– А это приятно? – шепчу я, нежно дуя на сосок.
Ана раскрывает рот в беззвучном крике. Взяв губами еще один кусочек льда, я провожу им по груди, приближаюсь к соску и пару раз обвожу вокруг него льдинкой. Ана стонет подо мной. Перекладываю лед в руку, продолжая ласкать оба соска холодными губами.
Ана всхлипывает и тяжело дышит, изо всех сил стараясь лежать смирно.
– Если ты прольешь вино, я не разрешу тебе кончить, – предупреждаю я.
– О, пожалуйста… Кристиан… господин… пожалуйста! – умоляет она.
До чего приятно услышать от нее эти слова! Значит, надежда есть.
Провожу пальцами по телу, скольжу в низ живота, поддразниваю. Внезапно она вздрагивает, вино проливается, подтаявший кубик выскакивает из пупка. Я быстро нагибаюсь, целую и слизываю жидкость с ее кожи.
– Ай-я-яй, Анастейша, ты пошевелилась. Что мне с тобой сделать? – Сую пальцы в трусики и касаюсь клитора.
– Ах! – вскрикивает она.
– О, детка, – шепчу я с трепетом.
Она уже влажная. Очень влажная. Видишь? Видишь, как это приятно? Ввожу внутрь указательный и средний пальцы, она вздрагивает.
– Ты уже готова для меня, так быстро, – шепчу я, медленно вводя и вынимая пальцы, вызываю у нее долгий протяжный стон. Она поднимает бедра навстречу моим движениям.
О да, она очень хочет.
– Какая жадная девочка, – тихо говорю я, а она движется в такт установленному мной ритму. Я начинаю ласкать клитор большим пальцем, дразня и мучая.
Ана вскрикивает и выгибается подо мной. Мне хочется видеть выражение ее лица, свободной рукой стягиваю с ее головы футболку. Она открывает глаза и моргает от мягкого света.
– Хочу тебя потрогать, – хрипло и умоляюще шепчет Ана.
– Знаю, – выдыхаю я и целую ее в губы, не прекращая ритмично двигать пальцами. Этому не суждено сбыться, и ей просто придется с этим смириться. Это то, чем ей предстоит заниматься в ближайшее время. Усмирять свой нрав. Учиться видеть во мне центр своей вселенной. Она не сможет жить без меня, как… как я не могу без нее? Этот простой факт меня оглушает, и на секунду я забываю, где нахожусь. Но затем я нахожу точку опоры. Я чувствую вкус вина, желания и Аны. Она отвечает на мой поцелуй с жаждой, которой прежде я в ней не замечал. Придерживаю одной рукой ее голову, чтобы не дергалась, и продолжаю возбуждать ее пальцами другой руки. Ноги Аны напрягаются, и я замедляю ритм.
Нет, детка. Тебе еще рано кончать. Проделываю это еще трижды, целуя ее в теплые сладкие губы. На пятый раз замираю и шепчу ей на ухо:
– Это твое наказание, так близко и так далеко. Приятно тебе?
– Пожалуйста, – умоляет она.
Господи, до чего приятно слышать ее мольбы!
– Как тебя трахнуть, Анастейша?
Продолжаю ласкать ее пальцами. Ноги ее начинают дрожать, и я вновь останавливаюсь.
– Прошу тебя! – выдыхает она едва слышно.
– Чего ты хочешь, Анастейша?
– Тебя… сейчас! – взмаливается она.
– Как тебя трахнуть – так, или вот так, или, может, вот так? Выбор бесконечен, – бормочу я. Убираю руку, беру с тумбочки презерватив и встаю на колени между ее ног. Глядя ей в глаза, сдергиваю с нее трусики и швыряю на пол. В потемневшем взгляде Аны ожидание и голод. Я надеваю презерватив, ее зрачки расширяются.
– А так приятно? – спрашиваю я, взяв член в руку.
– Это была шутка, – хнычет она.
Шутка?! Слава богу! Еще не все потеряно.
– Шутка? – спрашиваю я, поглаживая свой член.
– Да. Ну, пожалуйста, Кристиан! – просит она.
– Тебе сейчас смешно?
– Нет! – едва слышно отвечает она, качая головой.
Видеть, как она хочет меня… Я могу кончить от одного взгляда на это тело. Хватаю ее, переворачиваю на живот, удерживая прелестную попку на весу. До чего соблазнительное зрелище! Увесисто шлепаю по ягодице и с размаха вхожу.
О, черт! До чего она возбуждена!
Ана сжимается вокруг моей плоти и с криком кончает.
О, черт! Слишком быстро.
Удерживая ее за бедра, яростно трахаю ее, пока она переживает оргазм. Стиснув зубы, вколачиваюсь в нее снова и снова, и чувствую, как она возбуждается.
Давай же, Ана! Еще, приказываю я, не сбавляя темп. Она стонет и хнычет подо мной, спина покрывается капельками пота. Ноги ее начинают дрожать. Она близка к оргазму.
– Давай, Анастейша, еще разок! – рычу я, и тело ее снова содрогается от сладких судорог, которые затем передаются и мне.
Боже милостивый! В изнеможении падаю на нее сверху. Да уж, я выложился по полной.
– А это было приятно? – спрашиваю я, втягивая воздух через сжатые зубы.
Она лежит на кровати, едва дыша. Снимаю использованный презерватив, встаю, быстро одеваюсь. Закончив, развязываю галстук и освобождаю Ану. Переворачиваю ее на спину, она сгибает пальцы, разминает запястья и поправляет чашечки лифчика. Укрываю ее одеялом и ложусь рядом, оперевшись на локоть.
– Очень приятно, – шаловливо улыбается она.
– Опять это слово! – усмехаюсь я.
– Тебе не нравится?
– Нет. Оно мне не подходит.
– Ну, не знаю… похоже, оно действует на тебя весьма благотворно.
– Теперь еще и благотворно!.. Мисс Стил, вы и дальше будете ранить мое самолюбие?
– Думаю, что с самолюбием у тебя все в порядке. – Ана бросает на меня хмурый взгляд.
– Ты так считаешь?
Доктор Флинн многое мог бы сказать по этому поводу. Например, что у меня вместо самолюбия – огромная воронка, как после небольшого ядерного взрыва. А вокруг – бетонные стены. А за ними – забор, обнесенный сверху колючей проволокой. И это – самый мягкий, самый безопасный из образов, которые можно было бы применить.
– Почему ты не любишь, когда тебя трогают? – нежным голоском спрашивает она.
– Не люблю, и все. – Целую ее в лоб, чтобы пресечь дальнейшие расспросы. – Значит, тот е-мейл был шуткой…
Ана сконфуженно улыбается и виновато пожимает плечами.
– Понятно. Так ты все еще обдумываешь мое предложение?
– Твое непристойное предложение… Да, но у меня есть кое-какие возражения.
Ну, слава яйцам! Наша сделка все еще в рассмотрении. Мое облегчение вполне осязаемо, оно буквально чувствуется в воздухе.
– Я бы разочаровался, если бы у тебя их не было.
– Я хотела отправить список по электронной почте, но ты, можно сказать, меня прервал.
– Прерванный половой акт.
– Видишь, я знала, что где-то глубоко внутри у тебя есть чувство юмора. – Ее глаза искрятся весельем.
– Анастейша, не над всем можно смеяться. Я подумал, что ты категорически отказываешься.
– Я пока не решила. Ты наденешь на меня ошейник?
Ее вопрос меня удивляет.
– Похоже, ты действительно изучала предмет. Не знаю, Анастейша. Я никого не заставлял носить ошейник.
– А на тебя надевали ошейник? – спрашивает она.
– Да.
– Кто? Миссис Робинсон?
– Миссис Робинсон! – Я хохочу во все горло. Роль Энн Бэнкрофт в фильме «Выпускник». – Я передам ей, что ты так сказала, она будет в восторге.
– Вы по-прежнему видитесь? – Голос Аны звучит пронзительно, она вне себя от возмущения.
– Да. – А что в этом такого?
– Понятно. – Теперь голос ее звучит сдержанно. Неужели злится? Почему? Не понимаю. – Значит, у тебя есть кто-то, с кем можно обсудить твою альтернативную жизнь, а мне нельзя.
Она снова дерзит и тычет меня носом в мое собственное дерьмо.
– Никогда не думал об этом в подобном ключе. Миссис Робинсон была частью этой жизни. Я же говорил, теперь мы просто хорошие друзья. Если хочешь, я познакомлю тебя с одной из моих бывших саб, можешь поговорить с ней.
– Теперь ты шутишь, да? – допытывается она.
– Нисколько. – Я отрицательно мотаю головой. Ее реакция меня удивляет: для сабы вполне нормально пообщаться с бывшими партнерами доминанта.
– Спасибо, как-нибудь сама разберусь, – отнекивается она и натягивает одеяло до подбородка.
В чем дело? Почему она расстроилась?
– Анастейша, я… Я не хотел тебя обидеть.
– А я и не обиделась. Я возмущена.
– Чем?
– Я не намерена разговаривать с твоей бывшей подружкой… рабыней… нижней… или как ты там их называешь.
Ого!
– Анастейша Стил, ты ревнуешь? – изумленно спрашиваю я.
Она густо краснеет, и я понимаю, что добрался до корня проблемы. Какого черта она ревнует? Милая, до тебя у меня была своя жизнь. Или ее подобие, видимость.
– Останешься? – резко спрашивает она.
Что? Разумеется, нет.
– Утром у меня назначена встреча в отеле за завтраком. К тому же, как я тебе говорил, я не остаюсь на ночь с подружками, рабынями, нижними или с кем-либо еще. Пятница и суббота были исключением. Больше ничего подобного не случится.
Она поджимает губы все с тем же упрямым выражением лица.
– Все, я устала, – заявляет она.
Ни хрена себе!
– Ты меня выгоняешь?
Все идет не так!
