Моя любовь к ним.
Что я не могу жить без них… без нее.
Я хочу сказать ей, что прощаю ее. Хочу попросить ее остаться и вернуться к нам, но я не могу сказать это по рации. Это нужно сказать лично. Так у меня появляется больше мотивации, чтобы вытащить их и вернуть в свои объятия, и тогда я больше никогда не отпущу ее. Если понадобится, я прикую ее к себе цепями, и она сможет добиться своего на коленях и спине с моим членом, зарытым в нее.
До тех пор я не остановлюсь, не сдамся.
Всегда есть вероятность, что что-то может пойти не так, но пока это не произойдет, ты никогда не ожидаешь, что это случится с тобой. Теперь же это случилось, и мы должны пробиться вперед и сохранить мою семью. Те, кто наверху, а именно Стив, пытаются доставить сюда оборудование, которое могло бы их вызволить, но это может занять слишком много времени, и мы не знаем, какова устойчивость того участка. Он кажется довольно прочным, а обвал, похоже, произошел от удара большой силы, хотя мы не можем понять, какой.
У нас заканчивается время и идеи.
Схватившись за волосы и дернув, я опускаю голову, чтобы подумать.
— Я не знаю, — бормочу я Риггсу. — Не знаю, блять.
— Эй, посмотри на меня! — требует он. — Тайлер, мать твою, посмотри на меня!
Суровый тон заставляет меня поднять голову и встретить его взгляд, когда он опускается рядом со мной.
— Ты лучший, как и они. Если кто-то и способен справиться с этим, так это ты. Разберись и побыстрее, потому что мы их не потеряем, слышишь? Забудь о своем дерьме, чувстве вины и беспокойстве и сосредоточься на работе, — огрызается он.
Фин стоит позади него, его рот открыт от изумления. Я тоже разеваю рот. Это не похоже на Риггса, но тот факт, что они в ловушке, изматывает нас, и Риггс в основном занимается проверкой, пытаясь держать их в курсе событий и поднимать настроение. Очевидно, что это причиняет ему боль.
— Ладно, ладно, мы не можем сдвинуть камни. Другой туннель… Могут ли они пройти через него? — спрашиваю я, размышляя логически.
Риггс хмурится.
— Возможно. Мы пока его не исследовали, но, судя по карте, он может вести обратно в подводную пещеру… и тут возникает проблема, у Пейтон нет ребризера. Им придется дышать в паре до второй открытой пещеры, или же нам придется идеально подобрать время, чтобы добраться туда с каким-то оборудованием, что связано с определенным риском, если она будет одевать его под водой.
— Блять, хорошо, — я поднимаюсь. — Думаю, нам стоит спланировать встречу с ней там. Они смогут дышать в паре, если мы опоздаем. Она достаточно опытна, чтобы заменить оборудование, а потом мы доставим их во вторую открытую пещеру и устроим там временную базу, пока они будут отдыхать, прежде чем вернуться сюда.
— Все зависит от того, верны ли мои расчеты по этому туннелю, или система вздумает поиздеваться, — Риггс вздохнул.
— Они могут это сделать, мы должны верить в них, все, что они могут сделать, это попытаться, но они будут измотаны, голодны и замерзшие. К счастью, у них есть вода и еда, но мы знаем, что надолго пайка не хватит. Чем быстрее мы заставим их действовать, тем лучше. Нам нужно быть здесь, чтобы поддержать их. Ты тоже, Тайлер. Ей нужен твой голос, — советует Фин.
— Нет, я собираюсь встретить ее…
Он сужает глаза.
— Нет, блять, не собираешься. Я встречу. Я могу добраться туда и подождать, но ей нужен ты, брат. Она нуждается в твоей силе. Ты единственный, кто может заставить ее слушать, ясно? Тебе нужно использовать это сейчас. Оставайся здесь, я знаю, что тебе это не нравится, но ты должен доверять нам, чтобы вернуть ее.
— Ладно, давай сделаем это, — бормочу я, когда мы начинаем все подготавливать. Сейчас мы дадим им поспать, они будут нуждаться в этом.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
КАЛЕН
Я просыпаюсь с руками на ее заднице и членом, изнывающим от неистового голода, который я испытываю к женщине в моих объятиях. Девушке моего брата… но она больше не принадлежит ему, не так ли? Да, он по-прежнему хочет ее, но они не вместе.
Я прикусываю губу, пока мои пальцы судорожно сжимают пухлые ягодицы. Это неправильно. Я не должен. Он может возненавидеть меня, если я так поступлю. Он простил меня за поцелуй с ней, но если я переступлю эту черту с ней, заявлю свои права — бессовестно, безапелляционно объявлю ее своей.
Простит ли он меня? И не плевать ли мне?
С ней в моих руках, с ее изгибами, прижатыми к моему твердому телу, с ее вкусом на моих губах, я понял, что, возможно, нет. Что бы ни случилось, я хочу иметь Пейтон Эндрюс только для себя, чтобы она хоть раз была моей. Мы можем умереть здесь, а может и нет.
Но я не могу умереть, так и не получив ее.
Она все еще спит, тихонько посапывая в моих руках, и я нахожу это зрелище завораживающим. Я никогда не позволял себе находиться так близко к ней, хотя это все, чего я когда-либо хотел. Переместив руки вверх по ее спине, я глажу ее по позвоночнику, и она ворчит и переворачивается, скатываясь с меня. Я ловлю ее прежде, чем она падает на землю. Ну, спит как сурок. Она закрывает лицо рукой, лежа рядом со мной. Такой она становится только тогда, когда у нее был действительно тяжелый, долгий день.
Она устала. Я должен дать ей поспать.
Но я не дам.
Не могу.
Я хочу ее… нет, нуждаюсь в ней.
Устроившись на боку рядом с ней, я пробегаю взглядом по ее телу — телу, о котором я фантазировал миллион раз. Блять, я даже дрочил на звук ее криков через стену, как больной ублюдок, зная, что так близко к ней я никогда не подойду. И все же я здесь, собираюсь взять Пейтон Эндрюс.
Трахать ее и заставлять кричать для меня. Смотреть, как она извивается подо мной, как я снова и снова вгоняю в нее свой член и делаю все грязные, развратные вещи, которые всегда хотел с ней сделать. Все, что я вижу, это маленькие бикини-стринги, которые она носила, ткань, обтягивающая ее упругую полную попку и груди, такие полные, что они вываливались наружу, ее соски, прижимающиеся к мокрой ткани, когда солнце падало на нас и нашу лодку. Пейтон — влажная мечта любого мужчины. Она — сахар, пряности и все такое… пока она не становится другой. Пока она не становится гребаной чертовкой, нарушительницей спокойствия в красивой крепкой упаковке. Она вся в изгибах и мускулах, с грязным поганым ртом и хорошим умом. Я до сих пор ощущаю, как ее груди заполняют мои руки, и слышу ее стоны в своих ушах.
Если бы я поддался, если бы Тайлер не прервал нас, позволила бы она мне трахнуть ее? Если бы я залез под ее костюм, была бы она мокрой? Закусив губу, я протягиваю руку и плавно тяну вниз молнию ее костюма, обнажая ее кожу. Она вздрагивает, но не просыпается. Я действую медленно, мой взгляд ловит каждый кусочек кожи, который я открываю, пока ткань не расходится на ее подтянутом, загорелом животе. Ее грудь упирается в ткань спортивного лифчика, соски напрягаются от прохладного воздуха.
Черт, она совершенна. Я не могу удержаться, чтобы не потянуть за молнию бюстгальтера. Ее груди высвобождаются, умоляя о моих губах, и я наклоняюсь и втягиваю сосок в рот. Она стонет, но остается полусонной, пока я тяну молнию на ее гидрокостюме до конца вниз, чтобы я мог просунуть руку в трусики и поласкать ее влажное тепло.
Она, блять, уже намокла для меня.
Ее киска капает на мою ладонь, а она хнычет и извивается под напором, трется о мою руку, пока я сосу и облизываю ее груди. Я наблюдаю, как ее рука смещается, и она моргает в замешательстве, прежде чем посмотреть на меня. Проходит минута, прежде чем она осознает происходящее, и когда она это делает, ее глаза еще больше расширяются, а затем в них вспыхивает желание. Она замирает под моими прикосновениями, но я не останавливаюсь. Я крепко сжимаю ее киску, собственнически показывая ей, кому именно она принадлежит. Мне не нужны колебания или слова, и на этот раз я не хочу сдерживать себя. Я хочу ее удовольствия, и хочу его сейчас. Укусив ее за сосок, я заставляю ее вскрикнуть. Кажется, этот звук помогает ей проснуться.
