— Конечно, Джино, — торжественно пообещал тот. — Это будет самое романтичное письмо из всех, которые мы создали вместе.
Естественно. Кто сказал, что паршивый старый козел не способен настрочить возвышенное любовное послание?
Уайтджек оказался на редкость скользким типом. У него была миленькая привычка ничего не подтверждать и не опровергать, а только цедить сквозь зубы: «Ч-черт!» — как будто это было универсальным ответом на все вопросы.
Но Кэрри не могла долго злиться. Ведь, кроме него, у нее никого не было. Он — ее мужчина, пусть даже хочет, чтобы она снова торговала собой. Ничего не поделаешь. По крайней мере, в скупости его не упрекнешь: с тех пор, как они уехали от мадам Мей, он исправно платил за троих — без единого звука.
Однако теперь деньги вышли, поэтому только справедливо, что они с Люсиль должны снова зарабатывать — единственным доступным для них способом. Он вряд ли планировал это с самого начала.
Отношение к ней Уайтджека оставалось прежним. Он все так же занимался с Кэрри любовью — когда был в настроении. Правда, если это случалось сразу после клиента, она шла на это весьма неохотно. Не такое уж большое удовольствие — изображать пылкую страсть, со вздохами, стонами и всем, что он так любил, — в то время как у нее болит внизу живота, она смертельно устала и мечтает только об одном — немного поспать.
— Да что с тобой, женщина? — возмутился однажды Уайтджек. — Ты была самой страстной во всей округе. А теперь — бесчувственное бревно!
— Просто я переутомилась. Работаю больше, чем у мадам Мей, а получаю меньше. Я думала, у нас будет свой дом, нормальная жизнь…
— На дом нужно заработать. Я не виноват, что эта стерва Мей сняла все деньги со счета в банке, прежде чем я успел вытребовать свою долю.
— Я не знала! — воскликнула Кэрри.
Уайтджек торжествовал.
— Теперь ты видишь, женщина: я не достаю тебя своими проблемами, так какого черта ты лезешь ко мне со своими? — Он встал с постели и потянулся. — Прошвырнемся в город?
Кэрри вздохнула. Она бы с удовольствием, но скоро придет клиент, а она поставила перед собой цель снова создать постоянную клиентуру.
— Я не могу, поезжай один.
— Естественно, поеду. Нужно подыскать какую-нибудь девушку, чтобы могла время от времени подменять вас с Люсиль. — Он сгреб со стола оставленные предыдущим клиентом деньги. — Как насчет роскошной белой платиновой блондинки? Она будет выгодно оттенять вас с Люсиль. Втроем вы сможете закатывать обалденные шоу. Будем кататься в деньгах, как сыр в масле.
— Что еще за шоу?
— Шоу, детка, это когда три курочки занимаются между собой любовью. Какого черта, ты наверняка тысячу раз проделывала это на острове.
У Кэрри похолодело внутри.
— Я не стану этого делать.
Он сказал — беззлобно, с прежней дружелюбной интонацией:
— Ты проститутка, моя дорогая, и будешь делать все, что тебе говорят.
Кэрри смотрела, как он одевается. После его ухода она легла ничком и рыдала до тех пор, пока не выплакала все слезы. Она не слышала, как пришла Люсиль, и вздрогнула, почувствовав на спине ее ласковую руку.
— Ты думала, Уайтджек — Прекрасный Принц? — сочувственно произнесла подруга. — Он сутенер, детка, а мы — его проститутки. Нужно не дуться, а поддерживать друг друга. Когда тебе захочется плакать, подумай — каково мне!
Кэрри села и уставилась на нее.
— Ты не понимаешь, — с надрывом сказала она. — Просто ты и не знала лучшей жизни. А у меня все могло быть по-другому, если бы меня не изнасиловал собственный дядя. Он держал меня взаперти и впускал ко мне мужчин по очереди, а бабушка в соседней комнате собирала деньги. Мне было тринадцать лет! И теперь мне ничего не осталось, кроме этой жизни.
Люсиль заморгала.
— Когда мне было шесть лет, папа заметил, что я больше не расту, и продал меня в бродячий цирк. К одиннадцати годам я уже обслуживала каждого вонючего урода из труппы. Уайтджек нашел меня, когда мне было шестнадцать. Можно сказать, что он спас мне жизнь. Буквально выкрал из той выгребной ямы и вернул волю к жизни. У мадам Мей был рай земной по сравнению с тем, что я видела раньше!
Кэрри моментально забыла собственные горести.
— Эти несколько месяцев с тобой и Уайтджеком, — продолжала Люсиль, — лучшие в моей жизни. Вы обращаетесь со мной как с равной, а не как с какой-то уродкой. Я на все готова ради Уайтджека. Он добрый человек. И ты, дорогая, должна ценить его отношение. Он добр к нам обеим.
Кэрри кивнула. Так оно и есть.
— Так чего же ты ревешь? Потому что ты шлюха? — Люсиль с вызовом мотнула головой. — Ну так что? Я тоже шлюха, и меня это ничуть не волнует. Уайтджек — сутенер, и ему до лампочки. Брось, милочка, вытри слезки и принимайся за работу.
Кэрри слезла с кровати и подошла к зеркалу. Ужас! Глаза распухли, по всему лицу разводы от косметики. Зато у нее полегчало на душе.
Работа есть работа.
— Вот и умничка. Давай, приводи себя в порядок. Тот парень, который должен сейчас прийти, не захочет иметь дела с карлицей. Видишь? Я говорю «карлица», и ничего мне не делается. Ты скажешь: «проститутка» — и от тебя не убудет.
Кэрри слабо улыбнулась.
— Спасибо тебе.
— Не за что.
Кэрри принялась наводить красоту. Она ушла от мадам Мей в надежде стать хозяйкой собственной судьбы. Но чего можно было ожидать? Что Уайтджек устроится на работу и женится на ней? С чего бы такие нежности? Пара месяцев пылкой любви, первой в ее жизни, и она забыла все свои честолюбивые планы. Уайтджек прав: нужно зарабатывать деньги.
Так она и сделает. Любой ценой.
Она не станет выяснять отношения. В последнее время он и так сыт ею по горло: канючит — спасу нет. Но теперь все будет по-другому.
Кэрри быстро и по высшему классу обслужила клиента и с воздушным поцелуем выпроводила на улицу.
— Приходи еще, дорогой. В следующий раз будет еще лучше.
— Само собой! — горячо выпалил тот. И бросился бежать — к своей жене и троим детишкам.
Кэрри умылась, зачесала, по новой и идущей к ней моде, волосы назад и взяла сигаретку из запасов Уайтджека. Наркотик помог расслабиться.
Она поставила на радиолу пластинку Бесси Смит и разлеглась на кровати.
Вскоре она уснула и только на следующее утро, в десять часов, обнаружила, что Уайтджек так и не вернулся.
Отправив Леоноре решающее письмо, Джино почувствовал, что у него камень свалился с души. Он долго ждал и теперь был близок к осуществлению своей мечты.
