электронным табло. Жду, раздраженно поглядывая на часы. Очень хочется поскорее решить хотя бы один неприятный вопрос и двигаться дальше.
Самолет благополучно приземляется. Пока пассажиры выгружаются, пока досмотр и паспортный контроль — проходит еще полчаса. Мое нетерпение достигает предельной точки, но, когда у выхода появляется загорелая Эльвира с чемоданом на колесиках, меня внезапно отпускает. В груди ослабевает неприятный узел, мешавший весь день нормально дышать. Я окончательно успокаиваюсь и понимаю, что все эти муки совести и метания бесполезны. Потому что к этой прекрасной и достойной во всех смыслах женщине я не чувствую ровным счетом ничего. И самое лучшее, что я могу для нее сделать — это отпустить.
— Привет, Демид! — она, не торопясь, подходит ко мне, целует в щеку и тут же отстраняется. Элька не из тех барышень, которые напоказ выставляют отношения и готовы тискаться на публике. Всегда сдержанная и отстраненная. Прямо как я, только в юбке.
— Привет, — натянуто улыбаюсь, — как долетела?
— Хорошо. Но устала. Поехали домой.
Я забираю у нее чемодан. Тонкие пальчики привычно ложатся на сгиб моего локтя, не вызывая никаких ответных чувств. Полный штиль. Мы покидаем здание аэропорта и идем на парковку, туда, где я оставил свою машину. Между нами обычный, ничего не значащий разговор.
Я жду удобного момента, когда останемся с ней с глазу на глаз. И Элька, кажется, начинает чувствовать это. Ее пальцы становятся жестче, напряженнее и все сильнее цепляются за мою руку.
— Демид, что-то случилось? — спрашивает, когда садимся в машину.
Я не умею быть чутким и тактичным, не умею плавно обходить острые углы и беречь чувства собеседника. Поэтому просто ставлю перед фактом:
— Эль, мы расстаемся.
Она поднимает на меня растерянный взгляд, будто пытается понять, а не шучу ли я.
Увы. Шутник из меня никудышный.
— Я что-то сделала не так?
Боже, да почему она всегда задает этот вопрос? Все так. От и до. Строго как в инструкции по применению к микроволновке.
— Или…— она заминается, — у тебя появилась другая женщина?
Наверное, это жестоко, но я решаю быть честным с ней до конца:
— Появилась.
Она судорожно вздыхает, прикладывает ладонь сначала к виску, потом ко рту и сокрушенно качает головой, отказываясь верить в то, что я говорю.
Невидящий взгляд сквозь лобовое куда-то вдаль:
— То есть…пока я была там…одна…ты времени не терял и завел себе любовницу?
— Я не буду это обсуждать. Мои ответы тебе не понравятся.
Вдаваться в подробности и объяснять, как на самом деле обстоять дела — нет смысла. Легче от этого никому не станет.
Переводит на меня взгляд. В глазах плещется горечь, губы поджаты, на щеках — белые пятна. Мне ее жалко, не настолько чтобы идти на попятный и продолжать дальше этот фарс под названием «отношения».
— Прости, что так получилось. Но я — точно не тот, кто тебе нужен.
— Ты-то откуда знаешь, кто мне нужен?
— Знаю.
Ей действительно нужен кто-то, кто будет любить и оберегать, а не находиться рядом просто потому, что так удобно. Кто-то нормальный. Не такой как я.
— Ты серьезно, Демид? Или идем по второму кругу? Ты сейчас попрыгаешь на чужой кровати, а потом снова ко мне придешь? Вернешься, как ни в чем не бывало? Однажды я уже такое проглатывала…
— Не вернусь, — перебиваю ее, — не в этот раз.
Она порывисто отворачивается и дергает за ручку. Бесполезно. Двери предусмотрительно заблокированы.
— Выпусти меня!
— Не дури, Эль. Я тебя отвезу. Торопить не буду. Времени на сборы дам столько, сколько потребуется. Если будет нужна какая-то помощь — только скажи…
— Надо же какой заботливый, — усмехается она, — Все продумал, просчитал. Молодец. Вот только есть небольшая проблема. Я беременна. Что ты будешь делать с этим?
Твою мать…
Глава 14.2
— Как это произошло?
— Барханов, — она всплескивает руками, — тебе надо объяснять откуда берутся дети?
— Я знаю откуда они берутся, — холодно реагирую на ее выпад, — меня интересует, как это вообще возможно. Мы предохранялись. Всегда.
Да, на протяжении всех этих лет я ни разу настолько не терял голову от страсти, чтобы притронуться к ней, не озаботившись защитой. Золотое правило «нет резины – нет секса» в нашем случае работало без исключений.
— Значит, осечка вышла, — недовольно выдает она, — ни один контрацептив не дает сто процентной гарантии.
— И это случилось именно сейчас? Какое совпадение.
Элька смотрит на меня пристально, с осуждением. Не знаю, что она хочет рассмотреть на моей физиономии, какого отклика и эмоций ищет, но их точно там нет.
Потому что я не верю ей.
Просто на ровном месте, хоп! и зажглось понимание, что врет. Что нет никакой беременности. Я не знаю, как это объяснить, может интуиция, может попытки отгородиться, но не верю и все тут.
— То есть тебе плевать? — выдает она, с трудом справляясь с эмоциями. Маска сдержанной воспитанной женщины трещит по швам, я вижу, как ее рвет и порет, но ничего не делаю, чтобы смягчить ситуацию. Вместо этого наблюдаю, подмечаю детали, делаю выводы.
— Нет. Если ты действительно беременна. От меня…
— Демид!
— Если так, то я окажу тебе всяческую поддержку. Ни ты, ни ребенок не будете ни в чем нуждаться.
— Пытаешься откупиться?
— Нет. Забочусь о твоем будущем.
— Если бы заботился, то вместо того, чтобы совать деньги поступил как нормальный мужчина. Джентльмен. Женился! Чтобы ребенок был рожден в браке, и у него была твоя фамилия.
О как! Кто-то замуж собрался? Это уже интересно.
— Эль, я похож на лоха, которого можно поймать пузом и затащить под венец?
Я бы не стал говорить так грубо и прямолинейно, если бы не чувство, что меня пытаются наколоть.
— Как ты можешь такое говорить? Мы столько лет вместе, и я хоть когда-нибудь девала тебе повод думать, что как ты выражаешься «держу тебя за лоха»?
— Если все так, как ты говоришь — ребенка признаю. Поддержу. Но не более того. У него будет все. У тебя тоже…Но только если ты говоришь правду.
— В смысле?! — задыхается от возмущения, — по-твоему я вру?
— Вот это мы и проверим. У меня есть знакомый, у него отличная
