У Роба вырвалось сильное ругательство:
– Почему? Он так хотел показать всю власть, что даже манипулировал ребенком, как пешкой в своей игре?
– Точно. И даже больше. Ему была нужна блестящая семья для поддержания имиджа корпорации. Это так красиво выглядело в его резюме. Безукоризненно чистенький дом, хорошенькая, послушная жена и умная дочь. Я всегда была просто частью его фальшивого дома, который он построил, чтобы тешить свое эго.
– А что твой настоящий отец? Ты знаешь, кто он?
– Ничего не знаю. Ей запретили разговаривать с ним, он даже не узнал, что у него есть дочь. И поверь мне, та ночь была очень длинной, мы говорили и говорили. Я тогда сильно плакала, и мы почти не спали.
Лотти побледнела.
– На следующее утро мой будильник прозвонил в пять утра, я вскочила, чтобы, как всегда, быть готовой к завтраку в шесть. Но вдруг села на кровати, у меня закружилась голова. Я сидела в полуобмороке, и меня вдруг охватили неожиданные чувства. В голову пришла сумасшедшая идея.
Она посмотрела Робу в лицо и взяла его за руки.
– Все закончилось. Я больше не собиралась возвращаться на ненавистную работу. Отцу пришлось выйти на пенсию раньше срока, он уехал во Францию с любовницей в дом, где они жили все эти годы. И мне больше не надо было добиваться его расположения. Впервые в жизни я почувствовала себя свободной. Словно огромный камень свалился с моих плеч, и я могла летать, как в чудесном сне.
Лотти опустила голову и, когда подняла, почувствовала, что у нее слезы льются по щекам.
– Я была так счастлива и так громко захохотала, что мама пришла проверить, все ли в порядке. Она беспокоилась, не стало ли все произошедшее для меня полным шоком. Но нет. Прошли годы с тех пор, когда мы обе смеялись последний раз, чувствовали себя счастливыми, свободными и веселыми. Передо мной открылся весь мир. Наконец-то я могла сама выбирать, что хочу делать.
– И ты подумала о Лили, да? – заметил Роб, смахивая слезы.
– Да-да, о ней. Единственное время, когда я была по-настоящему счастлива, – это время, проведенное за выпечкой на кухне. Вот что доставляло мне радость и приводило в восторг.
Она встала на колени на кровати и потянулась.
– Остальное ты знаешь. Я изменила свою жизнь и никогда не чувствовала себя счастливее. Никогда. Как ни странно, моя мама тоже счастлива. Счастлива, что я наконец нашла дело, которое люблю.
– У меня другое. У моей матери проблемы со здоровьем.
– Я знаю. Но теперь все изменилось.
Роб поднял голову и буквально впился в нее удивительными синими глазами, в которых стоял невысказанный вопрос.
– Теперь у тебя есть я. Теперь мы будем ухаживать за ней вместе. Если она захочет. Ну а пока, я думаю, мне нужно еще поспать, прежде чем начну печь. Если только ты не поможешь мне быстро согреться. Есть какие-нибудь соображения? О да, это определенно сработало бы, Роб!
Роб подпрыгивающей походкой шел по улице. Ему нужно было вернуться в «Бересфорд Ричмонд», принять горячий душ, побриться и переодеться.
Впервые в этом году у него не было желания возвращаться к работе в такое яркое раннее утро. Когда он вошел в офис Шона и сказал своему личному секретарю, что берет выходной, он не знал, кто из них больше потрясен.
Зато точно знал, кто виноват в том, что в его сердце произошли эти замечательные перемены.
Девушка, которую он поцеловал на прощание утром и которая лежала в полусне в студии над кондитерской и была желанной, как никогда.
Девушка, с которой он намерен провести весь день. Если хватит сил.
Какая женщина!
Она подходила ему во всем, и секс с ней был просто изумителен.
Он, наверное, нашел свою половинку в Лотти Роузмаунт.
И пора вернуться в среду кондитеров. Он знал отличное место, где мог бы попрактиковаться в изобретении замысловатых рецептов.
Кондитерская Лотти не относилась к тем кухням, где можно выигрывать призы, но там есть все, что нужно, чтобы с удовольствием поработать. Начиная с того, что там было кого удивлять пятизвездочной выпечкой. Девушка заслуживала самого лучшего, и он очень хотел ее порадовать. Затем должен последовать очень вкусный обед в чудесном ресторане и кофе в пентхаусе. Теперь она точно не откажется остаться на ночь.
Роб еще не перестал посмеиваться про себя, когда зазвонил телефон. Он легкомысленно нарушил все выработанные за жизнь меры предосторожности и ответил, не посмотрев, кто звонит:
– Роб Бересфорд.
– О, добрый день, мистер Бересфорд. Очень надеюсь, что не помешал вам. Это Руперт из галереи «Хардкасл». Мне кажется, мы встречались с вами в тот вечер, когда Адель познакомила нас на открытии ее выставки.
– Конечно. Чем могу быть полезен?
– Вообще-то я надеялся поговорить с Адель. Но она не отвечает на звонки, а у нас очень интересное предложение от покупателя на несколько ее произведений. Может быть, вы могли бы попросить ее связаться с нами?
Роб замедлил шаг:
– Что вы имеете в виду под словами «связаться с вами»? Уже почти полдень. Я думал, она уже с вами в это время.
– О нет, мистер Бересфорд. В том-то и проблема. Никто из нас не видел ее сегодня утром, и мы не можем найти никого, кто знал бы, где она. Мистер Бересфорд?
Слишком поздно. Роб уже отключился и набирал номер матери, тот не отвечал. То же самое с номером в гостинице.
Ругаясь, Роб отключился и позвонил по номеру ее друзей, который она дала ему накануне, там ответили со второго раза.
Адель? Они не видели Адель со вчерашнего обеда, когда подвезли ее в гостиницу. Они не представляют, где она может сейчас быть.
Он остановился посреди тротуара, не обращая внимания на то, что другим пешеходам приходилось его обходить.
По венам заструился ужас.
Никаких сообщений на телефон. Никаких сообщений в отель.
Не успел он потерять бдительность, как она исчезла.
Он увлекся Лотти и забыл об обещании заботиться о матери.
В голове прокручивались наихудшие сценарии, он провел рукой по лицу.
Думай позитивно. Она всегда забывает подзарядить телефон. И никогда бы не уехала, не сообщив ему об этом.
Что-то случилось. Очень плохое. И он знает, кто в этом виноват.
Он видел этого человека в отражении витрины.
Лотти Роузмаунт в десятый раз за утро хихикала, глядя на жестяную банку печенья с амаретто, которая ждала ее на кухне, когда она наконец спустилась на час позже обычного.
Роб, наверное, потихоньку оставил ее здесь, когда уходил переодеваться.
Какая ночь!
Быстро, медленно. Потом быстрее. Здорово! Этот мужчина заставил ее забыть обо всех других любовниках, это уж точно.
Ей было трудно сосредоточиться на приготовлении пирожных и слоек, но Глория взяла дело в свои руки, обслуживала покупателей, пришедших позавтракать, и пекла приготовленные заранее замороженные круассаны, французский хлеб и датское печенье, чтобы полки не пустовали.
