Опять? Он опять?.. Как это у него так… быстро?
— Котенок, — очень серьезно сказал Бродяга, в противовес тону, мягко огладив меня по дрогнувшему животу, да так и оставив руки на нем… Верней, не на нем, а чуть ниже… — Я тебя слушаю внимательно… Но учти, времени тебе говорить совсем немного осталось…
— Я… — я сглотнула неожиданно сухой ком в горле и продолжила, — я поняла… Короче, Аминов тогда нашел компанию, не в нашем городе, и даже, говорили, не в соседней области, а откуда-то с севера… Они получили заказ от государства… Тендер… Да… Тендер на какую-то стройку… Я плохо помню и без имен, если честно, но поднять документы, наверно, можно… Короче говоря, они выступали, как подрядчики… А эта фирма, как субподрядчики… — большие ладони на животе пришли в движение, и меня принялись мягко покачивать вверх и вниз… Это мешало сосредоточиться, тело плавилось в предвкушении грядущего удовольствия, а глаза Бродяги, вновь заливающиеся чернотой, обещали, что удовольствие это будет сладким… Я опять сглотнула и заторопилась, — в итоге… Деньги разворовали, ничего не сделали… И все скинули на суб-подрядчиков… С них взыскали, а Аминов остался чистым… И все прекрасно знали, кто виновен, но сделать ничего не смогли… Понимаешь, я боюсь, что и в вашем случае… Он так же сделает… Ох… Что ты?...
— Красивая… Какая ты красивая, котенок… — выдохнул Бродяга хрипло, проводя пальцами по моему животу, — хочу ведь опять… С ума сводишь…
— Я… Ох… Бродяга, — я все еще пыталась противостоять, найти в стремительно пустеющей голове нужные слова, чтоб убедить, что все серьезно! Что с этим нельзя шутить! — я боюсь, что он… Я боюсь!
Последнее слово я буквально выкрикнула, ощущая, что все больше уплываю в возбуждение и что меня никто не услышал!
Но Бродяга удивил.
Он остановился, посмотрел на меня неожиданно жестко:
— Котенок… Спасибо тебе за предупреждение. Мы в курсе этой истории, Хазар знает, с кем будет работать. Этот Амин — редкий скот. Но и мы не самые правильные парни, понимаешь?
Я не понимала, но на всякий случай кивнула.
— Так что не волнуйся… Мы разберемся. Но вообще, — он неожиданно улыбнулся, и эта светлая улыбка была невероятно ласковой, — ты молодец, что решила предупредить и не струсила… Ты — такой смелый котенок…
Он сел, мягко привлекая меня еще ближе, запустил пятерню в волосы на затылке, чуть сжал, приподнимая меня так, чтоб удобно было целовать, и прошептал:
— Ты — самый смелый котенок на свете…
Глава 35
Бродяга думал о том, что есть на свете зрелища, которые стоят того, чтоб их запомнили и даже обвели красным кружком в календаре, настолько они редки.
И не самое последнее место среди таких вещей занимало бы выражение физиономии Хазара, когда он смотрел на светловолосую, больше похожую на пацана, девушку…
Вот уж никогда бы он даже подумать не мог, что Хазара, этого каменного истукана, ударит настолько сильно по башке… Тоже ударит. Как и его, Бродягу.
И, если б ему сказали буквально неделей раньше, что такое возможно, он бы даже на бабки поспорил… И проспорил бы!
Потому что Хазар, судя по жадному выражению в темных глазах, с которым он смотрел на не особо видную и, если быть откровенным, вообще не соответствующую никаким канонам красоты девушку, няньку его внезапно обнаружившегося сына, основательно ударился…
Бродяга, в очередной раз поймав под водой юркого, так похожего на Хазара пацаненка, подкинул его высоко над бирюзовой гладью бассейна и с удовольствием пронаблюдал, как Ванька летит верткой рыбкой-летягой и плюхается с дикими брызгами и счастливым писком.
За их играми наблюдали Каз, весело скалящий зубы по направлению няньки, сама нянька, благоразумно не собирающаяся радовать присутствующих здесь мужчин видами себя в купальнике, хотя день был чертовски жарким, и сам Хазар, мрачно сидящий чуть в стороне. И поглядывающий из-за темных очков на то, как Каз, бесстрашный дурак, вообще без инстинкта самосохранения, рассматривает няньку.
Бродяга опять поймал Ваньку и посадил себе на плечи, а затем скинул в бассейн. Ребенок с таким счастливым воплем ушел с головой под воду, что Бродяга ему немного даже позавидовал. Вот ведь, красавчик! Никаких проблем, все решаемо! Только счастье в моменте… Он сам-то был таким, вообще? И его друзья? А Хазар, на которого Ванька похож настолько сильно, что никакого днк не надо делать, когда-нибудь визжал так самозабвенно и весело? Просто радуясь солнцу, воде, миру вокруг?
Пожалуй, что нет…
И внезапно Бродяге захотелось сделать так, чтоб Ванька, в принципе, тоже очень много хлебнувший уже в свои неполные десять лет, больше никогда не хмурился, чтоб не появилось на его лице такое же жесткое выражение, которое сейчас не сходит физиономии его папаши…
Тут Бродяга словил это слово в голове, усмехнулся, прокатал его на языке.
Папаша… Отец…
И снова испытал бесконечное удивление от этого сочетания слов по отношению в своему другу.
Это удивление постоянно билось в голове еще со вчерашнего дня, когда Хазар, как обычно, сухо и безэмоционально позвонил и попросил пробить информацию на Тамару Пересветову и ее сына Ивана. Бродяга пробил. И охренел, найдя фотку парня в сети. И даже глаза протер, потому что в первый момент показалось, что это мелкий Хазар на него смотрит… Такой же темный, волосы лохматые, взгляд колючий, губы поджатые… Надо же! Ну вот кто бы знал? Хазар явно не знал до этого дня…
— Какой мальчик симпатичный, — прокомментировала фотку Ляля, как раз зашедшая в кабинет с чашкой чая, — а кто это? Напоминает кого-то…
— Похоже, сын Хазара… — пробормотал Бродяга задумчиво, и Ляля радостно улыбнулась:
— Ой! Какая прелесть! Очень похож на него! Я и не знала, что у Тагира есть сын…
— Никто не знал… — все так же задумчиво ответил Бродяга, продолжая скролить информацию о парнишке и все больше убеждаясь в том, что его подозрения верны.
Совпадали сроки, место работы Тамары Пересветовой… Хоть и краткий период, но зарегистированный в трудовом стаже.
Десять лет назад она работала официанткой в кафешке, принадлежащей Хазару…
Бродяга помотал головой, стремясь изгнать из головы воспоминания десятилетней давности. А то, не дай бог, в кошмарах увидит… Хазар тогда вышел из тюрьмы и был очень злым… Пил, буянил, мстил тем из дураков, кто заблаговременно не смотал из города… Ну, и таскал в кровать все, что имело неосторожность пошевелиться неподалеку…
Похоже, эта Тамара не только шевелилась, но еще и активничала. Сумасшедшая…
Почему потом не предъявила ребенка, непонятно… Хазар бы никогда не отказался от своей крови. Как, впрочем, и Каз, и сам Бродяга. Слишком сильно детдомовское детство прошлось катком по ним троим…
Бродяга рыл нужные данные, все больше убеждаясь, что тут имела место обычная бабская глупость или обида.
Потому что Тамара, побывав в койке Хазара, резко уволилась и ушла в другое кафе. Непонятно, почему? Не понравилось, что ли? Можно бы выяснить… Но пока не поступало задачи, так что Бродяга просто наметил в голове список вопросов, которые требовалось выяснить, и принялся смотреть дальше.
Длинный трудовой список, нигде больше года не работала… Поставлена на учет социальным педагогом в школе, как малоимущая и неблагополучная… Сам мальчишка, судя по парочке приводов в полицию, тот еще засранец… Гены, мать их, никуда не денешься…
Ляля поставила кружку с чаем на стол, встала позади Бродяги и принялась мягко разминать ему шею.
Как всегда, стоило ей прикоснуться, сразу по телу поползли сладкие мурашки.
Бродяга со вздохом отклонился и позволил нежным ладошкам скользить по плечам, думая, что никогда не считал себя сильно чувствительным… До встречи с котенком…
— Милый… — промурлыкала Ляля, — я вот подумала… Может, уедем куда-нибудь…
— Куда? — Бродяге было так хорошо, что выныривать из этого всего не хотелось совершенно. В этот момент его мир был полон.
— Может… — она прикоснулась к его шее теплыми губками, — может… В другой город? Где нас никто не знает?
