльнуться.
