Теперь они стояли друг против друга.
— Я нечаянно, Мария Сергеевна. Хотела сверху посмотреть и чуть не упала, — быстро проговорила Леночка.
— Я все видела, — глухо отозвалась Маша, у которой уже начинали ныть ушибленные места.
Девчонка, поняв, что отвертеться не удастся, мгновенно перестроила свою тактику. Нагло глядя Маше в глаза, она заявила своим звонким голоском:
— Подумаешь! Все равно ничего не докажете, никто ничего не видел. Это случайность, я тут ни при чем. Копали неосторожно, вот и обвалилось. И ничего вы мне не сделаете!
Продолжая прямо смотреть Маше в глаза, Леночка слегка улыбнулась. Улыбка эта оказалась последней каплей. Быстро размахнувшись, Маша изо всех сил ударила Лену по этому нагло улыбающемуся лицу. Удар оказался сильным, девушка отлетела назад и упала на груду камней.
— Ничего не докажешь, — спокойно произнесла Маша, удивляясь самой себе. — Ты сама сверху свалилась, когда полезла, куда не просили.
Вадим долго ворочался в своей палатке. Спать хотелось ужасно, но уснуть он никак не мог. Да и вообще на этой проклятой раскладушке он еще ни разу не высыпался как следует. Отвык он от этой жизни — без удобной постели, без ванной, без прочих маленьких радостей жизни. Да еще эти проклятые комары — вон, жужжит под ухом, видать, все-таки запустил он в палатку несколько штук, пока залезал.
Нет, все эти экспедиции явно не для него. Хватит, отмучился, пока был студентом. И черт же его дернул пойти в этот проклятый институт! Впрочем, конкурс там был небольшой, а особыми успехами в школе он не блистал. Вот и решили они с матерью, что Вадик подаст документы туда, где конкурс поменьше и есть военная кафедра. Не в армию же ему в самом деле идти! В армии плохо и очень опасно. И вообще — это совершенно не для такого мальчика из хорошей семьи, как Вадик.
Правда, сначала он собирался стать нефтяником — там деньги побольше. Однако мать его быстро отговорила, красочно расписав все прелести жизни где-нибудь в вахтовом вагончике под Нижневартовском или Сургутом. А без этого обойтись никак невозможно — пришлось бы и практику отрабатывать, и после окончания института пахать несколько лет на скважине, пока не удалось бы пристроиться где-нибудь в городе, на административной должности. Вадик никак не мог выдержать всех тягот и грязи подобной жизни.
Вот так Вадик Шувалов и выбрал свою профессию. Он быстро понял, что, аккуратно посещая занятия и постоянно мозоля глаза преподавателям, быстро можно попасть в число лучших студентов — если, конечно, при этом еще прилично сдавать сессии, но ведь это дело усидчивости и терпения, не более того. Стало быть, есть шанс получить место в аспирантуре, что, собственно, и требовалось.
— Учти, Вадик, что помочь тебе я могу только хорошим советом, — нередко повторяла ему мама. — Ты знаешь, что после того, как твой подлец папочка нас бросил, я тяну все на себе. Тебе нужно уже сейчас серьезно думать о своем будущем.
Это она твердила ему еще со школы, когда сама выбирала ему приятелей, разрешала пойти к Славику поиграть в компьютерные игры, но ни под каким видом не отпускала на рыбалку с семьей Толика. Что ж, отец Славика был генералом, а папаша Толика — водителем грузовика. А это, как понятно всем, «две большие разницы». Вадиму, во всяком случае, это стало понятно достаточно рано, и он сам начал стараться дружить со Славиками, а не с Толиками. Лидии Эдуардовне оставалось только радоваться разумности и разборчивости своего мальчика.
Когда Вадим учился в старших классах, Лидию Эдуардовну не на шутку стало беспокоить повышенное внимание девочек к ее сыну. Конечно, она радовалась, что мальчик растет красавцем, и гордилась этим, однако не без оснований опасалась, что такая популярность может довести если не до беды, то, во всяком случае, до неприятностей.
Как правило, прогнозы Лидии Эдуардовны в отношении сына сбывались. Он не обратил внимания на ее предостережения, и результат не замедлил себя ждать. Вадик, такой осмотрительный в дружбе с мальчиками, не проявил столь похвального качества в своих любовных похождениях.
Неделю он ходил мрачнее тучи, не решаясь признаться во всем матери и одновременно понимая, что это неизбежно. Сам он со свалившейся на него проблемой просто не справится. Мать не раз, замечая подавленность Вадика, старалась допытаться у него, в чем дело, но тот предпочитал отмалчиваться. Но в конце концов, собравшись с духом, решил поговорить с ней.
Произошло это во время ужина. Лидия Эдуардовна, разложив по тарелкам картофельное пюре с приготовленной на пару рыбой (еда должна быть питательной, но легкой), как всегда, изящно взяла в тонкие пальцы вилку, и тут Вадим заявил:
— Мамуля, я… В общем, у меня серьезная проблема. С Катей.
В первый раз в жизни его мать нарушила правила поведения за столом, со шлепком уронив вилку в пюре.
— Что такое? — встревоженно спросила она, не изменив при этом, однако, своего обычного холодноватого тона, каким она всегда говорила с Вадимом о его подружках или друзьях, которые ей не нравились.
— Мама, ты только не волнуйся… — неуверенно произнес Вадим.
Однако мать не была склонна выслушивать длительную преамбулу и довольно резко оборвала его:
— Вадик, не старайся меня успокоить. Быстро признавайся: что случилось?
— Катька беременна, — бухнул Вадим, с трудом преодолев желание зажмуриться.
— Так… — произнесла Лидия Эдуардовна и надолго замолчала.
Молчал и Вадим, не решаясь нарушить зловещую тишину хоть словом.
Наконец мать тряхнула головой и начала допрос:
— Это что за Катя? Где ты ее нашел?
— Да это подружка одной моей знакомой…
— Я тебя не об этом спрашиваю! — прикрикнула Лидия Эдуардовна. — Где она учится, кто родители?
— В училище в каком-то… В швейном… Отца у нее нет, мать — уборщица.
— Стало быть, она не из твоей школы. Это уже полегче. А то, что и она, и ее мамаша — вообще никто, еще более облегчает положение. Что ты улыбаешься? Полагаю, у тебя сейчас нет поводов для глупых улыбок! Какой срок у твоей… девки? — с трудом выбрала она подходящее наименование для неизвестной ей девушки Кати.
Вадим немного раздраженно дернул плечом:
— Что мне теперь, рыдать навзрыд, что ли? И при чем тут вообще Катькины родители?
— Подумай сам. Или послушай мать, если головы нет. Спрашиваю — какой срок у нее?
— Да откуда я знаю! — вспылил Вадим. — Я что, разбираюсь в этом, что ли?!
— Я вижу, что в том, от чего дети берутся, ты разбираешься. Мать твоей девки в курсе ее беременности? И от кого, кстати, она беременна?
