— Какую проблему? — спросила я, глядя на вздрагивающие под органзой лопатки — обезоруженная моими действиями Лапенкова покидала редакцию.
— Ты не видишь проблемы? У него в году тройки! Тебе с твоим Давидом не до того!
— Так в конце у него уже четверки одни, — напомнила я.
— Будет лучше, если он переедет ко мне. Ну, что ты скажешь?
Внезапно я догадалась: мама боится, что я не разрешу Олегу переехать. Ее попросту пугает участь одинокой пенсионерки.
Пришлось уговаривать сына. Сначала он и слушать не хотел о переезде: тройки, четверки — какая разница, но когда я дала понять, что есть еще другие причины, произнесла слово «великодушие», ничего, согласился.
Постепенно жизнь входила в свою колею. Первого сентября дети пошли в школу, пятого вернулась из отпуска Ольга. И сразу же вопрос:
— Ну что Лапенкова?
— Приходила!
— Ну? — не поверила Ольга. — А зачем?
— Взятку предлагала.
— Не может быть! Совсем плохая!
…В общем Ольга осталась довольна моей работой и даже статью, наконец-то завершившую цикл, похвалила.
— Передохните немного, Марин. Я подберу вам материалы и денька через три позвоню, ладно?
Из редакции я поехала в школу. Лучше поздно, чем никогда!
— Где ж вы так долго были? — Директор, пожилая, утомленная, но с прической и в нарядной шелковой блузке, горестно покачала головой. — Я до последнего надеялась, что вы появитесь. Накануне первого сентября пришлось принять другую преподавательницу. Взять взяла, а душа-то болит! Возраст пенсионный, прописка— Казахстан… Вы телефон свой оставьте. Кадры у нас — больной вопрос!
«Вот всегда так, — с грустью думала я, выходя из ее кабинета. — Такое местечко — тихая заводь и через дорогу от дома».
Школа действительно производила приятное впечатление. Здесь не было вопиющей роскоши, как во владениях английской леди, зато много цветов, белые кружевные занавески, как-то особенно, по-старинному, пах паркет… А директриса такая милая, на мою первую учительницу похожа!
Захотелось кому-нибудь поплакаться. Кому вот только?
Мама сразу обрадуется. Прекрасный повод прочитать нотацию на тему: «Делай все во время». Институтская подруга Милка уже несколько месяцев избегает меня. Видно, друзья дознаются не только в беде. Анька? У нее собственных заморочек по горло. «Позвоню Давиду, — решила я. В конце концов, что мне еще остается? Вернее, кто?»
Дозваниваться пришлось долго. Сначала все время было занято, потом попросили перезвонить по другому номеру, наконец нежный девичий голос поинтересовался:
— Как вас представить?
— Давид, у тебя есть минутка? — робко спросила я.
Мне вдруг стало стыдно грузить его своими проблемами. — Найдется минутка. Как ты?
— Свобода! Ольга вышла из отпуска больше не надо отсиживать в редакции.
— Ты в школу ходила? — почему-то сразу догадался он.
— Ходила. Никто им уже не требуется!
— Не огорчайся! Хочешь, я сегодня пораньше приеду, придумаем что-нибудь. — И дальше, прикрыв ладонью трубку: — Ладно, извини, ко мне пришли.
Какой же он… милый! Мне уже не было ни грустно, ни обидно. Из опыта я знала: в жизни не бывает все сразу. А у меня — и так много. Я вдруг очень отчетливо осознала, как же много у меня есть. Другие ждут всю жизнь! А я ничем не лучше — и вот дождалась!
Итак, давайте радоваться! Я распечатала плитку пористого шоколада, сварила кофе и даже достала свой любимый ликер. Потом поблаженствовала в ванне и уселась в кресло-качалку с новой книгой Токаревой, купленной сегодня у метро по дороге из редакции. Все рассказы известные, зачитанные до дыр. Новый только один — «Гладкое личико», его-то название и вынесено на обложку.
История о гладком личике заключалась в следующем. Некая дама, филолог по профессии и художница по призванию, одна воспитывала сына-дауна. Муж, узнав, какой у ребенка диагноз, исчез мгновенно. Что ж, очень жизненно. И вот у этой женщины вдруг наметился любовник на четырнадцать лет моложе. Так и написано — наметился… И этот любовник был бизнесменом. Да, любовник-бизнесмен просто бродячий сюжет отечественной словесности. Пришлось нашей даме подумать о пластической операции, чтобы соответствовать….
Клацнула входная дверь. Не спешит Денис из школы! Время-то — седьмой час. Ладно, простим ему ради хорошего настроения. Я отложила книжку, не спеша вышла в прихожую и вскрикнула от удивления:
— Давид!
— Не ожидала? Я же обещал приехать пораньше. Давай съездим за город, погуляем, поужинаем в ресторане.
— А Денис? Половина седьмого, а он еще вернулся из школы.
— Он мне звонил.
— Почему тебе?
— Со мной, наверное, проще договориться. Он у Сергея на Чистопрудном.
Сергей — наш сосед по подъезду — уже в шестилетнем возрасте на вопрос «кем ты хочешь быть?» гордо отвечал: хакером.
— У компьютера сидят?
— Да. Там какая-то крутая игрушка.
— Поехали! — Я побежала одеваться. Недаром у меня сегодня так хорошо на душе!
Мы относительно быстро выехали из города, немного постояли в пробке у кольцевой, и дальше машину повела я.
— Ну, теперь рассказывай. Что в школе?
— В школе все хорошо. И директриса симпатичная, спокойная, приветливая, настоящий профессионал!
— Почему ты так решила?
— В ней нет этого патологического стремления урвать.
— Но, может, для директора это не так уж плохо?
— Только не для директора школы! Там, где такие директора, не учат, не воспитывают, а за определенную плату оказывают образовательные услуги! Формулировочка, между прочим, официальная!
— Не кипятись. — Он слегка тронул меня за локоть. — Значит, понравилась тебе школа?
— Понравилась.
— Позвони, предложи им спонсорскую помощь. От двух-трех тысяч зеленых вряд ли они откажутся. А тебе любая работа гарантирована.
Я сначала не сообразила, а когда поняла, едва не улетела в кювет.
— Спасибо, Давид. Но я… при моей зарплате мне этих денег вовек не отработать.
— И не надо! — Он не принял шутливого тона. — Пусть у тебя будет все, что ты хочешь!
Я остановила машину и медленно, глядя ему в глаза, проговорила:
— Давид, у меня есть ты. Все остальное — несущественно.
Пролетел тихий ангел. Мы сидели молча, боясь разрушить эту хрустальную тишину. Мимо по шоссе проносились машины, пламенел закат…
— Поедем ужинать, — наконец тихо сказала я и включила зажигание…
— Смотрите, Давид Михайлович, какая классная стрелялка! — развязно приветствовал нас Денис, когда мы поздним вечером входили в квартиру.
— Мы вообще-то устали, — попыталась я вразумить сына, — но Давид уже покорно подсаживался к компьютеру. — Пойдем, я тебя ужином покормлю!
