он не будил себя маленькими ладошками, невольно дотрагиваясь до личика.
За заботой о Марке я забыл про наши трения. Немного поразмыслив, я вспомнил, что не собирался давить на Богдану ни в коем случае. В конце концов, я не был Давидом. И как врач понимал, что давлением ничего не добился бы. Дану нужно было просто любить и набраться терпения. И когда-нибудь она должна была ответить взаимностью. Она и сейчас отвечала, но делала это опасливо. Но я так многого добился, что было бы глупо все в одночасье разрушить.
Когда Марк уснул, безмолвно ушел к себе в комнату, чтобы переодеться. Снять костюм еще не успел и сейчас чувствовал, как плотная ткань рубашки поджимает в груди. По плану был еще ужин, который так и остался нетронутым. И я хотел сам его разогреть и накрыть на стол, в надежде, что Дана не откажет мне в столь поздней трапезе.
Однако планам не суждено было сбыться…
Дверь моей комнаты, тихо скрипнув отворилась, в тот момент, когда я уже сменил брюки на спортивные трико, и как раз надевал футболку вместо рубашки.
Дана осторожно вошла и тихо прикрыла за собой дверь. Навалилась на нее спиной и посмотрела на меня, как-то задумчиво.
Я громко сглотнул. Говорить вдруг стало тяжело. Атмосфера между нами стала вдруг осязаемой. Словно воздух в комнате стал горячим и плотным.
Я замер. Каждая мышца в теле стала каменной от напряжения. Мне хотелось подойти к девушке, но ее уверенный взгляд приказывал мне этого не делать. Дана коснулась своей бретельки на майке и та упала с ее плеча. Я с шумом втянул воздух.
Она взялась за край майки и потянув кверху, сняла ее через голову. Вскинула руку и стянула резинку с волос, собранных в высокий хвост. Те рассыпались густыми прядями, укутав плечи и прикрыв кружево белья.
Сжав зубы, я все еще заставлял себя устоять на месте, хоть соблазн стиснуть Дану в объятиях был слишком велик.
— Дана… — хрипло прошептал, но не мог подобрать слов.
— Ты прав, Герман. Мне не нужно никуда бежать, — наконец заговорила она. — И уж точно не от тебя.
Изящными ладошками провела по животику, который совершенно не выдавал ее недавних родов. Пальцами прошлась над резинкой домашних, укороченных шортиков. А после неторопливо их приспустила. Тонкая ткань заскользила по бедрам и бесшумно упала под стройные девичьи ноги.
Передо мной стояла самая прекрасная и желанная женщина. От созерцания которой кровь сгущалась и медленно разносила по венам удовольствие.
Богдана потянулась к выключателю на стене и свет тут же погас, укутывая нас во мраке. А потом я увидел ее стройный силуэт совсем близко и протянув руки, прижал девушку к себе. Нетерпеливо впился в губы, потому что терпеть было невыносимо.
Жар тела, льнущего ко мне. Ласка рук, скользящих под моей футболкой. И неповторимый вкус поцелуев.
Еще никогда в жизни я не желал чего-то так сильно, как хотел Богдану. Хотел быть только с ней и только для нее.
Чувствовал, как мое сердце билось в такт с ее, а тело раскрывалось мне навстречу. Наслаждался каждым прикосновением.
Но не был до конца уверен, что она действительно в моей комнате, предполагал что сошел с ума и все это просто мне казалось. Однако сегодня я был согласен стать сумасшедшим. Лишь бы мираж не рассеялся…
=26=
Богдана
Герман все никак меня не отпускал. Да и я не горела желанием вот так быстро сбегать от него. В его объятиях было невероятно спокойно и тепло, даже несмотря на то, что легкая прохлада после совместно принятого душа заставляла слегка поежиться. От этого он только сильнее прижимал меня к себе. Плавно водил пальцами по оголенным плечам, пуская по коже вереницы мурашек. Невесомо целовал в висок или шептал какие романтичные глупости.
Я никак не могла поверить, что сама решилась сделать столь отважный шаг в сторону наших отношений. Теперь мы были по-настоящему близки, но я не жалела. Столько ласки и трепета, осторожных касаний и пылких поцелуев не получала и за всю свою короткую жизнь. Герман подарил мне чудо, будто излечил от страхов перед мужчинами, от брезгливости к собственному телу. Все то что безжалостно растоптал Давид, Герман заботливо оживил во мне. Наполнил всю меня до краев ощущением счастья, которое не хотелось терять из-за переезда.
Сейчас лежа рядом с настоящим и заботливым мужчиной, я абсолютно точно осознавала правильность своего решения. Бегство многое бы решило, но я больше не хотела бежать. Словно нашла свое место, обрела все то о чем и мечтать не смела.
— Это значит, что ты согласна? — хрипловато спросил Герман, прервав мои размышления.
— О чем ты? — игриво подначила его, сделав вид, что не понимала о чем шла речь.
Герман вдруг порывисто сел, свесил ноги с дивана и попытался дотянуться до стула. Поняв, что затея не удалась, он встал. Подошел к стулу, стянул с его спинки брюки и принялся что-то искать по карманам.
— Ты согласна сделать меня самым счастливым?
— А разве сейчас ты уже не счастлив? — села, подобрав под себя ноги. Придерживая на груди простынь, следила за тем, как Герман не стесняясь, расхаживал по комнате без белья. Он был невероятно красив и отлично сложен. Даже в полумраке комнаты я различала рельефные мышцы и чуть смуглую кожу. За его широкими плечами я могла укрыться ото всех невзгод. А в умелых руках вновь почувствовать себя любимой и желанной.
— Для полного счастья, — плавно шагнул к дивану и присел на его край. — Мне не хватает самой малости.
Протянул ко мне руку. Разжал кулак, как и в первый раз в нем было кольцо.
После того, что между нами произошло, я смотрела на украшение по-иному. А на Германа и вовсе, уже не просто с благодарностью, а с ответными греющими сердце чувствами.
— А где же заготовленная речь? — мягко улыбнулась, надеясь что по голосу Герман догадается о моем игривом настроении. — И встать на одно колено!?
— Я готов, — резко выпрямился,
