биологически не мой, но это не имеет значения, потому что он будет принадлежать моему брату, и мы здесь, нравится тебе это или нет.
— Я уже чувствую, как ты советуешь мне поговорить с Хантером. С другой стороны, я не уверена, что мне нравится такая версия тебя, — ворчу я, закатывая на него глаза и приподнимаясь на локте. Я качаю головой, мой желудок сводит, и я пытаюсь улыбнуться. — Но с этим придется подождать, потому что меня сейчас вырвет.
ИДЕН
Если этот ублюдок попытается еще раз накормить меня едой, я вырублю его к чертовой матери.
Когда мы спустились вниз, то обнаружили, что домик пуст, но смех Чарли и Лу-Лу снаружи заставил меня выглянуть в окно и увидеть их сидящими за столом для пикника с угрюмыми Тобиасом и Хантером.
— Иден, почему бы тебе просто не съесть еще немного фруктов, или печенья, или еще чего-нибудь? — Говорит Ксавье, осторожно пододвигая тарелку поближе ко мне, и я смотрю на его макушку.
— Ксавьер Найт, прекрати, блядь, пытаться меня накормить. Я сказала, что сыта, значит, я сыта, — ворчу я, отодвигая тарелку в центр стола, прежде чем скрестить руки на груди.
Он вздыхает. — Но ребенок наелся?
О Боже мой. Опершись руками о стол, я встаю, наблюдая, как он наблюдает за мной, откидываясь на спинку стула слишком небрежно.
— Я не знаю, почему бы тебе просто, блядь, не спросить его об этом? — Мой голос продолжает повышаться, поэтому я заставляю себя сделать глубокий вдох. Я благодарна, что все остальные снаружи, хотя, возможно, они все еще слышат меня оттуда.
Как только я собираюсь отойти от стола, Ксавье кладет руку мне на живот, и я замираю на месте, мои глаза расширяются от шока от его нежного прикосновения. Его пальцы скользят по моему животу, и мой взгляд прикован к каждому дюйму его руки.
— Доброе утро, орешек. Ты все еще голоден? — бормочет он, его голос почему-то нежнее, чем обычно, когда он с любовью смотрит на мой живот.
Как это получается одновременно так чертовски мило и так мудацко?
Он поднимает на меня взгляд, и в его глазах появляется жар. Я качаю головой. Он знает, что делает со мной. Он медленно проводит пальцами по моей майке, продолжая удерживать мой взгляд, превращая меня в смазку в своих руках.
— Он тебя не слышет, — бормочу я, застыв на месте, не желая портить момент, и он ухмыляется.
— В книге Тобиаса по воспитанию детей сказано, что никогда не рано приучать ребенка к нашим голосам. Я просто хочу, чтобы малыш сначала узнал, кто из нас самый классный, — заявляет он, пожимая плечами, медленно убирая руку с моего тела и сжимая верхнюю часть моего бедра, когда поднимается на ноги. Оставив меня просто стоять и глазеть на него.
Самодовольный ублюдок.
Не думаю, что я готова к информации, которую эти ублюдки вычитали в детской книжке. Я должна была сделать это, но теперь они, вероятно, знают больше меня, что на самом деле наполняет меня волнением. В конце концов, мне придется стиснуть зубы и попросить их позволить мне тоже это прочитать.
— Как скажешь, — шепчу я в ответ, не зная, что еще сказать, потому что его прикосновения заставляют меня согласиться практически на что угодно прямо сейчас.
Взяв меня за подбородок, он проводит большим пальцем по моей щеке, заглядывая мне в глаза. — Ты готова найти парней и поговорить? — спрашивает он, и я вздыхаю, поддерживая зрительный контакт с ним.
Готова ли я? Нет. Но знаю ли я, что мне нужно это делать? ДА. Сохранение всего этого эмоционального смятения, бушующего внутри меня, не приносит мне никакой пользы. Часть меня надеется, что, услышав, как Хантер объясняет всю ситуацию с натуральными таблетками, я смогу собрать воедино свою разбитую душу, и тогда я буду вся во внимании.
Я киваю в ответ, не находя слов, и он нежно целует меня в лоб, отчего мои глаза закрываются, а по телу пробегают мурашки от его нежности. Мурашки покрывают всю мою кожу, когда я дрожу от его прикосновений.
Я действительно понятия не имею, кто этот парень, но Ксавьер Найт внутри чертовски мягкотелый, и я не могу отрицать, как сильно мне нравится эта его сторона. Мой разум даже не может осознать, насколько хорошо он заставляет меня чувствовать себя прямо сейчас.
Я уверена, что все снаружи должны были слышать нас здесь, но, к счастью, они предоставили мне пространство, в котором я нуждалась, и время с Ксавье, о котором я и не подозревала, что это так необходимо. Не остается незамеченным, что именно на Ксавьера я сейчас опираюсь. После всего, что произошло с тех пор, как я приехала в Найт-Крик, он, вероятно, был чертовски худшим, но в то же время моя душа полностью успокаивается, когда я рядом с ним. Наконец-то я готова это признать.
— Тогда пойдем, Нафас, — бормочет он, кладя руку мне на поясницу и подталкивая к двери. Опять у него это гребаное прозвище. Такой. Горячий.
К счастью, он ведет нас к входной двери, а не к задней, давая мне секунду, чтобы обойти крыльцо и собраться с силами, прежде чем мы присоединимся к остальным. Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоить свои натянутые нервы.
Сегодня снова тепло, поэтому на мне рваные джинсовые шорты, свободная белая майка и сандалии. Ксавьер все еще одет в ту же одежду, что и вчера, поскольку он не отходил от меня с тех пор, как мы проснулись. Очевидно, что поиск его сумки сейчас не является для него приоритетом.
Я позволяю ему закрыть за нами дверь, чтобы мы могли пройти по кругу в заднюю часть хижины, солнце палило прямо на нас, когда мой взгляд падает на Хантера и Тобиаса.
Они выглядят так, будто не сомкнули глаз, но Хантер выглядит намного хуже. Он выглядит опустошенным, как будто то, что я сказала прошлой ночью, уничтожило его. Даже отсюда я вижу напряжение в его взглядах. Я знала, что он был шокирован моими заявлениями, когда я кричала на них под ночным небом, но, видя его сейчас в таком состоянии, я знаю, что должна выслушать его.
— Доброе утро, — весело говорит Чарли, и я слегка улыбаюсь, глядя на нее, чувствуя себя чертовски неловко из-за всеобщего внимания, обращенного на нас, в то время как Ксавье продолжает подталкивать нас к группе.
— Вы, ребята, в порядке? — Спрашивает Лу-Лу, собирая
