И вдруг, поравнявшись с Матвеем, женщина остановилась.
– Ты что, ма? – удивленно спросил мальчик.
– Подожди, – пробормотала она, вглядываясь во что-то у Матвея за спиной.
Испуг, послышавшийся в ее голосе, так не сочетался со всей ее победительной внешностью, и даже не с внешностью, а с той глубокой уверенностью в себе, которую она излучала, что Матвей обернулся и проследил за ее взглядом. И сразу понял причину этого испуга.
Возле алой «Мазды» стояло трое мужчин самой что ни на есть мрачной наружности. Они делали вид, будто производят какие-то дорожные работы чуть не под колесом автомобиля, но поверить в их созидательную деятельность было трудновато. Ну не идут в дорожные рабочие такие вот коренастые небритые кавказцы!
Женщина оглянулась на ресторанную дверь. На лице ее при этом выразилась такая растерянность, что сразу было понятно: оглянулась она бестолково, машинально, а вовсе не потому, что ожидала от кого-нибудь помощи.
– Ма-а... – капризно протянул мальчишка. – Ну я же на римских кошек опоздаю!
Не обращая внимания на его нытье, женщина попятилась к ресторану. Один из кавказцев тут же взялся за дверцу ее машины, другой сделал шаг к хозяйке. Та торопливо выхватила из сумочки телефон и стала лихорадочно нажимать на кнопки. Понятно было, что если рядом нет никого, кто мог бы ей помочь, то вызвать помощь даже с соседней улицы она уже не успеет.
– Вы их знаете? – спросил Матвей.
Она вздрогнула и отшатнулась. Потом окинула его мгновенным взглядом и ответила почти спокойным голосом:
– Нет. Левые какие-то. У меня проблем нету.
– Значит, просто машину хотят, – сказал Матвей. – Ничего страшного. Пойдемте. Возьмите ребенка за руку.
Матвей подошел к водительской дверце. Женщина шла рядом. Матвей протянул руку, и она положила в нее ключи. Кавказец стоял вплотную к машине; открыть дверцу было невозможно. Матвей поймал его взгляд. Кавказец смотрел ему в глаза секунд тридцать, потом нехотя сделал шаг в сторону.
– Садитесь. – Матвей нажал на кнопку пульта, снимая машину с сигнализации.
– А вы не... – В ее голосе снова послышалась растерянность.
– Рядом со мной.
Она быстро обошла машину, втолкнула ничего не понимающего мальчика на заднее сиденье, где лежал большой пестрый рюкзак, а сама села впереди и торопливо захлопнула дверцу. Матвей заблокировал все четыре двери, включил первую передачу и резко бросил сцепление. С асфальтовым визгом и шлейфом грязных брызг машина рванулась вперед, в узкое пространство между припаркованными рядом автомобилями. Второй кавказец, стоявший у бампера, отпрыгнул в сторону.
– Как джигиты трогаемся, – улыбнулся Матвей. – С ветерком. Не волнуйтесь, все в порядке.
Похоже было, что она уже не волнуется. Победительная уверенность снова окружила ее; с ней тяжело было находиться в замкнутом пространстве кабины.
– Они на улице побоялись бы связываться, – сказал Матвей.
– Это с вами побоялись бы. А подругу мою средь бела дня на полном ходу из машины выкинули. Прихватили такие вот сыны гор на Ленинградке... Позвоночник сломала, второй год лежит. – Она достала из сумочки сигареты, закурила, поморщилась, разгоняя рукой дым; сверкнули бриллианты на двух широких кольцах. – Господи, ну как жить в этой стране? Выгораживаешь-выгораживаешь себе жизненное пространство, а все без толку!
Голос у нее был резкий, с московской хрипотцой. Скосив глаза, Матвей присмотрелся к ней получше и понял, что ей не сорок лет, как ему показалось вначале, а хорошо к пятидесяти. Она была ухоженная, с большими возможностями следить за собой, это было видно. Но точно так же было видно, что она относится к тому типу особенных, московских, очень энергичных женщин, которым бесполезно бороться с приметами возраста. Слишком умна она была и слишком хватка к жизни, чтобы это не отражалось на лице, несмотря на дорогие кремы и косметические салоны.
Покрутившись в переулках у Патриарших, Матвей вывел машину на Садовое кольцо.
– Ну, дальше сами доедете, – сказал он, притормаживая у красного «комода» чеховского музея. – Спасибо за компанию.
– Вам спасибо, – сказала женщина. – Не хочется говорить пошлости, но если бы не вы...
– Дядя нас спас от верной смерти, да, мам? – звонко спросил мальчик.
Матвей засмеялся.
– Начитался глупых книжек, – поморщилась она и посмотрела на часы.
Недавняя растерянность исчезла с ее лица совершенно, оно приобрело деловое, уверенное выражение.
– Ничего не глупых, – упрямо сказал мальчик. – А правдашних.
– Никитка, перестань, – оборвала она и вдруг, словно вспомнив что-то, взглянула на Матвея. – Скажите... – В ее голосе на секунду мелькнуло что-то похожее на неуверенность. – А нельзя ли проявить по отношению к вам невоспитанность? Дело в том, что я в полном замоте, в цейтноте – в жопе, короче, в полной. Не могли бы вы отвезти Никитку домой?
– А кого вы собирались отправить с Никиткой домой полчаса назад? – поинтересовался Матвей.
– Я как раз собиралась вызвать водителя. У меня было на это ровно полчаса.
– И что вам мешает сделать это сейчас? – усмехнулся он.
– Отсутствие этого времени, – спокойно заявила она. – Я потратила имевшиеся полчаса на криминальных придурков, и теперь их у меня нет. А везти Никитку в офис мне не хочется, потому что я освобожусь ближе к ночи.
– Мне тоже не хочется, – откликнулся мальчик. – По Би-би-си сейчас фильм про кошек будут показывать. Которые на римских развалинах живут.
– Так как? – нетерпеливо повторила она.
– Вы через рамку в аэропорте без проблем проходите? – спросил Матвей.
– Да. – Женщина ответила спокойно, хотя видно было, что она слегка опешила от такого вопроса.
– Странно! А должна бы звенеть – на стержень характера реагировать.
Она расхохоталась. Хрипотца ее голоса в смехе была особенно выразительна.
– Дядя, отвезите меня, пожалуйста, домой, – жалобно попросил Никитка. – У мамы на работе такая тощища, что только она выдерживает.
Похоже, с определением его возраста Матвей тоже ошибся. Вернее, у этого мальчика был какой-то плавающий возраст – выглядел он лет на семь, а говорил то совсем по-детски, то с какими-то слишком взрослыми интонациями.
Матвей уже открыл было рот, чтобы объяснить маме с сыночком, что у него есть более важные дела, чем обслуживать их цейтноты. Что, в самом деле, за проблема! Ну, привезет своего Никитку в офис и оттуда отправит домой с водителем. А фильм про римских кошек гувернантка ему запишет. Но, к собственному неимоверному удивлению, вместо этих абсолютно правильных слов Матвей произнес:
– Домой – это куда?
– В Зяблики, – поспешно сказала она. – Это совсем близко, за полчаса доедете!
