я все же не успела появиться дома раньше, чем автомобиль, которому я нанесла ущерб. Когда я только подбегала к дому, он уже отъезжал. мы разминулись буквально на несколько минут, но их как раз хватило на разговор с моими родителями. Автомобиль, проезжая мимо меня, затормозил на некоторое время, будто некто, сидящий внутри, хотел повнимательнее меня рассмотреть. Я неосознанно также остановилась. В тот миг мне показалось, что даже сквозь темное и абсолютно непроницаемое стекло я чувствовала его взгляд. Словно невидимая волна прошла сквозь мое тело и проникла в каждую клеточку…
Автомобиль тронулся с места, а я еще некоторое время не могла прийти в себя. Из стопора меня вывел крик, что доносился из моего дома. Мама очень громко и практически невнятно что-то кричала. От этого звука мурашки побежали по телу вместе с липким холодком по спине…
Я опрометью помчалась в дом. Даже с улицы было слышно, что мама и папа рьяно о чем-то спорят. Они выясняли отношения и кричали друг на друга. Слова из-за толстых стен и закрытых окон невозможно было разобрать. Доносились лишь обрывки слов.
С размаху открыв дверь, я влетела в комнату, где находились родители. Мама выглядела не то, что обеспокоенной, а находящейся практически на грани срыва. Ее лицо покрывали многочисленные красные пятна — последствия долгих слез и нервного напряжения. Ее волосы растрепались и теперь пряди наполовину торчали в стороны, а наполовину прилипли к щекам и шее, мокры от слез.
Папа же наматывал круги, пытаясь хоть немного успокоиться. Он всегда так делал, когда пытался быстрее прийти в чувство или найти выход из ситуации. Папа то и дело хватал себя за волосы или тер лицо ладонями.
Оба родителя тут же повернулись в мою сторону, едва я появилась. Они почему-то выглядели виноватыми, будто это они накосячили, а не я.
— Я… я не хотела…не хотела, чтобы так вышло… — начала оправдываться я.
Мама продолжала смотреть на меня заплаканными глазами. Она закрыла лицо руками и, зарыдав навзрыд, упала на пол. Ее поза была похожа на то, когда кто-то очень виноватый перед тобой стоит и просит прощения на коленях. Но, вероятнее всего, это мне показалось, ведь виновницей происходящего сейчас была я.
— Мама! — я бросилась к ней, чтобы поднять или хоть немного успокоить.
Обняв маму за плечи, я тихо приговаривала, что все будет хорошо. Мне передавалось ее нервное напряжение. Ее плечи тряслись, а все тело дрожжало.
— Папа, что они сказали? — повернувшись к отцу, выкрикнула я.
Все это время он продолжал наматывать круги по комнате. Его шаги становились быстрее, громче и размашистей с каждой секундой.
Отец лишь повернул голову на мой вопрос и замер на секунду. А затем вновь продолжил свои метания. Я не выдержала и заплакала, сев на пол рядом с мамой. Мое сердце разрывалось на части. Всю дорогу сюда сердце бешено колотилось не столько от физической усталости, сколько от страха за то, что может произойти…
В тот вечер никто так и не объяснил мне, что же произошло и к чему привел разговор с людьми из той машины. Спустя пару часов, когда я уложила маму спать, отец все же дал мне пару сухих ответов. Он сказал что-то вроде “с этого дня наша жизнь никогда больше не будет прежней” и “ты можешь не волноваться о своем будущем, я обо всем позаботился”.
Меня оставили в полной растерянности и без какого либо четкого понимания того, что произошло. И это было ужасно. Я несколько дней не могла нормально спать, ведь все время представляла ужасные вещи. Мне то и дело казалось, что мои родители теперь будут в вечном долгу перед хозяином той машины. Или что нам придется продать наш дом, чтобы расплатиться за ошибку, которую совершила я.
Но родители молчали… К счастью мама с каждым днем становилась все больше и больше похожа на себя, ее глаза постепенно перестали быть красными после слез, а лицо приобрело привычный румяный оттенок. Первая неделя после происшествия далась ей трудно. За несколько дней она заметно похудела и осунулась. Но со временем все это прошло. Лишь изредка она продолжала смотреть на меня с таким чувством вины, от которого сердце разбивалось на части…
Но, как и говорил папа, с того самого дня наша жизнь больше никогда не была прежней. Мир не развернулся на сто восемьдесят градусов, но и перестал быть прежним. В моей жизни стало появляться все больше и больше комфорта, подарков и развлечений. Родители баловали меня, хотя я этого совсем не просила.
Погруженная в собственные мысли и воспоминания, я и не заметила, как луну давно сменило солнце, а на улице настало утро. Девушки одна за одной начали просыпаться и подниматься с постелей. Они сонно потягивались и терли глаза. Было заметно, что ночка выдалась тяжелой не у меня одной. Меган проснулась первой и тут же бросилась ко мне. Вчера я вернулась раньше нее и сразу же рухнула в постель.
— Как ты, Энджела? — обеспокоенным голосом спросила девушка.
Она переводила взгляд с одного участка моего тела на другой. Очевидно, что Меган беспокоилась обо мне. Она вернулась в комнату, когда я уже спала и не стала меня будить.
— Всё прошло лучше, чем я ожидала, — ответила я и попыталась улыбнуться, чтобы мои слова звучали более правдоподобно.
— Но на тебе столько… его следов, — имея в виду засосы и ссадины на коже, произнесла Меган.
Её лицо исказилось от сочувствия и сожаления. Она выглядела даже слегка виновата, хотя была не в силах мне хоть как-то помочь вчера.
— Всё хорошо, Меган. Я в порядке, — я вновь попыталась успокоить девушку.
Но она словно не верила моим словам. Меган присела на край кровати и наклонилась максимально близко к моему лицу. Видимо, она не хотела, чтобы кто-то услышал наш дальнейший разговор. Я немного придвинулась к ней.
— Вчера я видела, как господин Ринальди преградил вам с Марио путь и что-то сказал ему, — Меган говорила максимально, она предварительно оглянулась по сторонам и убедилась, что соседки находятся на достаточном расстоянии от нас.
— Да, но я не слышала, что именно, — пояснила я.
Меган вопросительно вскинула бровь, а потом нахмурилась. Она очень хотела узнать большее, но я её огорчила.
— Ты знаешь, Мадам вчера весь вечер следила за тобой. А когда господин двинулся в вашу сторону, её чуть на части не разорвало. Анне даже пришлось
