— Что ты надела?
На секунду я задумалась об этом, а потом открыла глаза.
— Эм... футболку.
— Мою?
Я не могла понять, разозлило его это или рассмешило.
— Ага, — пробормотала я.
Он хранил молчание, а затем я услышала, как одежда падает на пол. Я знала, что он раздевается, и это заставило меня немного напрячься. Я хотела повернуться и посмотреть на него, но мысленно нахмурилась на саму себя и убедила остаться в том же положении, что и была.
— Почему ты надела мою футболку?
Я снова пожала плечами и закрыла глаза.
— Я не смогла найти свои шорты или майку, поэтому я просто взяла ее. Я куплю тебе новую, если тебя это напрягает.
Алек фыркнул.
— Мне не нужна новая, у меня их десятки. Мне просто любопытно, почему ты надела мою одежду в постель. Ты же ненавидишь меня.
— Я ненавижу тебя, а не твою футболку.
Мой ответ заставил его рассмеяться, затем он поднял одеяло, чтобы залезть под него.
— Иисус, — выдохнул он.
Я застонала. — Что теперь?
— Я вижу твою задницу.
Я мгновенно повернулась на спину и посмотрела на него.
— Не смотри!
Он поднял руки вверх.
— Я не могу игнорировать, когда рядом такое.
Я прищурилась.
Он потер виски.
— Забудь, что я что-то говорил, продолжай спать.
Я закатила глаза и тогда заметила, что он в одних трусах.
— Ты не можешь спать рядом со мной в таком виде! — произнесла я и указала пальцем на его тело.
Что, черт возьми, случилось с моим условием о наличии пижамных штанов?
Он посмотрел на себя, прежде чем взглянуть на меня с приподнятой бровью.
— Обычно я сплю голым, но подумал, что ты будешь против.
— Чертовски правильно! — сорвалась я.
— Вот почему я надел их, — продолжил он и показал на свои боксеры.
— Просто выключи свет.
Перед тем как выключить свет, Алек поклонился мне, на что я показала ему средний палец, а он лишь посмеялся. Свет погас, и сторона его кровати прогнулась, когда он забрался в нее.
Он лег и потянул на себя одеяло, немного стаскивая его с меня. Я потянула его назад; он стащил его еще немного, на что я просто обязана была снова перетянуть его.
Это продолжалось около двадцати секунд, пока он не засмеялся и не сказал:
— Прекрати отбирать одеяло!
Я зарычала.
— Отвали, я была здесь первой.
— Это наша кровать, а не только твоя.
Меня это раздражало.
— Просто оставайся на своей стороне. Не приближайся ко мне, и я не убью тебя во сне, хорошо?
Я практически почувствовала его улыбку, и это меня разозлило.
— Понятно.
— Хорошо, — прошипела я и повернулась набок, снова утягивая на себя одеяло.
Он фыркнул, но не стал перетягивать его обратно, что позволило мне расслабиться. Было жарко, как в аду, но мне все равно нужно было одеяло. Я не могла уснуть ничем не укрываясь. Я думала, что не смогу спать с полуголым Алеком рядом со мной, но на удивление, я даже не думала об этом, когда снова закрыла глаза.
Я проснулась из-за ветра, дующего мне прямо в лицо.
— Закрой окно, — пробормотала я, сильнее прижимаясь к подушке.
Я услышала стон, когда почувствовала, как моя подушка двигается. Нахмурила брови, но не открыла глаза. Затем я почувствовала какое-то движение между ног и начала задыхаться от волнения, когда что-то твердое прижалось ко мне... там.
Открыв глаза, я закричала, когда увидела лицо мужчины, а не Шторма. Его глаза распахнулись, в то время как руки, которые уже были обернуты вокруг меня сжались сильнее.
— Это я, Алек!
Я перестала бороться и снова посмотрела ему в лицо. Теперь, когда я узнала его, меня мгновенно затопило облегчение. Я было подумала, что у меня случился секс на одну ночь или что-то вроде того.
Облегчение испарилось, когда Алек снова задвигался, вырывая из меня стон. Он посмотрел мне в глаза, затем на наши переплетенные тела, и широкая улыбка осветила его лицо.
— Чем ни будь помочь, котенок?
Я поняла, что между моих ног двигалась его нога, возбуждая меня. Я всегда была чувствительной; малейшие прикосновения всегда будоражили меня, но я старалась сделать все возможное, чтобы Алек не узнал об этом.
— Отвали, — произнесла я, затаив дыхание.
Он ухмыльнулся и притянул меня еще ближе.
— Не похоже, что ты этого хочешь, — ответил он, переворачивая нас и оказываясь надо мной.
Какого черта?
— Алек, — задыхаясь, произнесла я.
Это должно было прозвучать как предупреждение.
— Ты говорила мое имя во сне.
Он держался на локтях, удерживая надо мной большую часть своего веса.
— Скорее всего, я пыталась убить тебя и...
Он фыркнул.
— Ты стонала его и это было чертовски сексуально: смотреть, как ты мечтаешь обо мне, как задыхаешься.
Я почувствовала, как все мое тело покраснело.
— Ты выдумываешь это, я ненавижу тебя! Я бы не мечтала о тебе или о чем-то... вроде этого!
Алек потерся своим носом о мой и ухмыльнулся. — Но так и было, Кила.
Я ему не верила.
— Я ненавижу тебя, — произнесла я самым твердым тоном, на который была способна.
Он прижался ко мне, потираясь своим пахом о мой. Единственными препятствиями, удерживающими его от того, чтобы войти в меня, были мои трусики и его боксеры.
— Я тоже ненавижу тебя, — улыбнулся он, но потом зарычал, — но это не мешает мне хотеть тебя.
Мои глаза округлились.— Ты не можешь говорить мне...
Он поцеловал меня.
На этот раз он действительно поцеловал, а не просто чмокнул или украл поцелуй. Его губы были на моих, а язык пробрался в рот. Я произнесла его имя, но это прозвучало, скорее, как еще один гребаный стон, и очевидно, я целовала его в ответ. И не просто целовала, о нет, мои ноги, обернутые вокруг его талии и руки, обнимающие его за шею, притягивали его так близко, насколько это было возможно. Я не хотела его целовать или трогать, но, очевидно, у моего тела были другие планы.
— Скажи это, — зарычал он мне в губы.
Что, черт возьми, сказать?
Мои мысли были в беспорядке – я не могла понять, что он хотел услышать. Прямо сейчас в моей голове шла битва: одна половина не могла поверить в то, что я делаю, и говорила мне, чтобы я остановилась, в то время как другая – была расслаблена и велела трахнуться, забив на наши с Алеком проблемы.
Буквально вытрахать их.
— Скажи это, Кила, — снова зарычал Алек, привлекая мое внимание.
— Сказать что? — спросила я, затаив дыхание.
— Что хочешь меня, — ответил он и вновь соединил наши губы. — Скажи мне, что хочешь, чтобы я трахнул тебя. Скажи: «трахни меня, Алек».
Рациональная сторона в моей голове велела мне послать его трахнуть себя, в то время как другая сторона – распутная сторона – стонала и пела ту же самую песню, только о том, чтобы он трахнул меня.
— Трахни меня, Алек, — пробормотала я, застонав, когда он снова толкнулся в меня.
— Громче, — огрызнулся он.
Я проглотила свою гордость, показав моей рациональной стороне средний палец и посмотрела ему прямо в глаза.
— Трахни меня, Алек, — произнесла я, прежде чем притянуть его ближе для поцелуя.
Он зарычал мне в рот, и, используя одну из своих рук, поднял подол одолженной мной футболки, обнажая мою грудь. Я ахнула, когда его губы покинули мои и через мгновение сомкнулись на моем левом соске. Он пососал и слегка укусил его, прежде чем переключиться на правый. Я дернулась бедрами ему навстречу, и он вздрогнул.
— От этого нужно избавиться, — прорычал он, зацепив мои черные кружевные трусики, прежде чем сдернуть их вниз и спустить по моим ногам, отбросив назад.
Сняв свои боксеры в рекордные сроки, он опустился на меня, но затем остановился.
— Что такое? — спросила я, приподнимая бедра выше и потираясь о его член.
Он закрыл глаза, когда мои соки облегчили его скольжение по моим складочкам.
