- Впечатляюще Ольга Ивановна. Объеденье.
- Ой, как хорошо, дорогой ты наш. – Женщина тянется к блюду с пирогами и угощает меня. – Богдан Александрович, миленький, разреши взглянуть на внучку хоть одним глазком?
Первые три секунды уже на рефлексах испытываю протест, порываюсь отказать, но сдерживаюсь. Не потому, что не уважаю Майских, просто привык в большинстве своем говорить людям “нет”.
- Эм, да, если Александра проснулась.
Божий одуванчик улыбается. Валерия, что сидит по правую руку берет салфетку, вытирает с моей щеки алую помаду, как метку от Ольги Ивановны.
Самара показывается из-за угла, не смеет перебивать нашу беседу, топчется. Перевожу на нее внимание.
- Можно вас на минутку, господин?
- Что-то срочное?
- Нет… просто…
Прошу извинения перед Майскими и приподнимаюсь из-за стола, однако, Валерия дотрагивается моего запястья и препятствует. Щурясь, обращается к Самаре:
- Если не срочные дела, то почему скрываешь от нас?
Действительно. Остаюсь на месте и приказываю служанке доложить при всех.
- Прибыла няня, которую я подыскала для Александры. Ждет вас, господин, в кабинете.
Если честно, последнее, о чем сейчас думаю – это о новой няньке. Глубоко вдохнув, растираю виски, опираюсь кулаками об столешницу, встаю, но Валерия снова держит. Хмуро смотрит на служанку.
- Позови ее сюда, мне тоже хочется взглянуть.
Я одобряю предложение Валерии и Самара, склонив голову удаляется, вскоре возвращается в компании…
Вообще-то, раньше Самара если и помогала с первоначальным подбором кандидаток, то всегда выбирала своих ровесниц или постарше. Сейчас же на пороге столовой замерла молодая девушка, весьма симпатичная блондинка. С распущенными волосами и платьем выше колен. Она смущена, но приветливо улыбается, представляется по имени, держит в руках папку с рекомендациями и дипломами.
- Сколько тебе лет девочка, - выяснят Ольга Ивановна.
- Двадцать два.
- Да господь с тобой! Ты сама еще ребенок.
Самара быстро шагает к нам и останавливается рядом с кандидаткой.
- Да, девушка еще учится, но у нее большие успехи. Отличница. Энергичная и порядочная. Идеальная няня на подмену.
Мы задаем девушке вопросы, и она безупречно отвечает на каждый, и секунды не сомневаясь. Кажется, она и впрямь профессионал своего дела.
Криво ухмыляюсь, мне забавно наблюдать, как женская половина Майских напряжена. А вот отец отрешенно пробует авокадо из нарезок, что сделали мои повара. Ему, вообще, по барабану, он не привык вмешиваться.
Ольга Ивановна подзывает блондинку к себе, та, склонившись робко подчиняется. Валерия непонимающе смотрит на мать.
- Ты девочка, левша или правша?
- П-правша…
- Дай-ка ручку. – Ольга Ивановна берет ладонь кандидатки и как под лупой рассматривает ее пальцы. – Она курит. – Поворачивается ко мне, - Богдан Александрович, разве вы можете допустить, чтобы ребенка нянчила девушка с вредными привычками?
- Конечно, нет.
Тут же отсекаю, а блондинка оправдывает, но Ольга Ивановна непоколебима:
- Детка, у тебя кожа на пальчиках пожелтела, только на двух. Так бывает от никотина и его следы ни одно мыло не смоет.
Самара вспыхивает мгновенно, эта новость стала неожиданностью не только для нас и для служанки тоже. Мама Валерии подзывает меня, дабы удостоверить. Отказываюсь и говорю Самаре увести кандидатку.
Мы продолжаем ужин, а Ольга Ивановна, попробовав буженину, мнет в руках салфетку.
- Богдан, зачем вам искать посторонних людей? Ведь я могу помогать с Александрой. Во мне еще полно сил, да и Леру как хорошо воспитала…
- Замечательная идея, мама! – подпрыгивает на стуле Майская. – Богдан, пожалуйста-пожалуйста, разреши.
- Я подумаю.
Лера.
С появлением родителей во мне будто открывается второе дыхание. Я ощущаю уверенность и внутреннее спокойствие. Очень сложно на самом деле идти против всех без какой-либо опоры.
В особняке Царёва помимо нас поселены еще около тридцати человек персонала наделенные различными должностными обязанностями, но объединяет их одно – затаенная неприязнь ко мне.
Нет, конечно, с тяжелой подачи Богдана они вынуждены улыбаться и выказывать почет, однако притворное дружелюбие в лицо всегда заканчивается шепотками за спиной, мол, а прошлая госпожа была лучше. Изысканней. Победительницей в конкурсе красоты. Инна была щедрой, а Валерия не смеет воровать из кармана Царёва и доплачивать прислугам деньги, как поощрение за их мнимую верность.
Сейчас же нас трое и главное, что рядом мама, с ней всегда уютно и можно ни о чем не волноваться.
По обе стороны от Богдана я и матушка буравим Царёва глазами неотрывно. Касаюсь его руки, исполняя грустную мимику. Мама поддевает вилкой пирог и кладет его на тарелку Богдана, после осторожно дотрагивается его второй руки и пододвигается ближе.
Погода в доме перестает быть солнечной и тучи над головой Царёва нависают давящей и безмолвной тишиной. Тихо настолько, что я слышу, как сопит Богдан, как тикают стрелки настенных часов и как папенька с интересом причитает, разглядывая скользких фаршированных осьминогов на закуску.
Богдан не шелохнется, он выпрямил спину и сосредоточенно пялится в стенку напротив, делает вид, будто не замечает наших с мамой жалобных взглядов, томящихся от ожидания вердикта вздохов, телесных вибраций, переполненных надеждой.
- Драгоценный ты наш, - мама не выдерживает и первой разрывает молчание, -уважь стариков. Нам ведь пожить не так много осталось…
- Мама! - взвинчиваюсь.
- Что мама? – шикает родительница. – Разве я неправа? Можно мне хоть сейчас понянчить внучку, пока еще в маразм не впала?
- Не говори так!
Ее слова как ножом по сердцу, я понимаю, что фантастических вещей она не произносит, лишь последствия течения времени, но принимать это сейчас я не готова. Сама того не замечаю, как от страха впиваюсь ногтями в руку Царёва. Он набирает грудь воздухом, поглаживая большим пальцем мою ладонь.
- Хорошо, Ольга Ивановна, я согласен… но Самара будет на подхвате.
- Да хоть Вологда! Всегда знала, что ты, Богдан, справедливый парень.
Довольно и с облегчением мама отстраняется, залпом выпивает стакан с морсом. После ужина, когда официанты уносят посуду, мы поднимаемся из-за стола и под пристальным контролем Царёва идем наверх в детскую, чтобы, наконец, познакомить родителей с Александрой.
Едва створка открывается, как мама с удивительной ловкостью торопится к колыбели, вытягивает руки.
- Ой, ты же сладкая, козюлька какая!
Богдан мрачной и суровой тенью подкрадывается со спины:
- Почему вы называете Александру козюлькой? – нудит и недовольно хмурится.
- Так я, любя, - невинно хлопает глазами и берет Александру на ручки. Оборачивается к отцу, - Миша, Миша только посмотри, будто Лерку держу…
Папа кивает и почесывает затылок, мол, во дела.
Доченька уже привыкла, что по дому постоянно разгуливает большое количество людей, поэтому реагирует спокойно. Со временем Александра поймет, что улыбающаяся белыми керамическими коронками женщина - ее родная бабушка.
Глаза мамы слезятся от счастья, дочь любопытно тянет маленькую ладошку к бусам и перебирает блестящие камушки.
В кармане Царёва звонит телефон, Богдан отвлекается на разговор и выходит в коридор. Через пару минут возвращается и приносит свои извинения. Ему нужно срочно отъехать в офис. Вихрем, ворочающим многомиллионной прибылью, он срывается с места и спешно летит вон.
Остаемся наедине с родными, усаживаемся на диванчик. Мама не пускает Александру с рук, никак не налюбуется.
- Уже поздно, если хочешь, я прикажу, чтобы для вас подготовили комнату.
- Прикажу… тоже мне…
Маме чуждо слышать из моих уст подобные слова.
- Переночуйте, а завтра отправитесь домой.
- Уговорила, - недолго противится мама, щурясь, разглядывает мою щеку, - а это что? - Кивает на почти зажившие порезы.
