— Позже я созвонюсь с Наумовым, попробую узнать подробности, —холодок гуляет по позвоночнику. Если шеф нервничает, то ситуация действительно щекотливая.
— Не надо, отдыхай. Как-нибудь управимся. К тому же, заказчики прибудут с минуты на минуту. Озерова и Назаров имеют доступ к информации?
— Да, конечно.
— Тогда не смею больше беспокоить.
— Спасибо большое.
— Я... Я не знаю, что необходимо говорить в таких обстоятельствах, Рика. Могу лишь предложить свою помощь. Может финансовая или юридическая поддержка требуется?
— Нет. Ничего. Вы уже помогли, Николай Петрович.
— Тогда напейся до чертиков и, если ты завтра не выйдешь на работу, я все пойму.
— Навряд ли алкоголь поможет. Я за другие методы.
— Тебе виднее. За это я и уважаю тебя девочка. Ты боец. Чистое сознание. Неординарное мышление. Другие бы уже напивались в хлам, рыдая подружкам в жилетку. А у тебя подход иной, — мужской голос дарит тепло.
— Спасибо на добром слове.
— Звони если что.
— Всего доброго.
Убираю мобильный в карман. Мгновенно осеняет простая истина. Сдавливаю переносицу.
Я в шаге от истерического хохота. На бред, который доходит реагировать иначе невозможно.
А затем гортань разрывает от возмущения. Обложить матом так и порывает.
Измайлов вчера высосал из пальца совещание. Тупо на ходу состряпал байку и как убедительно.
У него вообще есть какие-то нормы приличия? Хоть минимальные принципы?
Конечно, он заинтересован в качественном продукте и так далее.
Только зачем так нагло лгать? И вновь тупик. Поздравляю.
Нет. Все. Нужен тайм-аут. Дальнейшее сопоставление фактов бесполезно. Голова лопнет от череды вопросов.
Взгляд упирается в парикмахерскую. Не раздумывая, перехожу дорогу, уверенно переступаю порог помещения.
Смена имиджа преображает. Больше не привычно. Волосы каскадом струятся подобием водопада. Длинная челка в новинку. Черт. Почему я раньше так не стриглась?
После двух часов в кресле хочется размять ноги.
Направляюсь в городской парк. Сегодня не так многолюдно, как в погожий день. Осень по полной вступает в свои права. Пахнет дождем и свежестью.
Под ногами желтая листва. Лодочки утопают в мягкости листьев.
Покупаю сладкую вату, и сидя на скамье уплетаю с удовольствием лакомство детства.
Все же есть прелесть в ненастной погоде.
Набираю маме.
— Да, милая, — после второго гудка отвечают на том конце провода.
— Мам, что думаешь по поводу поездки на дачу? На эти выходные?
— Почему бы и нет. Давно собиралась туда.
— Прекрасно. Тогда я Елизавету сама заберу из сада. А по приезду начнем готовиться.
— Договорились.
Вдоволь нагулявшись, отправляюсь за ребенком. По времени еще рано, два часа дня. В группе только сон час наступил. Думаю, один раз исключение сделать можно.
Казалось, ничто и никто не способен испортить день. Столько приятных моментов за короткий срок удалось испытать.
Но нет же мучителю никак неймется и он находит способ нарушить мое хрупкое равновесие. Да у него талант.
Походка замедляется, когда издалека распознаю черную махину.
Господи. Сюр продолжается.
Заправляю волосы за ухо и двигаюсь к выходу с барабанящим сердцем в груди.
Тело внутри сводит сокращенными спазмами, так как нахожусь под сканером темноты.
Мужчина степенно собирает мой образ с ног до головы. Живого места на коже скоро не останется, и мучает жажда.
Циник до мозга костей. Неумолимый. С могуществом наперевес.
Главенствующий над сильными мира сего.
Что он здесь делает? Что несет его появление?
И нет передышки никакой. Без конца застает врасплох.
Боже. Опять эта слабость в коленях и вновь горящие тропы углей штрих за штрихом повторяют линии тела.
Все явственнее ощущаю свою принадлежность к добыче, на которую окрыли охоту.
К ней подбираются медленно, дабы не спугнуть раньше времени.
В расслабленной позе Измайлов стоит, облокотившись о полированный капот Гелендвагена. Руки скрещены между собой, за счет чего рельефная мускулатура смотрится массивнее. Более агрессивной.
Останавливаюсь буквально в нескольких шагах от автомобиля.
Взираю вопросительно, не решаясь прервать затянувшееся молчание.
— Не ожидала? Или я тебя больше напугал?
— У меня постепенно вырабатывается иммунитет, — опять же вру. Внутри воронкой разворачивается бедлам. — Вы меня преследуете?
— Нам надо серьезно поговорить, — отталкивается резко от машины. Подходит к дверям, раскрывая ее передо мной, словно уже получил согласие. Мужское эго не имеет границ.
— О чем? — ладонью стискиваю ручки сумки.
— О рекламной компании. О твоем легендарном видео на флешке, — в голосе проскальзывает раздражение. Тон явно не в пользу одобрения, да и сарказмом отдает. В кармане вибрирует сотовый. Входящий от Нинель, скидываю. На физическом уровне считываю его настроение. Вопреки кажущемуся хладнокровию Измайлов на крайней точке кипения. Нет он взбешен. Проклятье. Я с этим проектом наверняка раньше времени поседею.
ГЛАВА 41
— Я тебя не задержу, — смотрит на правое запястье с часами. — Успеешь в сад за ребенком.
— Никто не знал где я. Как вы нашли меня? — Не двигаюсь, продолжая держаться на расстоянии.
— Скажем так преимущество высокого положения. Давай в машину, — кивает головой. Пребываю в недоумении от очередного хамского обращения. Тем более не заслуженного.
— Вы не можете, вот так заявляться и указывать что мне делать... Какой бы статус за вами не числился.
— Еще как могу. Могу творить что угодно. К примеру, закинуть тебя в салон машины. И на хрен выкинуть твои пакеты, — мужская ладонь обхватившая металл в напряжении. — И никто. Ничего против не скажет. Где бы мы ни находились, — бравирует властью. — Хочешь проверить?
— Тем более не мотивирует к дальнейшему общению, — говорю на инстинктах самосохранения, утаивая чечетку зубов. — Я не сяду, — стою на своем, невзирая на подкашивающиеся ноги и боль в солнечном сплетении.
— У меня нет времени на препирательства.
— Аналогично, господин Измайлов.
— Не забывай, что это я плачу тебе за каждую гребанную секунду. За долбанные мысли. За твой утонченный интеллект, за все, о чем ты только что подумала. Все правильно, Аурика. Твои выходные, также мной оплачиваются, — озвучивает ядовито, угадывая направление размышления. — Сейчас мое время, и инвестиции растрачиваются бессмысленным диалогом. Что непозволительно и слишком бесценно. Поэтому, прежде чем применить силу, еще раз прошу тебя, Аурика, — указывает на сиденье. Суровое лицо в момент разглаживается. — Пожалуйста, — после секундной паузы. Наконец-то догадался, что с людьми необходимо разговаривать по-человечески.
— Хорошо, — направляюсь к машине, уступаю, так как беседа касается работы. На этот раз располагаюсь в сиденье самостоятельно.
— Пристегнись, — кидает, мазнув по коленкам.
Время останавливается или тянется слишком медленно.
Всю дорогу висит тишина, которая хуже хаоса. И кровь стынет в жилах.
Но видимо мне мало удушливой обстановки.
Раз в голове играет заезженной пластинкой только одна мысль.
Вернее, я опять словила диссонанс.
Он левша, а часы носит на правой руке. Сплошной контраст даже в мелочах.
В одном он неизменен его внешность соответствует нутру. Опасный и загадочный.
А какой он на самом деле?
Дома? С родными?
Романова, у тебя проблемы с мозгами? Тебе впору лечится. О чем ты думаешь? Не плевать ли?
Конечно же нет, язвит внутренний голос.
Иначе бы навязчивые вопросы не пробуждали интерес.
Это будто идея фикс. Она живет и не дает покоя.
Размышления прерывает неугомонный мобильный. На сей раз Николай Петрович. Пока прикидываю, принять ли вызов, шеф, следом за неотвеченным отправляет сообщение:
