распахнулась, и меня обдало потоком теплого воздуха. Адриана ворвалась в зал. Глаза сестры метали молнии. Я вытаращилась на ее наряд: она была в желтом платье-футболке и черных кедах. Милое сочетание, но ужин предполагал официальный дресс-код, причем, неважно, что этот итальянский ресторанчик выглядел совершенно не пафосным. Даже я оделась в черное макси в блестках, а ведь я не виновница торжества.
Лицо Адрианы выражало ярость и отчаяние в равных пропорциях.
– Что случилось? – спросила я.
Она открыла рот, закрыла, затем кинулась к барной стойке и забралась на высокий стул. Мама как раз собиралась отпить вина из бокала, когда увидела Адриану. Родительница вытаращила глаза, помрачнела и покачала головой, словно решив, что у нее нет сил с этим разбираться, после чего удалилась в противоположном направлении.
Я подошла к сестре, поймала взгляд молодого бармена в белой рубашке и черной жилетке и заказала пиво. Он лишь скептически поднял бровь, но ничего не сказал.
Бенито на четыре года старше меня, и у него всегда есть запасы пива. Будучи подростком, я тайком распивала его с кузеном, зная, как влетело бы мне от мамы, и полюбила этот вкус больше, чем терпкость вина.
Тогда я думала, что таков будет мой самый скандальный поступок. Ох, к сожалению, я сильно ошибалась.
– Почему индюшка перешла дорогу? – спросила я, не глядя на еще сильнее помрачневшую сестру, которая лихо потягивала из рюмки что-то похожее на водку. Я не понимала, как она умудрилась подсесть на крепкий алкоголь, и мимоходом задумалась, а не было ли у мамы интрижки с каким-нибудь русским. В таком случае он бы очень быстро стал мертвым русским.
– Чтобы доказать, что она не курица, – сухо ответила Адриана.
«Блин». Значит, этот анекдот я рассказывала. Я любила веселить сестру дурацкими шутками, когда она расстраивалась, но на сей раз, похоже, номер был дохлый.
– Хорошо. – Я попыталась придумать что-то получше. – Зачем спичкам крем для загара?
Она молча глотнула водки.
– Чтобы не сгореть! – воскликнула я так весело, что на миг себя оглушила.
Бармен хмыкнул и пододвинул мне пиво по лакированной столешнице. Зато сестра даже не моргнула.
Я вздохнула.
– Да ладно тебе. Вон, ему смешно.
– Неправда. Он просто хочет с тобой переспать, – ровным тоном откликнулась она.
Я вскинула брови и посмотрела на бармена, который, конечно, все слышал. Вместо ожидаемого яростного отрицания я наткнулась на усмешку, а затем парень отошел к другому клиенту.
Сложно решить, был он самым храбрым или самым тупым человеком в зале, подкатывая к дочери дона.
Я покраснела, покачала головой, а потом поднесла бутылку к губам и сделала глоток. Пиво было холодное, освежающее и чуть горьковатое.
– Хочешь рассказать мне, что тебя беспокоит, или просто жаждешь утопить проблемы в алкоголе? – Я облокотилась на барную стойку и устроилась поудобнее, заранее зная ответ.
– Утопить в алкоголе.
И мы выпили.
Глава шестнадцатая
Не вижу в космосе ничего настолько же многообещающего, как вид с вершины колеса обозрения.
– Элвин Брукс Уайт [48] –
Елена
Вторая бутылка пива теплой лужей свернулась в моем животе, и голова начинала кружиться.
Я слегка захмелела и решила перейти на воду. Никогда не пила много на людях: алкоголь развязывал язык, и я боялась того, что скажу или сделаю. Что если я вдруг сболтну лишнего? Милашка Абелли и алкоголь несовместимы. А я боялась взять и резко нырнуть в этот мир, показав всем свое настоящее «я», и не была уверена, что давний страх когда-нибудь вообще пропадет. Когда тебя с детства воспитывают определенным образом и хвалят за отыгранную роль, выбраться из фальшивой оболочки становится почти невозможно.
Адриана мою точку зрения явно не разделяла, поскольку была уже очень и очень пьяна. К счастью, в такие минуты она делалась нехарактерно тихой и только ела больше и менее аккуратно, чем в трезвом состоянии.
Вскоре приехали и остальные гости, так что ресторан почти полностью заполнился. Руссо сидели с Руссо, а Абелли, конечно, предпочитали Абелли, за исключением Адрианы, которая устроилась рядом с Николасом, вместе с его дядюшками и их женами. Я знала, что мать Николаса умерла, когда он был подростком, а отец погиб во время разборки, устроенной Занетти в подконтрольном им ночном клубе.
Это было местью: отец Николаса нагрел семью Занетти в бизнесе, что неудивительно.
Было странно сидеть за столом без Адрианы, но ей предстояло стать Руссо меньше чем через две недели. К горлу подкатил ком.
Я сидела возле Тони, пребывающим в хорошем настроении. Правда, правая рука брата была забинтована, и он постоянно просил меня налить ему чего-нибудь выпить, передать соль или разрезать стейк. И просил каждый раз с таким воодушевлением, словно ему даже нравилось новое «нездоровое» состояние. Я начинала сочувствовать Дженни, вне зависимости от ее списка измен.
Родители, бабуля, Доминик и Бенито тоже сидели с нами. Беседа шла ровно и монотонно, мужчины разговаривали о работе – папа́ владел множеством различных заведений: от стрип-клубов до прачечных (хотя последние были, вероятно, лишь ширмой для упаковки и распространения наркотиков) – или о ставках в нелегальных боях.
Кстати, Джианна повелевала светскими беседами, заставляя Абелли общаться с Руссо и наоборот. Она выглядела как Барби. Розовое платье с тонкими бретельками, высокий хвост и легкий розовый макияж. Она была харизматичной и независимой – теперь, когда я считала, что она спала с Николасом, я обращала на нее больше внимания, чем следовало. И мысль казалась действительно захватывающей: ведь Джианна знала, что такое – спать с ним. Впрочем, чем больше я об этом думала, тем сильнее во мне разгоралось новое чувство: волна чего-то неприятного.
Зависть.
Да, точно.
Меня не только привлекал Николас, я еще и ревновала его к женщинам, с которыми он занимался сексом.
Я невольно застонала.
Все за столом повернулись ко мне, вилки с десертом застыли по пути ко ртам.
– Несварение? – предположила бабуля.
– Ага, – не
