— Нет, — ответил он коротко и твердо.
— Ты и теперь не любишь меня, разве нет? — Сердце ее билось как бешеное в ожидании ответа.
Роберт опустил взгляд и после секундного колебания все так же коротко и твердо ответил:
— Нет.
Ничего другого она не ожидала, но все равно ей стало очень больно.
— Как видишь, ничего не изменилось. Жизнь продолжается. Просто ты узнал что-то новенькое об этом мире, и, честное слово, ты не умрешь от этого.
Черные глаза превратились в узкие щелочки.
— И как же ты предлагаешь мне забыть о твоих словах?
Кэролайн удивленно подняла брови.
— Мне казалось, легко забыть то, что для тебя неважно.
Щека его снова дернулась.
— Черт возьми! — яростно воскликнул Роберт, резко выпрямляясь.
Он подошел к входной двери, распахнул ее и вдохнул холодного воздуха.
Молодая женщина с опаской смотрела на возлюбленного. Никогда прежде этот человек не выказывал столько эмоций.
— Что тебя так разозлило? Это же мои проблемы, а не твои. Я ведь не прошу тебя о взаимности, — просто сказала она.
Он развернулся, и стало ясно, что внутри него бушует ураган чувств.
— Кэрри, как ты могла сделать такую ужасную глупость? После всего, что я говорил тебе?
Она не смогла сдержать улыбки.
— Увы, я же говорила тебе, что люди не выбирают, кого и когда им полюбить. Это происходит само.
Роберт сокрушенно покачал головой.
— Ты вынуждаешь меня причинить тебе боль.
— Но ты же не виноват в этом. К тому же это было очевидно с самого начала. Так что не волнуйся, я успела хорошо подготовиться.
Он ударил по дверному косяку с такой силой, что Кэролайн вздрогнула.
— А я, черт возьми, нет!
— Так, значит, ты не хочешь, чтобы я страдала? — спросила она с замиранием сердца, потому что ответ был ей далеко не безразличен.
— Конечно! — ни секунды не задумываясь, ответил Роберт.
— То есть ты хоть немного обо мне беспокоишься, да?
Он нахмурился.
— Я очень о тебе беспокоюсь. Именно поэтому и не хочу, чтобы тебе было больно, — хрипло ответил он, сам не осознавая важности сказанного.
Губы ее скривились в иронической улыбке.
— Боюсь, теперь это неизбежно, что бы ты ни сделал. И сейчас нам нужно решить, каковы наши дальнейшие планы. Я вижу два выхода: расстаться сейчас или несколько позже.
Роберт задумчиво посмотрел на нее, но ничего не ответил. Кэролайн решила, что так и не дождется от него ответа, но тут он сказал такое, к чему она оказалась совершенно не готова.
— Я вижу и третий, — медленно начал он, как бы подводя итог своим размышлениям. — Мы можем пожениться.
Сердце ее забилось так сильно, словно собиралось выскочить из груди. Пожениться? Такой поворот событий для нее существовал только в области фантастики, раз беременности удалось избежать.
— Ты не можешь предлагать это серьезно!
— Почему? — ответил он, пожав плечами. — Я намеревался это сделать рано или поздно.
Кэролайн тряхнула головой, словно желая прогнать наваждение.
— Ты собираешься жениться на мне, только чтобы не причинить мне боль? — осторожно спросила она, все еще не веря в реальность происходящего. Нормальные люди никогда не заключают браки по такой причине!
— Послушай, ты хочешь выйти за меня замуж? — напрямую спросил Роберт. — За мужчину, которого, как говоришь, ты любишь?
Она вздохнула: конечно, хочет. Но не таким же образом!
— Ты же меня не любишь, — ответила Кэролайн, с трудом сумев произнести эту фразу.
— Зато ты дороже мне всех остальных женщин, которых я знаю. К тому же у нас много общего. Чем больше я думаю, тем разумнее мне кажется такой выход, — твердо сказал Роберт.
Тут молодая женщина наконец осознала, что этот разговор происходит по-настоящему. Она обхватила голову руками и тихо произнесла:
— Ты это серьезно?
— Серьезнее, чем когда-либо, — кивнув, ответил Роберт. — Чтобы жениться, мне совершенно необязательно тебя любить. Об этом мы уже говорили. Я обещаю, что если согласишься, то никогда не пожалеешь об этом. Я буду уважать наши клятвы и никогда не нарушу моих обещаний. Подумай, Кэрри, разве это не решение? — мягко спросил он, подходя ближе.
Присев на корточки, он взял ее холодные пальцы в свои. Она посмотрела в его глаза. Неясно, что именно Кэролайн ожидала там увидеть, однако поняла, что он абсолютно искренен. Боже, она сможет всегда быть с ним, нужно только ответить: да.
— Но это же полное безумие, — прошептала молодая женщина, и Роберт в ответ усмехнулся.
— Порой сойти с ума — это единственный выход, — напомнил он.
Кэролайн облизнула губы.
— Но учти, если я соглашусь на твое предложение, то перестану скрывать мои чувства. Я больше не могу. Если я готова стать твоей женой, то лишь потому, что люблю тебя. Сможешь ли ты жить с этим?
— Сколько угодно, ведь от этого, как ты говоришь, ничего не изменится. Ну, так что?
— И ты не дашь мне времени подумать?
— Зачем оно тебе? Неужели через час тебе что-то станет понятнее? Ты или хочешь выйти за меня замуж, или нет.
Черт возьми, он же прав! Она просто следовала приличиям. Роберт предлагал больше, чем она могла ожидать. Она поверила, что дорога ему. Быть может, однажды это перерастет в любовь… а может, и не перерастет. В общем, фирма не дает никаких гарантий.
Кэролайн глубоко вздохнула, словно собиралась прыгать с вышки в воду.
— Да, Роберт. Я выйду за тебя замуж, — произнесла она, зная, что обратного пути уже не будет. Но ей хватит и того, что есть сейчас.
В его глазах промелькнуло что-то похожее на облегчение, но молодая женщина не придала значения: ей теперь могло и не такое показаться. С чего бы Роберту радоваться?
— Обещаю, что ты никогда не будешь жалеть об этом, — снова сказал он и, встав, крепко обнял ее.
Кэролайн тоже на это надеялась. О, Господи, пусть я никогда об этом не пожалею, молилась она, прижимаясь к Роберту.
Ощущение нереальности происходящего не покидало Кэролайн в течение следующих дней. Даже когда Роберт повел ее в ювелирный магазин, чтобы она выбрала кольцо — золотое, с великолепным бриллиантом. Даже когда обговаривала с портным детали свадебного платья. Все время ей казалось, что скоро сон скоро кончится, карета превратится в тыкву, прекрасные скакуны — в мышей…
Чувство это исчезло в субботу, после одного разговора. Они сидели в ее кухне и завтракали, когда раздался телефонный звонок.
— Кэрри, милая, я так за тебя рада! — раздался жизнерадостный голос Маргарет Дунгам, когда ее дочь взяла трубку. — Я даже прощаю тебе то, что ты мне ни слова не сказала!
