Высказавшись, Лив с вызовом посмотрела на маму — давай, мол, убеждай, уговаривай, как она не права! Но Мэйв Томпсон стояла с таким видом, словно её жизнь только что перевернулась с ног на голову, а все представления о мире вокруг рассыпались и превратились в прах.
— Ты не лжёшь, — проговорила она, и повернулась к Мариссе. — А вот ты — да, по глазам вижу. В машину, быстро.
— Но мама!..
— Живо!
Марисса поджала губы и, бросив на сестру полный ненависти взгляд, сделала так, как было велено. Мама подошла к Лив, взяла её за руку, и проговорила, глядя прямо в глаза.
— Мне жаль, дочь. Мне очень-очень жаль, что всё так обернулось.
Её губы задрожали, но, не сказав больше ни слова, женщина забралась в автомобиль. Лив отошла, освободив ей проезд, и ещё какое-то время смотрела вслед, но не понимала, что чувствует.
И всё же хорошо, что этот разговор состоялся. Пусть и маленький, но был сделан ещё один шажок к новой жизни.
Глава 22
Нет пределов для женских обид. Нужно вообще быть осмотрительнее и думать, что творишь, когда дело касается женщины. И не абы какой, а твоей начальницы. С чего вообще он решил, что может, не дослушав, сбросить звонок, и не навлечь на себя последствия?
Конечно, когда в понедельник он пришёл на работу, никто его в это носом не тыкал, наоборот — миссис Мюррей участливо справилась о здоровье его матушки. А потом ненавязчиво поинтересовалась, какие у него планы после занятий. И понеслась…
Нет, Барри никогда не уклонялся от того, чтобы кому-то помочь. Передвинуть там что-нибудь, перенести, или починить. Но за эти три дня, надо признать, он переделал для школы больше дел, чем за все годы работы!
«Внезапно» обнаружилось, что нужно заколотить несколько расшатавшихся досок на сцене, прикрутить покосившиеся карнизы в учительской, кабинете директора, и в ещё четырёх помещениях. Плюс — съездить в несколько мест, чтобы развезти документы, «раз уж он всё равно едет в ту сторону», ну, и из последнего — забрать отложенные костюмы для предстоящего праздника, для чего пришлось брать фургон Нолана.
Миссис Мюррей — хорошая женщина. Но урок он усвоил.
Страшно сглазить, но, кажется, вину он искупил. По крайней мере, сегодня, когда завёз костюмы, она его просто поблагодарила и отпустила, не надавав поручений на следующий день. Но вместо того, чтобы поехать отдохнуть, Барри направился к Стефани и Эрни, игнорируя мысли о женщине, которая живёт в том доме…. По пути он забрал Нолана — он никогда не пропускал физиотерапию Эрни. И последний ценил это. Хотя и старался как можно реже это показывать.
— А директор Вас неслабо припахала, да, тренер?
Барри мысленно сосчитал до пяти. В разговорах с подростками приходилось всё время напоминать себе, что и сам ходил в их рядах, чтобы не реагировать так остро на их речь. Он уже закончил с голеностопом парня, и теперь развалился на диване, трескал пончики и наблюдал, как малец «наказывал» Нолана в гонках на приставке.
— Всё-то ты видишь, парень, всё-то знаешь, — пробормотал он, решив обойтись без нотаций. В конце концов, а в чём он не прав? — Но есть надежда, что моё рабство закончилось. И как насчёт говорить со мной менее официально? Мы же не в школе.
— Прости, привычка. — Эрни издал победный клич, когда на очередном повороте обогнал рассерженного Нолана и пришёл к финишу первым. — Да! Не бросай вызов профессионалу!
— Ты у меня сейчас опять на больничный по травме загремишь, — пробурчал тот и перевёл взгляд на Барри. — Ну и поколение. Никакого уважения к старшим.
— Нужно уметь проигрывать, — мудро изрёк Эрни. — Ну что, готов ещё разок?
— Не говори «гоп», пацан. Запускай.
— Кстати говоря. Я знаю ещё кое-что любопытное. — Парень хитро посмотрел на Барри. — Касается твоей школьной подружки.
Нолан прыснул. Барри поперхнулся пивом и немного пролил на свитер. Мысленно чертыхаясь, он бросил хмурый взгляд на довольного произведённым эффектом Эрни и отправился на кухню, чтобы затереть пятно.
Отлично. Ещё не хватало, чтобы о них ходила такая молва. Ему-то что, а вот как этот слух воспримет Оливия? С её-то вечными переживаниями насчёт репутации. А тем более после того неприятного разговора, вина за который целиком и полностью на нём!
Он ведь так и не извинился. На следующий день после ссоры, которую и ссорой-то не назовёшь, гипнотизировал телефон, всё хотел позвонить, но подходящие слова не находились.
И чего он завёлся тогда? Он ведь хотел, и ждал её поддержки. А тем вечером она сделала шаг навстречу ему — подарила невинный, но такой значимый поцелуй, хоть и в щёку. Уже позже, дома, прогоняя в голове это воспоминание, Барри осознал, что если бы он сделал ответный шаг, если бы захотел вынести этот поцелуй за рамки дружеского — не встретил бы препятствий. И тогда в груди заболело. А рукам отчаянно захотелось обнять эту женщину.
Но он так и не позвонил ей. А увидеться мешали обстоятельства. И его собственная заторможенность.
Ну и какого дьявола он тут застыл?
— Эй, Эрни! Что за слухи ходят обо мне и Оливии? — суровым тоном спросил он, вернувшись в гостиную.
— Да нет никаких слухов, — отозвался малец, даже не повернувшись. — Я это так, просто сказал.
— Не врёшь?
— Не вру.
— А о чём тогда рассказать хотел?
— Да… видел её вчера после уроков возле школы с двумя дамочками. Той, что по моложе, она заехала по лицу. Дважды.
Нолан расхохотался.
— Вот тебе и тихоня! Интересная у тебя «подружка», брат. Поработай над реакцией. На всякий случай, как говорится.
Балабол. Это ж кто её так сильно довёл? А ведь она обмолвилась тогда о трудной неделе. Неужели всё из-за той неприятности на вечеринке? Побарабанив пальцами по спинке дивана, Барри пошёл за курткой.
— Увидимся, Эрни. Нолан, ключи от фургона в вазочке. Я ушёл.
— Давай.
Всё-таки, правильно он сделал, подселив её в этот дом — это сэкономило кучу времени, учитывая, что сейчас ему не терпелось оказаться у нужной двери. Забавно, что в прошлый раз всё было совсем наоборот…
Он занёс руку, постучал. Потом ещё и ещё раз. Барри проверил время — без четверти семь вечера. Где-то замигала лампочка. Полумрак и холод коридора словно были иллюстрацией его душевного состояния в тот момент, когда он подумал: а что, если она дома там, с мужем? Что бы ни произошло между ними, возможно, всё ещё можно решить, если есть желание, особенно когда людей связывают годы совместной жизни. Оливия ведь не рассказала Барри о ссоре. И что, если тот невинный поцелуй был просто проявлением дружелюбия, и не более?..
Или же он своим тупым поведением попросту отбил у неё всякую охоту даже думать о нём, как о мужчине? Обидел…. И осознание этого ещё тогда, вечером, дало ему жёсткий подзатыльник, а заодно и окончательно выбило из головы всю ту дурь, которая плескалась там с самого утра.
Голова шла кругом из-за вихря мыслей и догадок, и каково же было его облегчение, когда он увидел поднимающуюся по лестнице Оливию! Щеки девушки раскраснелись, в одной руке она несла женскую сумочку, другой расстёгивала пуговицы на куртке. Поднявшись на этаж, Лив не сразу посмотрела прямо, а потому продолжала идти шагом уставшего, замученного человека, давая Барри возможность напоследок хорошенько продумать то, что он собирался сказать.
Но вот она почти подошла к двери, недовольно посмотрела на мигающую лампочку, и… увидела его. В тот момент, когда их взгляды встретились, Барри сказал то, единственное, что было правильно:
— Прости.
На лице девушки отразилось удивление, брови медленно поползли вверх. Ничего не ответив, Лив медленно обошла его, достала ключи из кармана. Казалось, она намеренно поворачивала проклятый ключ целую вечность! Но вот дверь, наконец, открылась. Настал момент истины. Впустит? Не впустит?
Лив прислонилась спиной к дверному откосу и выжидающе посмотрела на него. Ждёт объяснений. И от них же зависит, куда он, в итоге, пойдёт.
