о чем не волновалась и оставалась с семьей.
У нас, в самом деле, проблемы с помещением. Поэтому Эдите необходимы ключи от моей мастерской, чтобы временно разместить там картины.
С досадой понимаю, что моего телефона нет. И я либо оставила его дома, либо забыла в машине мужа, когда мы приехали в больницу. Я бы очень хотела позвонить Алексу, а ещё мне отчаянно захотелось позвонить отцу. Прошу у мамы телефон и отхожу к окну, наблюдая за движением на дороге, за тем, как мимо больницы внизу проходят люди. Жизнь продолжается, но только не у нас, у нас она словно остановилась, а часы кажутся бесконечными.
Прежде чем позвонить, пишу отцу сообщение о том, что это я. А потом звоню, но он скидывает мой звонок. Не успеваю расстроиться, как тут же приходит сообщение о том, что он очень занят и если это не срочно — перезвонит мне через пару часов. Я прошу его не перезванивать, желаю ему здоровья и всего хорошего, а он удивляет меня, когда в ответном сообщении пишет что скучает и очень любит. Это удивительно, но прежде, подобного я отца не слышала, наверное, потому что мы никогда прежде не обменивались сообщениями, а по телефону отец не говорит подобные слова. Это если бы дерево вдруг заговорила. Но иногда его поступки говорят лучше слов.
Вздрагиваю, когда распахивается дверь и входит Женя, принося с собой запах еды и кофе. Он приносит мой телефон и завтрак, как и обещал, от которого меня тошнит. Как люди вообще могут, есть в стрессе? Я не думаю, что мне кусок полезет в горло до тех пор, пока я не узнаю, что Кирилл в порядке.
Удаляю сообщения от отца и возвращаю маме телефон. Присаживаюсь рядом с ней, и она кладет голову мне на плечо. Беру её за руку, чтобы поддержать, говорю, что всё будет хорошо, но если честно, я не знаю наверняка.
Женя ведёт себя как заботливый муж. Наверное, он и раньше так себя вёл, но я чувствую, как будто всё до, словно стерлось. Отодвигаюсь от его проявлений нежности и попыток меня поцеловать. Не только потому, что хочу развода, вспоминаю вчерашнее событие и у меня холодный пот и мурашки по спине. Прежде Женя никогда себе подобного не позволял, а вчера, будто другими глазами его увидела. И не только вчера. Несколько последних дней невольно анализировала свою жизнь. Мама о чем- то говорит с Женей, пока я пытаюсь бороться с тяжелой головой. Спать с каждым часом хочется все сильнее, от запахов в палате дико тошнит. В какой-то момент я и сама не понимаю, как меня вырубает.
Открываю глаза, когда в палате темно и пусто, а я лежу на кровати. Кто-то снял мою обувь и заботливо укрыл меня пледом.
Поднимаюсь и спускаю ноги на пол. Чувствую сейчас себя немного легче, жаль, что сон не помог облегчить давящую, нудную боль в груди. Мне снился какой-то сумбур, а сейчас сердце колотится как сумасшедшее и задыхаюсь. Прикладываю руку к груди и шумно выдыхаю. Голова уже не так сильно болит, а вот желудок как будто в узел скрутили, но голода не чувствую, только тошнит ещё больше от нервов.
Осматриваюсь и не нахожу маму в палате, в груди больно ёкает. Надеюсь, у Кирилла всё хорошо.
Поднимаюсь и медленно выбираюсь из палаты. Свет в коридоре приглушен, но я все равно зажмуриваюсь от такого контраста. Здесь по-прежнему тихо. Медицинские сестры передвигаются очень тихо. Здороваюсь с несколькими, проходя вперёд в надежде найти маму. Уже подумываю о том, чтобы отправиться к стойке информации, как замечаю её сидящей на стуле в глубине коридора.
Она поднимает голову и поворачивается ко мне, когда я останавливаюсь рядом. Выглядит хорошо, отчего тяжесть в груди становится меньше. Глаза безжизненные, но она не плачет. Хороший ведь знак.
— Вышла немного, чтобы ты спокойно поспала. Телефон разрывается, а у тебя такой вид, что смотреть больно — говорит мама и поднимает руку, в которой держит телефон. Осматривает меня беглым взглядом и задерживается на лице. — Так ничего и не ела, Женя говорит последнее время, и завтракать перестала. И про галерею что-то упомянул. Сказал, чтобы ты не переживала: картины он Эдите поможет перевести в твою мастерскую.
Какой заботливый муж.
— Пойдем, тут есть что-то вроде кафе — говорит мама и поднимается. Тянет ко мне руку и, схватив под локоть, прижимает к себе. Как будто ей нужна моя близость. Сжимает меня и тяжело вздыхает. — Состояние у Кирилла стабильно тяжелое. Стараюсь не делать акцент на слове «тяжелое». Куда больше мне нравится слово «стабильное» — снова вздыхает она.
Ведет меня к лифту, и мы спускаемся на первый этаж и проходим в кафе. Здесь тихо только несколько человек сидят за столиками. Когда присаживаюсь за стол, ловлю взгляд девушки напротив. Глаза у неё такие же безжизненные и пустые как у мамы, а взгляд тяжелый, что в дрожь бросает. Смотрит на меня какое-то время, а потом отворачивается к окну и вытирает слезы. За окном темно, только фонари и фары от машин мелькают яркими вспышками. Окна выходят на парковку больницы. Здесь не очень людно, но машин довольно много.
Вздрагиваю, когда мама ставит передо мной поднос, на котором две кружки с чаем, ромашковый, судя по запаху, с яблоком и корицей. А так же какой-то салат. Пахнет вкусно, хоть выглядит не очень аппетитно. Делаю несколько глотков чая. А пока мама рассказывает о состоянии Кирилла, и прогнозах на будущее не замечаю, как съедаю салат. Вкусно, ещё хочется, если честно, но я не тороплюсь. Весь день не ела, как бы хуже не стало.
— Можно я поживу немного у вас с Кириллом? — спрашиваю я, когда мама замолкает и принимается осматриваться. Я собираюсь уйти от Жени, но не хочу снова снимать квартиру, да и вот так сразу к Алексу перебираться не хочу. Страшно, что ли.
— Чего? — переспрашивает мама и фокусирует свой взгляд на мне. Вид у неё не удивленный, скорее выглядит так, будто ждала от меня чего-то подобного, и дико этим не довольна. — Это теперь у вас такие брачные игры что ли? — она кладет руки на стол и подается вперёд — Каждые полгода теперь от него уходить будешь? — спрашивает мама и поднимает свою идеально выщипанную бровь вверх. — Видела я, что между вами что-то не так. Нос от него воротишь, обиженку строишь. Но
