Джессика слизнула соль с пальца и уперлась подбородком в плечо Тома.
— Если бы не любила, разве простила бы тебе клубничные бисквиты? Я же заказывала апельсиновые.
Как ни странно, эта история дала новый импульс их отношениям — Джессика и Том снова безумствовали, как в августе. Вторая волна безумства оказалась даже более качественной и осознанной: летом Джессика терзалась сомнениями, серьезна ли их связь, и оттого боялась полностью раскрепоститься, словно кто-то жестко контролировал ее душу и разум изнутри. Теперь же она, дав волю эмоциям, творила что хотела. Больше она не стремилась ничего скрывать: в свободные минуты звонила Тому и негромко ворковала с ним под завистливые взгляды товарок. Порой он приезжал на студию, чтобы встретить ее: Джессика с видом королевы позволяла себя обнять и на глазах у всех обменивалась с Томом милыми нежностями.
Рождество между тем приближалось неумолимо. Дней за десять до праздника, субботним вечером, Джессика торчала на кухне: она смотрела необыкновенно увлекательный детектив, разобраться в хитросплетениях которого не представлялось возможным, и, не отрываясь от экрана телевизора, пыталась открыть банку с ананасами. Попытки окончились плачевно: банка сорвалась со стола и с грохотом покатилась по полу. Испуганно вскрикнув, Джессика принялась разглядывать ногти — к счастью, не поврежденные. В дверях появился Том.
— Что ты тут громишь?
— Не могу открыть эту чертову банку. Чуть руку себе не отрезала.
— Давай сюда.
Тому на удивление быстро удалось добраться до ананасов. Он подтолкнул банку к Джессике, оседлал стул и облокотился о спинку.
— Слушай, Джесси, надо кое-что обсудить.
— А нельзя подождать до конца фильма?
— Охота тебе пялиться на всякое старье. Этому фильму лет тридцать — посмотри на их расклешенные брюки. А какие воротники, черт возьми, до пояса!.. А вот эта дамочка ничего — она, верно, и есть убийца… Я не понимаю, она гонится или за ней гонятся? Сейчас она рявкнет: «Стреляй по колесам!» Точно, я так и знал… Слушай, тридцать лет назад уже делали силиконовые груди? Неужели это ее собственное богатство? Роскошно… Посмотри, пуговицы еле сходятся.
Джессика вздохнула, потянулась к пульту и выключила телевизор.
— Чувствую, ты все равно не дашь мне спокойно досмотреть. Ну, что ты хотел обсудить?
Том покачался на стуле.
— Джесс, не хочется тебя огорчать, но я не смогу остаться с тобой на Рождество.
— Почему?
— Я должен поехать к отцу. Мы и так почти не видимся. Сегодня я ему звонил. В общем, он и мысли не допускал, что я откажусь, и у меня не хватило духу возразить… Что скажешь?
Джессика пожала плечами, перекладывая ананасы в стеклянную салатницу.
— Расстроилась? Ну, это же просто условности. Хочешь, мы потом устроим себе отдельное Рождество по полной программе? Я понимаю: с моей стороны ужасно подло бросать тебя на праздники, но и ты пойми, это же мой папа. Ему хочется усадить меня под елочкой, накормить индейкой и вручить подарок. Для него это святое. И кстати, мне тоже нужно ему что-то купить.
Молчаливо смирившись с неизбежным, Джессика положила себе в рот кусок ананаса, а второй переправила Тому.
— Ладно, Томми. Конечно, поезжай. Купи ему красивый теплый шарф. А впрочем, знаешь что? Ты подал мне хорошую идею. Я тоже поеду к папе — своему. Я не была у него уже тысячу лет. Мне совершенно не хочется сидеть дома в полном одиночестве. Вот прямо сейчас позвоню и спрошу, можно ли мне приехать. Если да, то мы завтра же вместе пойдем в магазин и купим два хороших дорогих шарфа. Ладно?
— Джесси, ты просто прелесть. Обожаю тебя. Я знал: ты все как-нибудь устроишь. А что тебе подарить?
— Костюм Женщины-Кошки и десяток накладных когтей. А тебе?
Том задумался.
— Не знаю. Вообще, у меня к Санта-Клаусу целый список заказов. Первым делом я бы попросил… Угадай что?
— Весь мир и пару роликовых коньков в придачу?
— Нет. Хорошую роль. Почему-то мне кажется, что следующий год будет удачным. Предчувствие… Ладно, детка, будем считать вопрос о встрече Рождества решенным. Что касается подарка… Ну, подари мне пижаму.
— Пижаму?! Зачем тебе пижама?
— Честно говоря, не знаю. Почему-то мне вдруг захотелось иметь пижаму. Какую-нибудь яркую — малиновую с золотом или изумрудную с серебром…
— Том, заткнись. А то я действительно подарю тебе позолоченную пижаму и плюшевого мишку. И будешь в этой пижаме спать с ним, а не со мной.
— Знаешь, Джесс, один мой знакомый поехал на ферму…
— Опять?!
— …Фермер ему говорит: «Мы здесь в деревне ложимся в кровать с петухами». Мой знакомый отвечает: «А мы в городе предпочитаем не брать с собой в кровать петухов». Звони папе, не буду тебе мешать.
Через десять минут Джессика вошла в спальню какая-то взвинченная.
— Я ему позвонила. Он безумно обрадовался и сказал, чтобы я непременно приезжала — тогда у нас будет настоящий семейный праздник. Дело в том, что к нему еще нагрянет брат, мой дядя, со своей молодой женой. Всю жизнь мечтала встречать Рождество с какой-то незнакомой стервой.
— Почему стервой?
— Потому что надо знать моего дядюшку. Ему сорок пять: он до этого ни разу не был женат, держался как скала, а характер у него просто железобетонный! Он вообще на коршуна похож. И вдруг у них на факультете — он преподает в университете — появляется расфуфыренная дамочка и буквально за несколько месяцев так обрабатывает дядюшку, что он совершенно теряет голову, тает, как масло, и в довершение всего женится на ней! Провернуть такое могла только редкостная стерва.
— Я смотрю, все члены вашей семьи — очень милые люди с замечательными характерами.
— Это ты к чему?
— Да ни к чему, Джесси… А что преподает твой добрый дядюшка?
— Химию. Какой-то ее раздел. Том передернулся от отвращения:
— Как же я ненавидел этот предмет в школе! Никогда ничего в нем не понимал. Все эти формулы, кислота, щелочь… Знаешь, одного моего знакомого спросили: «О, вы начали изучать химию?» А он в ответ: «Нет, это туалетный столик моей жены». Что ж, Джесси, по крайней мере, скучать на Рождество тебе не придется.
— Точно. И теперь мне еще надо покупать подарок новоиспеченной тетушке.
Том захихикал:
— Подари ей метлу. Обвяжи ленточкой и напиши: «Стерве от стервы с наилучшими пожеланиями». Эй, эй, осторожнее, я пошутил! Значит, ты окажешься в обществе троих химиков? Может, они специально для тебя устроят какое-нибудь феерическое представление с опытами? Ну, когда синяя жидкость становится красной, потом из нее начинает валить дым, а потом она превращается в лед?
— Знаешь, Томми, — сказала Джессика задумчиво, — когда я была маленькой, папа действительно показывал мне на Рождество один фокус. Он брал две свечки, соединял их фитилями на несколько секунд, потом разводил в стороны, и свечи сами собой загорались.
