оставалась. В какой-то момент он просто не выдержал, а я спрятавшись в панцирь, подарила его другой, как трофей ей богу. Перед глазами стоят картинки прошлого, бережно охраняемые мною. Вот обнимает, даря букет нереальной красоты пионов. Вот, самозабвенно целуемся. Вот, поздравляет с днём рождения, пряча в руках маленький пакетик от Тиффани. Вот первая близость. Парк аттракционов, выигрывает мне милейшего зайца. Прогулки на закате, держась за руки, дурачимся на автодроме. И напоследок, заветное кольцо, выброшенное им после моего громкого отказа. Предательские слёзы текут по лицу. Стоит лишь вспомнить одно из событий, и моей выдержке приходит конец. Вновь возвращаю свой взгляд на безымянный палец. Оливер подарил его два месяца назад. А я…до сих пор не могу найти в себе решимости сделать то, что сказала ему, приняв это кольцо. Увидеть Джейдена, когда я и сама понимаю, что не готова к браку с Оливером, как знак свыше о скоротечности того, что в действительности не должно произойти. Возьми себя в руки, Киара. Поднимаюсь за салфеткой к своему столу, и заторможено вытирая слезы, проигрываю в голове сегодняшнюю встречу. Слышу стук. Лихорадочно привожу себя в порядок, и позволяю войти:
– Мисс Доусон. Там накладка с фотосессией мистера Рейнольдса. Нужно подождать. Может Вы его займете на часик? – несмело спрашивает фотограф.
– Да вы издеваетесь?! – закипаю я: – Чем я могу его занять?! Почему, черт возьми, никто не предупредил об этом интервью?! – в сердцах бросаю салфетку в урну.
Парень потупляет взгляд, а я со стоном отчаяния вылетаю из своего кабинета. Джейден пьет кофе в гримерной, так сказал тот самый испугавшийся фотограф. Твою мать! Считаю до пяти и стучусь. Слышу глухое «да» и вдыхая побольше воздуха в грудь захожу:
– Привет ещё раз, извини, но сегодня накладка по всем фронтам. У тебя есть пара часов? Можем перенести съемку на удобное для тебя время? Или например, если у тебя есть профессиональные фото, можешь скинуть их мне, если что…– развожу руками, не зная, что ему еще предложить.
– Пара часов в принципе есть, только я сразу с рейса. Есть в вашем здании место, где можно перекусить? – спрашивает, пристально глядя своими изумительными глазами.
– Здесь нет, но неподалеку есть неплохое место. Я могу оформить доставку…– теряюсь под его взглядом.
– Лучше я пройдусь туда.
– Сейчас скажу название места. – судорожно ищу в телефоне заказы, а он молчит, внимательно разглядывая меня, чувствую покалывание, как и восемь лет назад.
– Составишь компанию, Киара? – вдруг в тишине звучит его вопрос.
Замираю с оттопыренным пальцем, поднимая озадаченный взгляд.
– Я…да… – слишком мало времени, чтобы обдумать, поэтому иду на поводу своего желания, продлить эту встречу.
Встает, оставляя кофе и указывает на дверь, пропуская меня первой. Выходим на солнце, вдыхаю запах жареного Эл Эй. Люблю Калифорнию чуть больше, чем раньше. В тягостной тишине неспешно двигаемся в сторону ресторанчика. Так много хочется спросить, и одновременно так мало мыслей в голове. Гнетущая тишина давит напряжением. Мы уже никогда не сможем общаться, как раньше. На любые темы, с долей шуток и искристого смеха, однако, так хочется повернуть время вспять, хотя бы на секунду почувствовать ту легкость и комфорт между нами.
– Давно работаешь здесь? – звучит его голос в беззаботных звуках улицы.
– Три года. Начинала со стажировки, потом взяли на полставки. Ну и спустя год, удостоверившись во мне, полноценно пригласили в штат. – тихо рассказываю я, пытаясь не спугнуть начинающийся разговор.
– Как и мечтала, верно?
– Не совсем об этом я мечтала, но да… – говорю загадками, но как еще объяснить то, что перед тем, как дать окончательное решение случилась наша встреча в Нью-Йорке.
– Ну то ли ещё будет. – реагирует он на мою реплику.
– А ты как? Счастлив? – опять задаю этот вопрос: – Не для интервью. – спешно добавляю.
– Ты про спорт? – озадачивается он.
– Вообще…
– Да. С недавних пор, да.
– Я рада за тебя, правда. – искренне признаюсь: – Еще тогда знала, что у тебя все получится. – легкая улыбка трогает губы.
– Много воды утекло с тех пор. Мы пережили и изменились. Не стоит сейчас ностальгировать на то время. – глаза застилает пелена слез.
Моргаю часто, кивая ему, не в силах произнести и слова.
– Киара? – останавливается, очевидно, заметив неладное.
– Да, я понимаю, все в порядке, идем. – не останавливаясь, зову его.
Если сейчас встану, то упаду, разбиваясь на осколки. Черт, почему так печет в груди? Поглаживаю место, где тихо бьется разорванное сердце. Любимый мужчина моих грез. Еще со смерти мамы, я виртуозно научилась скрывать свою боль. Но сейчас сдерживать маску сил нет, боль утраты ничто по сравнению с душевной. Обе, оглушительные и невыносимые, но одно дело, понимать, что любимый тобою человек сейчас наблюдает за тобой с небес и все еще тебя любит и, совершенно другое, самолично отказать себе в том человеке, которого любишь без остатка. Заставить двигаться дальше без тебя, вычеркнуть себя из его жизни, обижая его глубоко, до дна его прекрасной души, но при этом любя только его. До дрожи в коленках, до разрывов.
– Киара. – ещё раз окликает, не шелохнувшись.
Останавливаюсь, но повернуться боюсь, сорвусь. Чувствую, как подходит ближе. Судорожно тяну носом, встаёт сзади. В голове четко вижу картинку из прошлого. Но сейчас не будет, будоражащего все нервные окончания, поцелуя. Скорее сейчас мы разойдемся, от греха подальше, назвав это все ошибкой, усмешкой судьбы.
– Извини, если обидел тебя. Но ты…сделала это восемь лет назад и гораздо эффектнее. Я не держу на тебя зла, серьезно. Однако, прошу не возвращаться к тому времени, и тогда мы сможем спокойно поесть, не кидая друг другу взаимные претензии. – пауза, в течении которой я умираю: – Представим, будто мы два человека, у коих совместный проект. И в данную минуту, нас можно назвать не более, чем коллегами. – говорит все это тихо, но твёрдо.
Внутри рвутся артерии, гоняющие кровь к сердцу. Не могу его винить, но жжение в груди усилилось в разы. А пелена глаз все же вытекает в предательские слёзы. Я знала, что задела его тогда. Да и сомневаюсь, что нашелся бы человек, который после моих поступков притянул бы меня в свои объятия при встрече. Понуро киваю, не в силах собраться. Смаргиваю слёзы, вытирая их одной рукой. Пожалуй, будет глупо сейчас отказываться от обеда. Однако, израненное сердце хочет передышку.
– Да, извини. Я тебя услышала. – тихо отвечаю, и начинаю движение вперёд.
– Спасибо. – тяжело отвечает он.
В голове пустота, дышать тяжело. Слёзы так и норовят снова выйти наружу. Но держусь, сейчас зайдем в здание,
