— Спасибо, — сказала я, ощутив прилив благодарности, и прижалась к Нику, чего никогда не делала раньше.
Он немного отстранился, улыбаясь:
— Это тебе спасибо, что избавила меня от нудного собрания. — И, подняв спальный мешок, зашагал к поляне. — Ты уже видела озеро?
— Нет еще. — Я вытащила из багажника палатку и галлон воды. — Давай, пока светло, устроим кемпинг, а потом отправимся исследовать окрестности. Да, и нужно убрать с дороги машину. Я заметила, пока мы ехали, — здесь не держат машины на улице.
Палатка была круглой, нейлоновой и устанавливалась без труда, стоило только понять, как и куда именно вставлять колышки. Я вбивала их молотком, а Ник щелкал фотоаппаратом, громко сетуя на отсутствие видеокамеры.
Когда палатка была установлена и довольно надежно закреплена, я протянула руку к фотоаппарату:
— Моя очередь сохранять для истории барбекю.
Ник извлек хибати из коробки и поставил на складной голубой пластиковый стол, купленный в «Уолл-марте», а в руки взял пакет с прессованным углем, позируя для исходного снимка. Устанавливая гриль и наполняя жаровню углем, он каждую минуту замирал, чтобы дать мне возможность увековечить сцену.
Покончив с грилем, Ник предложил взглянуть на озеро, а уже потом разжигать костер. Я согласилась — уже почти стемнело.
Таллулаленд — страна густых лесов, но совсем маленькая: до озера было всего несколько десятков ярдов. Дойдя до глинистого берега, мы зачарованно загляделись на воду. Озеро оказалось большим, спокойным, испещренным точками лодок и катеров. На дальнем берегу, почти напротив нас, можно было разглядеть детей, нырявших с плота из бревен, стоявшего на якоре в нескольких футах от берега. Их смех, отдаленный и слабый, почти заглушал щебет птиц. Со своего места я без труда могла разглядеть задний двор восточного соседа и деревянную веранду, украшенную красными бумажными фонариками наподобие рождественской гирлянды.
Я дышала полной грудью, молча сидя на берегу рядом с Ником, пока не угас вечерний свет. Затем мы вернулись к палатке. Кемпинг оказался практически в центре городка, и дорогу можно было различить даже ночью — с улицы проникал свет фонарей, светила лампочка над крыльцом черного хода соседа, да и машины с включенными фарами проезжали каждые пять минут. Усевшись за стол, я стала наблюдать, как в Нике просыпается первобытный человек, щелкая фотоаппаратом всякий раз, когда появлялось желание.
Стул с сиденьем из переплетенных пластиковых полосок оказался неудобным и шатался на неровной земле, но я не обращала внимания, заразившись редким вирусом счастья — анаэробным, самоподдерживающимся и вечно движущимся.
Пламя затрещало, и струи угольного дыма потекли в моем направлении. Ник возбужденно заорал:
— Да! Я так и знал: если доливать и доливать зажигательную смесь, рано или поздно пламя вспыхнет, и — вуаля!
— А ужин скоро? — спросила я, потянувшись к пакету чипсов. Последний раз мы ели много часов назад.
— Скоро, скоро. Как только жаровня прогреется, начнем готовить. А пока я бы перехватил чипсов.
Пока уголь разогревался, Ник достал из кулера пиво и присел рядом. Несколько мгновений вслушивался в тишину, нарушаемую лишь отдаленным шумом проезжающих машин и стрекотанием сверчков.
— Как ты думаешь, соседи знают, что мы здесь?
Я пожала плечами. Последние несколько часов я не думала ни о ком и ни о чем, кроме нас двоих. Участок находился в центре жилого района, но казалось, мы одни в тихой сельской местности, далеко-далеко от больших городов и людей.
— Не знаю. Вот думаю, какую композицию можно составить из нашей палатки и синей уолл-мартовской мебели…
— Я чувствую себя героем фильма, — признался Ник, отпив глоток пива. — Сейчас из-за куста появится администратор студии, даст команду выключить софиты и предложит актерам разойтись восвояси. А виной тому эти декорации: все так красиво, что кажется искусственным.
— Нас не могут прогнать отсюда, — сказала я. — Это моя земля.
— Это верно. Ты землевладелица.
— Да, землевладелица.
Поставив пиво, Ник поднялся.
— Угли, наверное, уже достаточно горячие. Почистишь кукурузу или помоешь овощи?
— Займусь кукурузой.
— Превосходно. — Он вручил мне пакет.
Мы с Ником редко кашеварили вместе, но учитывали индивидуальный темп и умели не путаться друг у друга под ногами. Ужин вышел незабываемый: хот-доги подгорели, кукуруза готовилась так долго, что мы съели ее на десерт, но это пустяки. Часом позже мы залили угли водой и поздравили друг друга с успехом.
Прибрав остатки ужина, мы играли в «Скраббл» при свете фонаря, пили пиво и выдумывали истории о соседях. Ник разбил меня наголову в первой партии, но я потребовала реванша и ухитрилась составить восьмибуквенное слово.
— Траволог? — переспросил Ник, когда я выложила квадратики.
Я посмотрела на него:
— Знаток трав.
— Значит, травник, — возразил Ник.
— Докажи!
Доказать он не смог. Словарь Ник в «Уолл-марте» купить не догадался.
— В таком случае, — сказала я, нарушив негодующее молчание, последовавшее за моей дерзкой репликой, — у меня одиннадцать очков, плюс дубль, плюс бонус на пятнадцать очков… — Я быстро произвела в уме подсчеты. — Всего семьдесят два очка. — Я наклонилась, чтобы прочесть счет при свете фонаря. — Ну, кто победил?
Ник не ответил, в ярости глядя на меня. Вдруг он резко подался вперед, смахнул тонкую прядку волос, падавшую мне на глаза, прижался губами к моим губам, приоткрыл рот и поцеловал по-настоящему.
Это было безумие, невозможное и беспрецедентное. Я отстранилась и с подозрением уставилась на Ника:
— Ты что?!
Однако это не была особая тактика с целью выиграть партию и не хитрость для отвлечения внимания. Ник расплылся в широкой дурацкой улыбке:
— Ну, как тебе сказать… Ты же считала, что это произойдет сразу или никогда.
— Да, — ответила я, потому что именно так и считала — в смысле никогда. Нормальные люди, нагулявшись в зеленом лесу, не обнаруживают внезапную пылкую страсть к старым друзьям.
— Между тем твои расчеты в корне неверны, — объявил Ник, нимало не заботясь о перевернутой логике собственных мыслей и поступков. — Целиком и полностью ложны, потому что… Слабые подозрения возникли у меня еще утром, когда ты завлекла меня в свои сети по пути на работу, — иначе стал бы я откладывать важную встречу ради удовольствия переться через всю страну, — но это ничто по сравнению с тем, что распирало меня целый день.
Я видела его настойчивый взгляд и дурацкую милую улыбку, борясь с ощущением, от которого захватывало дух. Рядом был Ник, старый надежный Ник, который желал мне наладить нормальные взаимоотношения с отцом и иногда чем-то помогал. И в то же время это был не совсем Ник. Напротив сидел смутно знакомый соблазнительный красавец. Я знала, что приятель недурен собой и обладает шармом, привлекающим женщин как магнит, — темные волосы, лазурно-голубые глаза, легкая полуулыбка. Я замечала спонтанный эффект, который вызывало появление Ника в людных барах Сохо, но на меня он до сих пор в атаку не ходил, никогда не включал свой электрошок на «полный шарм» и не применял ко мне.
