— Пусти меня в дом, родный. Мне очень надо…
Только после ее слов, волк сдвинулся с места и сделал к девушке пару шагов. Катя заставила себя остаться на месте, и лишь только от страха напряглась всем телом. Волк приблизился к девушке вплотную и его нос вдруг уткнулся в ее руку, в которой были четки матери. Уже через миг, лизнув черные камни, серый мохнатый зверь уселся на задние лапы и отвернул морду к избе, словно показывая, что она может пройти.
Катюша медленно пошла к избе. Уже на крыльце перед ней пробежала иссиня черная кошка, которая недовольно мяукнула на нее и скрылась из виду в высокой траве. Катюша подошла к двери и постучалась. Никто не открывал. Девушка постучалась еще раз. И так же ей ответила тишина. После третьего раза Катюша толкнула дверь. Она оказалась не заперта. Девушка вошла внутрь пустынной избы. Везде царил мрак. Множество веников, странных сушеных трав, горшков и разных оборванных тяпок, висевших со всех сторон, навели девушку на мысль, что здесь обитает какой-то странный хозяин. Огонь в печке тлел не ярким пламенем, и девушка боязливо сделала несколько шагов внутрь мрачной избушки. Никого не было видно.
— Здравствуйте, — пролепетала Катюша, тихо проходя к печке. — Я не хотела помешать.
Девушка сделала еще несколько шагов и замерла, озираясь по сторонам. Вокруг было тихо и пустынно. Вдруг какое-то неприятное чувство заставило девушку похолодеть до кончиков пальцев ног. Он явственно ощутила чье-то присутствие позади себя. Катюша резко развернулась назад и едва не вскрикнула. Перед ней всего в двух шагах стояла сгорбленная невысокая старуха. Ее лицо изможденное темное и морщинистое было неприветливо. Но самыми неприятными были ее маленькие черные глаза, из которых лился зеленый мутный свет. В следующий миг Катюшу осенило осознание того, что перед ней не кто иная, как ведьма. Именно так и описывала облик ведьмы, когда-то давно ее няня. Старуха не двигалась, не проронила ни слова, а лишь испепеляла девушку своим сверлящим взглядом. Катюша опомнилась и быстро пролепетала:
— Доброго здравия Вам бабушка.
Только после ее слов старуха словно ожила и, прищурившись, прохрипела жутковатым голосом:
— Чего тебе девка?
— Бабушка милая, схороните меня у себя, чтобы разбойники, что у Вас в деревне обитают, не нашли меня.
— Разбойники? Что ты девка? Они еще по зиме все сбежали да сгинули.
— Неужели бабушка? — опешила Катя, радостно.
— А то, как же? Царица то солдатиков в округу нашу послала, дак они всех этих душегубов и повесили на столпах вдоль дорог. Сейчас-то спокойно везде.
— Вы успокоили меня бабушка. Теперь мне легче стало, не так боязно быть здесь.
— Дак чего тебе девка? Говори толком, — недовольно проскрежетала старуха.
— Бабушка милая, я не хотела побеспокоить Вас. Но мне очень нужна Ваша помощь.
— Помощь?
— Да. Мне не у кого более ее просить.
— Ну и чего тебе?
— Вы могли бы дать мне лошадь или помочь доехать отсюда до Петербурга? Мне очень надобно выбраться отсюда.
Старуха долго пронзительно смотрела на девушку и хмурилась.
— Поняла я кто ты, девка, — проскрежетала вдруг старуха. — Для тебя видать барчук снадобья просил.
— Барчук? — удивилась Катя, зная, что так в простонародье называли дворянских детей. Но она не понимала при чем тут это.
— Ну, ноги то у тебя болели?
— Да болели, — тихо заметила Катя.
— Вот я и говорю, что мази то у меня брал твой отшельник.
— Но он не барчук, он простой мужик промышляет охотой, лишь живет в глухом лесу.
— Да не важно, кто он, — отмахнулась старуха и, отвернувшись от девушки, поковыляла к печи. Старуха начала поправлять дрова, а Катя встала за ее спиной и просяще вымолвила:
— Бабушка родная, Вы помочь мне должны. Мне в Петербург надобно. Может, Вы знаете, кто из села Вашего туда в ближайшее время на телеге поедет. Так я бы с ним отправилась. Моя тетушка, она богатая и отблагодарила бы того извозчика.
— А что ты своего отшельника то не попросишь? Пусть свезет тебя куда надобно, — проскрежетала старуха.
— Он не повезет.
Старуха медленно повернулась к девушке и выпрямилась на немощных ногах. Вперив в Катюшу недовольный злой взгляд, ведьма процедила:
— Ты что ж, девка хочешь, чтобы твой охальник всю избу мне разворотил, да меня пришиб?
— Вы про что бабушка? — опешила Катя тихо, невольно попятившись и не в силах выносить силу темного взгляда старухи. Ведьма начала медленно наступать на девушку и сквозь зубы выплевывать слова:
— Дак, как узнает он, что я помогла тебе, так и прибьет меня! Я то уж знаю. Бешеный нрав то у него, когда не по его выходит.
— Бабушка, поймите, одна у меня надежда на Вас! Больше пойти не к кому. Помогите!
— Нет, — отрезала старуха. — Иди откуда пришла, пока твой хахаль не наведался сюда. Не надобно мне несчастий из-за тебя.
Старуха отвернулась от девушки и опять наклонилась к печке, поворачивая поленья. Катя осталась стоять на месте, и на ее глазах заблестели слезы. Она поняла, что здесь ей искать нечего. Но идти в другие дома она опасалась. Она боялась встретить там Ивана. Опустив головку, девушка уже направилась к выходу, как ее взор упал на четки, что были в ее руке. Она вдруг остановилась и диким взором посмотрела на переливающиеся камни. Мысль ненормальная режущая сердце пронзила девушку и она, резко обернувшись к старухе, выпалила
— У меня есть четки. Они очень дорогие. Если Вы поможете мне бабушка, я отдам их Вам.
Старуха обернулась к девушке, и увидела, как по ее красивому личику уже побежали слезы. Дрожащей рукой девушка ей протягивала в ладони некие черные камни, а ее губки как-то несчастно тряслись. Маруна удивленно уставилась на драгоценные камни в руке у девушки, и приблизилась к ней вплотную. Мощная теплая энергия исходила от камней, и ведунья отчетливо ощутила ее силу. Подняв опешивший взор на девушку, старуха спросила:
— Твои камни то?
— Матушки покойной моей, — с надрывом сказала Катюша, дрожа. Как не больно ей было расставаться с четками матери, но за свободу она была готова отдать их этой старухе.
— Дай-ка четки то твои рассмотреть, как следует.
Маруна протянула руку, и девушка отдала ей четки. Старуха положила переливающиеся камни на одну сухую ладонь, а второй начала водить рукой по камням что-то шепча и всматриваясь в переливающиеся каменья. Через некоторое время колдунья подняла взор на девушку и прошептала:
— Вижу я, что камни эти имеют силу великую. И чувствую, что если не помогу тебе, то проклятье на мне будет до конца веков. Ибо мать твоя перед смертью заговорила их на оберег…
— На оберег?
— Да чтобы они оберегали тебя, — старуха посмотрела внимательно на Катю. — Вижу всего пару фраз перед смертью успела сказать мать то твоя, но своей кровью скрепила свою волю она… Оттого и камни эти древние наполнились силою… и я должна выполнить твою просьбу…
—Так Вы поможете мне бабушка? — с воодушевлением заметила девушка.
— Погоди стрекоза, — тихо заметила Маруна, обернув взор на камни, и вновь провела по ним рукой. — Еще кое-что вижу.
Уже через миг старуха вновь убрала руку с камней и, прищурившись, внимательно посмотрев на Катюшу, проскрежетала:
— А ты уверена, что хочешь уйти от него?
— От кого?
— Ну, от отшельника то твоего, который спас тебя, да насильно при себе держит?
— Да конечно! Мне в Петербург к тетушке надобно.
— Вижу что люба ты ему… — заметила старуха тихо.
— И что же? Мне нет дела до этого, — пролепетала Катя нервно. — Я не хочу больше в лесу жить!
— Вижу, что не зря появился он тогда по осени в том лесу, да спас тебя…— тихо вымолвила старуха. — Обережное заклятие матери твоей помогло тогда, и он увидел тебя… судьба он твоя…
— Судьба? — опешила Катя. — Да не может того быть!
— Не кричи, девка, — поморщилась Маруна. — Говорю, что вижу. Твоя мать, которая еще была тогда духом на земле, привела его к тебе на помощь и благословила Вас…
