В Тэйлор-Хаусе, несмотря на постоянную суету, шум и боязнь новых пожаров, она была счастлива. И знала, что причиной тому, в значительной мере, является Ной. А он, хотя никогда бы не признался в этом, чувствовал то же самое.
Через день-другой Энн должна была закончить упаковку вещей в сгоревшем доме. Росс помогал ей по мере сил, но она не могла не видеть, как трудно ему было там находиться. Да и сама Энн чувствовала себя немногим лучше, с болью отрывая от себя частицы далекого милого детства. Казалось, что мать и Джесси стоят рядом и наблюдают за ней. Картины прошлого порой становились такими яркими, что Энн, наверное, не очень бы удивилась, увидев их обоих перед собой, в этой кухне.
Сегодня, как и накануне, она паковала коробку за коробкой. Неожиданно со стороны лужайки до ее слуха долетел какой-то шум. Энн выпрямилась и прислушалась. Похоже, кто-то включил радиоприемник и забыл его выключить. Только вот голос, доносившийся с улицы и певший популярную песню, звучал очень уж фальшиво для радио. Энн посмотрела в окно и рассмеялась.
По зеленой лужайке шел Ной и, размахивая руками, пел во всю глотку. Внимательно прислушавшись к голосу и присмотревшись к странной походке своего друга детства, Энн пришла к твердому убеждению, что тот откровенно пьян.
Это заставило ее нахмуриться. Среди пороков и недостатков Ноя, которых было, как она догадывалась, немало, злоупотребления спиртным пока не замечалось. Энн также точно знала, что Ной никогда не принимал наркотиков, хотя на протяжении многих лет считался трудным подростком.
Но, Боже, как же ужасно он пел! Внимательно понаблюдав за его прыгающей походкой, Энн вдруг поняла, что Ной вовсе не пытается танцевать и не шатается под воздействием алкогольных паров, как ей показалось в первый момент. Он хромал на больную ногу. И очень сильно!
Энн выскочила из дома и бросилась навстречу ему. Ной же широко раскинул руки и попытался пройтись колесом. Но в тот же момент свалился на траву. Энн подбежала к нему и опустилась рядом на колени. Глаза его блуждали где-то далеко.
— Ной, что с тобой? — воскликнула она. — Что случилось? Ты ушибся? Больно? Где?
Ной ничего не ответил, но закрыл глаза и принял более удобную позу на траве. Можно было подумать, что он решил остаться здесь надолго.
— Ной!
Он устроился еще удобнее, но молчал.
— Ной! — уже громко крикнула Энн, не на шутку встревоженная.
— Я-я… — пробормотал Ной, не открывая глаз. — Н-ной… Так меня действительно зовут…
Он неприлично рыгнул, и у Энн перехватило дух от разящего запаха алкоголя. Она еще ни разу не видела Ноя в таком состоянии.
— Что с тобой?
Один глаз Ноя приоткрылся и сразу же закрылся вновь. По лицу расплылась глупейшая улыбка.
— А, это ты, крошка… Я узнаю тебя по одежде… Тебе, идет. Очень… Очень мило.
— Ной! — уже во весь голос и с трудом сдерживая ярость, крикнула Энн. — Ты заболел?
— Не-ет… Просто немного выпил… Перепил… Накачался…
— Это я уже поняла. Но зачем? Ты ведь не пьешь!
— Демерол и виски… Несовместимы. — Он поднял руку и прикрыл ладонью глаза. — Очень погано себя чувствую…
— Шутка ли! Какого дьявола ты пьешь виски, да еще вместе с наркотиком?
— Росс сказал, что мы с тобой не… Не просто друзья… А я ответил, мы друзья и… И все тут…
— А чтобы доказать ему это, ты нализался как свинья?
— Клянусь, я выпил только два глотка… А он считает, что я тебя не стою…
Глаза Энн стали круглыми от негодования.
— Вот они, мужчины! — сказала она с омерзением. — Зачем ты говорил с ним обо мне?
— Я сказал ему, что… Что ты рехнулась… Что собираешься меня бросить… Разбить мое сердце… Еще сказал, что невозможно разбить то, чего у меня нет…
— У тебя есть сердце, Ной!
Он отрицательно затряс головой.
— Росс боится за тебя… А я сказал ему, что ты… Что ты упрямая, независимая… Что тебе никто не нужен…
На Ное были только тенниска и шорты. Лежа на земле, он чувствовал, что начинает дрожать от холода. Энн с беспокойством подумала, что если она тотчас же не перетащит его в дом и не отогреет, то дело может принять дурной оборот. Кроме того, она отлично знала, как опасно смешивать болеутоляющие лекарства с алкоголем.
— Пойдем, Ной, — решительно сказала она, просунув руки ему под мышки и пытаясь поднять. — Ну, помоги же мне, вставай на ноги!
Но Ной продолжал бормотать, задумчиво глядя в усыпанное звездами небо:
— И тебе я… Тебе я определенно не… Не нужен.
Энн беспомощно опустила руки. Такую тяжесть поднять в одиночку она была явно не в силах. Тем временем Ной не переставал дрожать и снова закрыл глаза.
— Ной! — умоляла Энн. — Открой глаза!
Безуспешно.
— Ной, пожалуйста!
Ноль внимания.
— Ной, пойдем! Разве тебе не интересно еще раз взглянуть на мой летний наряд?
Он открыл один глаз.
— Я знал, что он придет… Придет день… И ты меня о чем-нибудь… О чем-нибудь будешь… Будешь умолять…
Все же она не могла заставить его сдвинуться с места.
— Вставай, Ной Тэйлор! Ты, оказывается, еще глупее меня! И кроме того, на тридцать с лишним килограммов тяжелее. Я не могу тебя поднять!
Ее резкий тон наконец вывел Ноя из состояния оцепенения. Он медленно открыл глаза и уставился на Энн.
— Когда ты так на меня смотришь, я готов сделать для тебя все, что угодно.
— А именно?
— Перевернуть мир, укротить дикого зверя и… И тому подобное!
— Зачем? — рассмеялась Энн. — Все это я могу сделать и сама. Без твоей помощи.
— Знаю. И говорю глупости. Потому что не в состоянии помочь даже себе самому.
Ной неуклюже поднялся на ноги и несколько мгновений стоял, с трудом сохраняя равновесие и бестолково размахивая руками. Энн поддержала его, обняв за талию. Он уткнулся подбородком ей в затылок, сбив прическу.
— Ай, — воскликнула Энн, — какой же ты неловкий! Ну ладно. Теперь идем. Так… Один шаг… Другой…
— Ведь мы с тобой вместе росли, верно?
— Верно, верно… Боже, ты весишь, наверное, с тонну!
— Как брат и сестра… Ведь так?
— Ну, положим, не совсем так. Но похоже.
— Не покидай меня, Энн!
— Не покину. Только сейчас отведу домой.
— Ты тоже бросишь меня… Как делали все вы…
Энн почувствовала, что ее сердце готово остановиться. Ной, как и всегда, пронзил его насквозь. Женщины бросали его! Даже Розмари, и та, по-своему, его оставила. При этой мысли в душе Энн шевельнулось что-то очень теплое. Но это чувство тут же сменил страх: ведь она могла ненароком тоже нанести ему очередную душевную рану!
— Я не хочу бросать тебя, Ной, — очень серьезно сказала она.
