Парень продолжительно молчал. Я тяжело вздохнула.
— Давай, скажи это. Что я дерьмовый человек.
— Не мне судить кого-либо. Я в жизни повидал много дерьма. Достаточно для того, чтобы перестать делать вид, что я понимаю, почему люди совершают те или иные поступки. Все, что я знаю, так это то, что если вам кажется, что это неправильно, и ранит его – просто исправьте это.
— Если бы я только знала, как…
— Копайте глубже. Там всегда есть ответ.
Я осмотрела его с ног до головы, и он слегка улыбнулся.
— Теперь я забираю свои слова обратно. Ты не такой уж плохиш.
Он растянулся в самодовольной улыбке.
Кажется, Рейд мне понравился.
~*~*~*~
Макс вернулся десять минут спустя. В тот момент, когда он шагнул через дверь, мое сердце сжалось и из глаз брызнули слезы. Он выставил всех из раздевалки. Рейд поднялся, послал мне свою улыбку, затем ушел, пожав перед этим руку Макса. Мы остались одни. Я не знала, что сказать. Я даже не представляла, с чего начать разговор. Я заглянула в его карие глаза, и увидела в них такую невыносимую боль, что невольно спросила себя: как же, черт возьми, я могла не замечать этого?
— Ты защищал меня, — первые слова робко слетели с моих губ.
За прошедший час я обдумывала это миллион раз, но высказанная вслух мысль стала совсем реальной.
— Я не позволил бы какому-то уроду ударить тебя и просто бросить тебя там, Анна.
— Я имела в виду совсем другое, — сказала я, пытаясь сдерживать боль в интонации. — Я говорю о том времени, когда мы еще были женаты.
Он отшатнулся, и я знала, что была права.
Какая же я была дура. Он оттолкнул меня, чтобы защитить. Чтобы просто не впустить боль в мой мир. Если бы я только была более внимательной! Если бы я только дала ему то, что должна была, я бы заметила! Той ночью в больнице я бы поняла, что он говорит неправду. Скорее всего, какая-то часть меня просто хотела верить, что все нормально потому, что сама только мысль об этом повергала меня в ужас. Как же эгоистично.
— Почему, Макс? — спросила я, вставая на трясущиеся ноги. — Почему ты не смог довериться мне?
Он опустил взгляд. Скулы сжаты, руки в кулаки.
Я подошла на шаг ближе и взяла его лицо в свои ладони.
— Почему?
— Потому, что если бы твои глаза потеряли блеск, я бы не справился, – сказал он хриплым и потускневшим голосом.
Я ничего не понимала.
— Ты ничего не рассказал мне только потому, что боялся опечалить меня? Чтобы я не плакала из-за тебя?
Он подошел и рукой приподнял мой подбородок.
— Твои глаза – единственное, что у меня было среди всего этого. Когда ты посмотрела на меня в тот день в больнице, твои глаза были полны ужаса. Страх того, что все прекрасное, созданное нами, может разрушиться, чтобы я не сказал.
— Макс, нет, — возразила я, чувствуя немыслимую боль, отчаяние и опустошенность.
— Я бы не вынес этого. Я бы не смог смотреть тебе в глаза и видеть причиненную мною боль.
— Если все дело было только в этом, почему тогда ты оттолкнул меня? — слезы обжигали, но я продолжала смотреть ему в глаза.
— То, что было внутри, медленно и безжалостно съедало меня, пока не осталось совсем ничего, черт возьми. Я стал бесчувственным. Я думал, что справлюсь, что смогу оградить тебя от всего этого и вернуться к моей нормальной жизни. Но я не смог.
— Что тогда произошло?
Он дал мне пройти и отвернулся. Все его тело напряглось. Я подошла ближе и положила руку ему на спину.
— Пожалуйста.
Продолжая стоять ко мне спиной, он начал говорить отрешенным голосом, лишенным всяческих эмоций. Меня это пугало, но я дала ему возможность говорить. Мне очень нужно было, чтобы он заговорил, но больше всего это нужно было ему.
— Я ехал домой, весь в своих мыслях. Я услышал резкий визг колес и увидел, как на моих глазах машина улетает в кювет. Я сразу остановился, взял фонарик и поспешил на помощь. Когда я увидел в каком состоянии была машина, я вызвал скорую помощь. Машина просто впечаталась в дерево, так сильно... Проклятье…
Он замер, но я ничего не сказала. Я просто дала ему возможность продолжить, как только он будет готов.
— Я подошел к машине со стороны водителя, и человек, который там сидел, был…. абсолютно мертв, это так страшно. На другой стороне машины никого не было. Я заметил кровь на капоте, и пошел туда.
Внутри меня все сжалось, я едва могла дышать, но я продолжала внимательно слушать его.
— Там был ребенок, — его голос дрогнул, и по моему телу прошла болезненная дрожь. – Ей было около десяти лет, может чуть больше. Она была…. Ее выбросило из машины. Она была в ужасном состоянии, но все еще живая.
О, нет.
Нет, пожалуйста.
— Я взял ее на руки и начал разговаривать с ней, несмотря на то, что она была без сознания. На ней просто не было живого места, черт возьми. — В его голосе прозвучала злость. — Ее родители не пристегнули ее. Они просто не….
Когда я поняла, через какую боль он прошел, мое сердце разбилось на части и по щекам потекли слезы.
— Почему они не надели на нее чертов ремень?! — взревел он, ударив кулаком об стену.
Я подошла ближе и обняла его, чувствуя его тяжелое дыхание. Я прижалась щекой к его спине. Конечно, это не то, чем я могла бы его успокоить сейчас, но я просто хотела, чтобы он знал, что я рядом. Всегда. Я дам ему все, что не смогла дать тогда, когда была просто слепой.
— К тому моменту, как прибыла скорая, она уже умерла. Они сказали мне, что я сделал все возможное, но это не так, Колокольчик.
Его голос…Боже, в его голосе столько боли. Я заплакала еще сильнее.
— Я не должен был трогать ее! Я должен был раньше вызвать скорую! Я должен был сразу догадаться…..!
Нет. Господи, нет!
Он не виноват!
— И она просто умерла. И все. Ее маленькая жизнь оборвалась просто из-за легкомысленности ее родителей.
— Это не твоя вина, — смогла вымолвить я. — Макс, ты должен понять, что это не твоя вина.
— Я не должен был трогать ее.
— Это, возможно, все равно ничего бы не изменило. Милый мой, ты сделал все, что мог.
Он отбросил мои руки и устремился вперед. Он начал измерять помещение шагами, его трясло.
— Не пытайся сгладить ситуацию, Анабелла, потому что ее невозможно сгладить, твою мать. Все это время я живу с осознанием того, что сделал. Я смирился с этим. Но только не пытайся все облегчить. А теперь, будь что будет.
— Я подвела тебя, — сказала я, стоя неподвижно.
Он остановился и повернулся, устремив на меня глаза, налитые кровью.
— Я позволила тебе страдать в одиночку потому, не разглядела, что тебе больно. Я просто не увидела, что произошло что-то ужасное. Я думала... Я даже не связала одно с другим.
— А почему ты должна была? — спросил он ледяным голосом. — Я же сказал тебе, что со мной все в порядке.
