фоне озера снабдила припиской: «Либо ты признаешься в том, что натворил, либо ищи свою блинную на дне».
Он прочитал оба сообщения спустя две минуты. Что же ответит?..
Я успела потрепаться с Адель. Заскучать. За ожиданием я сама не заметила, как задремала. Закрыла на мгновение глаза и…
Проснуться пришлось от того, что к озеру кто-то подъезжал. Меня ослепило светом фар. В ночных очертаниях слабо угадывались очертания джипа Антона. Я ни с чем другим не перепутаю эту махину.
Тело действовало быстрее, чем соображала голова. Понадобилось мгновение, чтобы я влетела в вагончик и заперлась изнутри. Так, ключи от машины в кармане, телефон – тоже. Вроде всё взяла.
Джип припарковался в метре от меня, и наружу вылез Антон. Я легко угадывала, когда он недоволен или зол. А сегодня мой бывший весь полыхал от ярости. Клянусь, в его глазах искрило.
Я пододвинула к двери холодильник и затихла. Только сердце отстукивало удар за ударом.
В вагончик постучались. Каждый стук выбивал дробь по моему позвоночнику.
– Варенька, открывай, – ласково попросил Антон.
– Как ты меня нашел? – пробубнила я тихо, но бывший расслышал и усмехнулся.
– Дурочка, у меня встроенная система навигации в фургоне. Открывай.
Его голос был негромок. Ни единой грубости, даже скорее – веселость. Но я чувствовала, что Антон из последних сил сдерживается перед тем, как окончательно слететь с катушек.
– Нет.
Я обнажила оружие. Поварешку, ага. Застыла с ней перед холодильником.
– Варя, котеночек, открывай, пока я не выломал дверь.
– Не дождешься.
О да, рвануло. Вагончик затрясся – так молотил по нему кулаками Антон. Он обзывал меня идиоткой, скотиной и другими нелестными эпитетами. Требовал немедленно впустить, молил выйти и даже обещал, что тотчас возьмет меня в жены (на кой хрен?), если я соглашусь поговорить «по-человечески».
Я достала из сумочки экшн-камеру и, врубив её, повесила на занавеску в рюшках. Так, чтобы камера снимала всё происходящее. Если нападет – у меня будут доказательства.
Что-то подсказывало, что ударами по вагончику Антоша не ограничится.
– Открывай! – визжал он. – Немедленно!
– Это ты избил Клима? – спокойным тоном спрашивала я.
Внутри меня всё ходило ходуном. Пальцы тряслись, под ложечкой засосало от ненормального страха. Этот человек опасен. Мамочки, как я могла делить с ним постель? Как могла мечтать о совместном будущем?
Я зажала ладонью рот, чтобы не заскулить в голос.
– Он подговорил тебя угнать «Солнцепек»?! – орал Антон. – Он?! Да?! Я убью его. Тварь, я думал, что ему хватило первого предупреждения! ОТКРЫВАЙ!
– Нет.
– Тогда я просто утоплю тебя вместе с блинной, – сумрачно пообещал Антон, и стены перестали трястись. – Скажу, что её угнали. Мне выплатят компенсацию. А ты не достанешься никому.
– У тебя нет ключей от Нивы.
– Они мне не понадобятся, – заржал Антон.
Тишина, которая воцарилась в следующий миг, показалась особенно жуткой. Я выглянула в окошко и увидела, как мой бывший откручивает вагончик от прицепа, как пытается развернуть его в сторону озера.
Ему не хватит сил. Не хватит же?!
Пол под ногами затрясся. Кажется, злость придала Антону энтузиазму. Я явственно представила, как тону среди блинного теста.
До чего тебя довело обжорство, Варвара.
Черт. Что же делать?!
– Я открою, только успокойся, – пискнула я, ежесекундно проверяя погасший экран мобильного телефона.
Глава 22
Когда на тумбочке у кровати зажужжал телефон, и на экране высветилось «Варвара-клиентка», Клим нахмурился.
Он специально не переименовывал контакт, оставляя для себя шанс шагнуть назад и снова отнестись к этой женщине, как к клиентке, – это было его маленькое спасение. Да, он с ней спал, чего не позволял себе ни разу, ни с одной, даже самой сексуальной, доступной и распрекрасной, женщиной из зала. А Варвара… чёрт возьми, как только он её увидел, в голове замкнуло, щёлкнуло, словно переключился тумблер, отказали тормоза, и его либидо, как мощный «мустанг», пошёл вперёд, в наступление.
Клим до сих пор вспоминал, как она появилась в его жизни, буквально обрушилась на него, как пылающий метеор, прорвавший защитный слой атмосферы. Её растерянный и в то же время гневный взгляд, её каштановые локоны, её бледная кожа, давно не видавшая солярия или морского курорта, её пышные формы… господи… это просто взорвало его изнутри.
Таких женщин он обычно обходил стороной, но тут…
Он узнал её. Узнал эту маленькую ведьму, которая портила его жизнь долгие пять лет, что он учился в общеобразовательной школе №775. И портила до того момента, пока его родители не переехали в другой район города.
Узнавание обрушилось на него, как волна цунами.
Это же Варя Демидова.
Да, похорошевшая, да, чуть похудевшая, внешне немного другая, но всё же она. Его персональное чудовище.
Клим помнил её с десяти лет, её образ, её ехидный взгляд, её насмешки, её выкрики «Смотрите, Тесто идёт! Те-е-есто! Шереметьев, ты – те-е-есто!». Приходя со школы вечерами, он закрывал глаза и видел её перед собой, усмехающуюся, с блеском во взгляде; он воображал, как отвечает ей нагло и вальяжно, как толкает в плечи и угрожает ей расправой, если она от него не отстанет и не прекратить обзывать.
Конечно же, он никогда бы не осмелился сделать этого по-настоящему.
Он не хотел её обижать, и это странное неуместное благородство стоило ему репутации и спокойной жизни до пятнадцати лет. Причина этому была настолько же банальной, насколько и несправедливой: он влюбился в Варю Демидову по уши, как идиот. Он влюбился в неё, как только увидел впервые.
Клим пришёл в новый класс, когда ему было десять. Полный, неуклюжий, неповоротливый парень, с вечно потеющими подмышками, трясущимися коленями и ляжками, с «титьками», как говорили его недруги, коих появилось так много, будто не было в школе более крупной мишени, чем Клим.
А благодаря несносной девочке Варе Демидовой вся школа называла Клима Тестом. Бесформенным жирным Тестом.
Это она придумала: «Шереметьев, ты –
