Я выглянула на улицу, как только мы отъехали. Никаких признаков Джорджии.
— Он в порядке? — спросил водитель, глядя в зеркало заднего вида, оценивая массивного человек свалившегося на его сиденье.
— Пьяный, — просто ответил Винсент, стягивая свитер, пока говорил.
— Ну, убедитесь, что он не заблюёт моё такси, — сказал водитель, качая головой от отвращения.
— Что случилось? — тихо на английском спросил меня Винсент, глянув на водителя, понимает ли тот о чём говорят.
Он протянул свой свитер Амброузу, который расстегнул куртку и засунул его под рубашку. Он прислонил голову к сидению перед ним.
— Мы просто стояли там, когда подошли двое парней и толкнули его к стене. Они сбежали прежде, чем я поняла, что происходит.
— Ты видела, кто это сделал? — спросил он.
Я помотала головой. Амброуз сказал,
— Это были двое из них. Я не увидел заранее, что это должно было случиться, иначе я бы вас предупредил.
— Все в порядке, Жюль, — сказал Винсент, успокаивающе положив руку на спину Амброуза.
— Почему ты только что назвал его Жюлем?
— Амброуза здесь нет. Это Жюль, — сказал Винсент.
— Что? Как? — спросила я, охваченный ужасом, я отпрянула от резкого падения тела рядом с собой.
— Амброуз либо без сознания, либо… мёртв.
— Мёрт, — ответил Амброуз
— Он собирается… вернуться к жизни? — спросила я в ужасе.
— Цикл перезапускается, когда нас убивают. День спячки начинается с той секунды, когда мы умираем. Не беспокойся, Амброуз вернется к жизни через три дня.
— А что сделал Жюль? Вселился в него?
— Да. Он хотел, чтобы Амброуз смог выбраться оттуда прежде, чем вернуться наши враги, чтобы забрать тело.
— Ты тоже так можешь, я имею ввиду, вселяться в кого-нибудь?
— В других ревенетов, да, при определённых обстоятельствах.
— Например?
— Например, если их тело в достаточно хорошей форме, чтобы двигаться, — Видя моё недоумение, он пояснил. — если они не расчленены и трупное окоченение еще не наступило.
— Фу… — я поморщилась.
— Ты спросила! — он глянул на водителя, который, судя по отсутствию у него интереса, не обращал внимания на суть нашего разговора.
— Как насчет людей? — спросила я.
— Если они живы, да, но только с их разрешения. И принимая во внимание, что это очень опасно для человеческой психики, иметь сразу два активных разума, — сказал он, потирая лоб. — Они сходят с ума, если это долго длится.
Я вздрогнула.
— Кейт, не думай об этом. Это редко случается. Мы такое проделываем в самых экстремальных ситуациях. Как в этой.
— Что… навел ужаса на тебя, моя дорогая Кэйтс? — слова срывались с губ Амброуза.
— Да, Жюль, — ответила я, сморщив нос.
— Честно могу сказать, что прямо сейчас у меня мороз по коже.
— Круто, — сказал он, и губы Амброуза изобразили улыбку.
— Жюль, плохое время для шуток, — сказал Винсент.
— Прости, чувак. Всё же не так часто мне удается проделать магические фокусы для человека.
— Ты можешь просто сосредоточиться на приостановление кровотечения, если это вообще возможно? А то водитель с ума сойдет, если мы испортим его сиденье, — прошептал Винсент.
— Так, если они его уже убили, зачем тем парням хотеть возвращаться за телом? Зачем его убивать один раз, если они знают, что он оживет через три дня? — спросила я Винсента, не обращая внимания на их сюрреалистический разговор.
Винсент, казалось, взвешивал, все за и против, стоит ли мне говорить. А затем, посмотрев на тело Амброуза завалившегося на меня, он прошептал,
— Это единственный способ, которым нас можно уничтожить. Если они убьют нас и сожгут наше тело, то мы исчезнем навсегда.
Джорджия была в ярости. И я не винила её. К тому времени, как мы добрались до дома Винсента, я получили сообщение на сотовый.
Джорджия: Где вы, ребята?
Я: Амброуз заболел. Пришлось везти его домой.
Джорджия: Почему на зашли и не забрали меня?
Я: мы попытались. Не смогли пробраться сквозь толпу.
Джорджия: Я прямо сейчас всерьёз ненавижу тебя, Кейт Бомонт Мерсье.
Я: мне так жаль.
Джорджия: Встретила нескольких друзей, которые спасли меня от полного унижения. Но я всё еще ненавижу тебя.
Я: прости.
Джорджия: Ты НЕ прощена.
Мы с Винсентом попытались помочь Амброузу, но он выпрямился, после того, как вылез из такси и стряхнул наши руки.
— Я сейчас держу его. Чёрт, этот парень такой тяжелый. Как он вообще может передвигаться с таким количеством мышц по всему телу?
Когда мы добрались до двери, Винсент повернулся ко мне, на его лице написано было противоречие.
— Я, пожалуй, пойду домой, — сказала я, опередив его.
Он вздохнул с облегчением.
— Я могу пойти с тобой, если ты подождешь несколько минут, чтобы мы всё уладили.
— Нет, со мной всё будет в порядке. Правда, — сказала я.
И как ни странно, я имела в виду именно это. Пройдя через весь этот ужас и странность вечера, я чувствовал себя на удивление хорошо. Я могу с этим справиться, подумала я про себя, когда вышла из ворот и направилась к дому своих бабушки с дедушкой.
Джорджия дулась, что было не очень приятным зрелищем. Хотя я уже извинялась миллион раз, она по-прежнему не разговаривала со мной.
Дома было довольно не уютно. Мами с Папи старались игнорировать тот факт, что что-то произошло, но на пятый день после моего непростительного преступления, Папи потянул меня и сказал,
— Почему бы тебе не прийти сегодня ко мне на работу? Он взглянул на задумчивый силуэт Джорджии и многозначительно посмотрел на меня, как бы говоря, что не могу здесь говорить. Прошли уже месяцы с тех пор, как вы остановились у нас, и у меня появилось много товара, который ты еще не видела.
После школы я направилась прямиком в галерею Папи. Прогулки по его магазину был сродни походу в музей. В его приглушенном свете, древние статуи выстроились друг против друга по обе стороны комнаты, а в витринах были выставлены артефакты в виде керамики или драгоценные металлы.
— Ma princesse, — закричал Папи, когда увидел меня, разрушая напыщенную тишину комнаты.
Я поморщилась. Это прозвище дал мне папа, которым меня никто не называл с тех пор, как он умер.
— Ты пришла. Итак, что нового мы для тебя приглядели? Его, для начала, — сказал он, указывая на статую в натуральную величину атлетически сложенного юноши с выставленной вперед одной ногой и сжатым кулаком, опущенным вниз, прижатым к его боку.
