— Какая девственная непорочность. Сейчас заплачу, — хмыкнул он, занимая мягкое кресло.
— Явился. Куда пропал? Дозвониться до тебя невозможно, — оживился Сэм и пересел в соседнее кресло, ближе к брату. Тоня смутилась и предпочла остаться на своём месте.
В кабинет вплыла Эльза с подносом, быстро и ловко расставила чашки, кофейник и вазочку с печеньем.
— Что-нибудь ещё? — спросила она с очаровательной улыбкой.
— Да, попей чайку с Тоней, а то я её смущаю, — нагло произнёс Гоша.
Тоня тут же вылетела из кабинета, будто только об этом и мечтала. Для неё кошмарные дни продолжались. Сэм жил в её квартире, но не прикасался к девушке. Их всё время что-то разделяло: стена, стол, рычаг передач, дверь. Она хотела предложить себя добровольно, но понимала, как это будет выглядеть, и поэтому довольствовалась взглядами.
— Как интервью? — спросил Сэм, разливая кофе по чашкам.
— Готово. Посижу у тебя немного и поеду верстать. Как твои дела? — Гоша намекнул на Тоню открытым текстом.
— Хочу до одури, — усмехнулся горько Сэм.
— Что мешает?
— Ты. Всё время чувство, что я тебя предал.
— У меня всё нормально, — пожал плечами Гоша, отпивая маленькими глоточками крепкий кофе из чашки.
— Ты себя в зеркало видел? — сочувствующе произнёс Сэм.
— Конечно. Я же брился.
— Гош, от тебя тень осталась. Опять не спишь? Снова издеваешься над собой? — сокрушался брат, намекая на периодическую зависимость от работы, которая выливалась в бессонные ночи и многодневное голодание, когда Аллигатор вживался в какой-нибудь неординарный материал.
— Некогда спать. Сделай мне одолжение, — попросил Гоша.
— Какое?
— Переспи уже со змеёй. У тебя тестостерон через кожу просачивается. Долго ещё будешь у неё жить?
— Завтра к себе переезжаю и…
— Её с собой бери. Тот сучонок рядом, попомни моё слово. Злобный гадёныш. Возможно, около вас отирается. Поглядывай по сторонам. Ночью кто-то за мной полгорода проколесил. Надумаешь «десятку» забрать, позвони. Ладно, пойду я, пока не заснул. Мне надо выжить любой ценой, — вздохнул Гоша, лениво вынимая своё тело из кресла силой воли. Дремота затягивала немилосердно. Кофе не помогал.
— Ты плохо выглядишь, брат.
— Сам знаю. Пока.
Они обнялись. Гоша поплёлся из кабинета, едва переставляя ноги. Его вырубало на ходу.
— Стоять. Я тебя отвезу, а сюда вернусь на «десятке».
Сэм подлез брату под руку и прижал к себе за талию. Тот не сопротивлялся. Гоша спал, как боевая лошадь, стоя да ещё с открытыми глазами. Тоня, завидев их, подскочила со стула и без всякой ложной игры округлила глаза. Эльза улыбалась своей добродушной улыбкой, вспоминая, как в первый раз увидела такую картину.
— Скоро приеду. Эльза, повесь табличку, что мы закрыты. Посидите здесь за запертой дверью, перемойте мне кости и ему тоже. Их надо срочно отбелить, — сказал Сэм, надеясь на Эльзу и совершенно не доверяя Тоне. Жить без Анаконды не мог, но о доверии речи не шло.
Он дотащил безвольного Гошу до машины, завалил его на пассажирское сиденье, а сам занял водительское место. До дома они ехали в полной тишине. У Сэма постепенно развивалась мания преследования. Во всех автомобилях он видел «хвост». Даже заехав на подземную парковку многоэтажки, он не успокоился.
— Гош, подъём. Приехали. С собой будешь что-нибудь забирать? — Сэм затормошил сонного человека, не способного ни на что, кроме похрапывания. — Подъём.
— Что? — Гоша приоткрыл глаза, ощущая себя в коматозном состоянии и полной дезориентации.
— Забирай вещи, помогу подняться.
— Угу, — сказал Аристархов и вытащил из-под сиденья кожаную папку с файлами. — Ты — мой герой. Нет, ты круче. Ты — супербрат.
В кои-то веки Сэм понял, зачем бесконечно тягал железо в спортзале. До квартиры они поднялись на лифте. Гоша постоянно выскальзывал из рук и норовил сложиться на полу.
— Мне надо работать, — забормотал Аристархов, заметив сквозь чуть приоткрытые веки, что попал к себе домой самым фантастическим образом.
— Тебе надо спать. Давай мне ключи от «десятки», запирай дверь и спи. Ты — овощ, причём уже высохший, — разозлился Сэм. — Сколько можно издеваться над собой. Это не работа, а школа выживания.
— Не ворчи, — вяло ответил Гоша, шаря рукой по полочке в прихожей. — Вот тебе ключи, вали к змее.
— Свалю. Позвоню тебе через три часа и разбужу. Обещаю. Всё. Закрывай за мной дверь. Пока не услышу щелчка, не двинусь с места, — Сэм забрал ключи и вышел на лестничную клетку.
— Слушаюсь, младший брат. Спасибо за доставку.
Гоша хлопнул дверью, закрыл все замки, что есть, и услышал удаляющиеся шаги брата. Сбросив кроссовки, он добрёл до спальни и рухнул поперёк кровати. Так быстро он ещё не засыпал. Это был самый крепкий сон. Гоша не слышал, как в дверь долбился парень, доставивший заказанную микроволновку. В конце концов, он оставил её у вахтёра, по просьбе Мизинчика, который предоставил свой телефон при оформлении заказа. Сам дядя Гена звонил бесчисленное количество раз, но так и не разбудил Гошу. Чувство тревоги нарастало. С ночи он не знал покоя. У него голова шла кругом, за кем присматривать в первую очередь. Два младенца устроили забастовку и потешались над его нервной системой. Наружное наблюдение за Гошей не справлялось со своей работой. Он стремительно исчезал на городских улицах. Федька тоже не сильно старался, подглядывая за Васькой. Ни на кого нельзя было положиться.
Ровно через три часа Гоша вскочил сам, как ужаленный, вытаращил глаза и уставился в стену. Пару минут он просто тупо пялился, потом помотал головой, потёр лицо и часто-часто поморгал. Истошно завопивший телефон придал бодрости духа.
— Проснулся. Спасибо. У тебя всё нормально? Хорошо. Увидимся завтра. Да, буду в редакции, потом к тебе загляну, — почти обычным голосом, если не считать лёгкой хрипотцы, ответил Гоша. Звонок Сэма вызвал улыбку, но через минуту она слетела. Телефон снова разразился криком. — Дома я! Дома! Отстань уже. Хорошо, схожу к вахтёру. Спасибо. Как Васька? Работает? Вести с полей. Федька в деле? Ладно. Буду на связи.
Новость о том, что Васька начала работать окрылила и опечалила. Он представил, как его малышка ворочает колёса, откручивает тяжёлые детали, возится с маслом, копается под капотом, сидит в яме, и почувствовал себя рохликом, не способным поставить запаску. Обуреваемый мыслями Гоша скинул мятую одежду, ополоснулся, разогрел себе еду на газовой плите, потом сходил к вахтёру за микроволновкой и с трудом притащил её в квартиру. Мизинчик превзошёл себя, купив навороченную модель.
— Деньги на ветер. Не собираюсь я в ней готовить, — вздохнул Гоша, но всё же установил на место, где прежде стояла павшая смертью храбрых предшественница.
Бодрый духом Аристархов засел за вёрстку и провозился до полуночи, но работой остался доволен. Интервью бросалось в глаза, фотография притягивала взгляд. Всё по феншую. Удовлетворённый работой, он скопировал полосу на флешку и растерялся. Его долгая гонка закончилась, и впереди маячила пустота. Он не знал, чего хочет. Нового взлёта? Если там же, то нет. Всё больше он склонялся к мысли стать внештатником и работать на себя, делая только то, что нравится самому и не подстраиваться под общее течение. По его мнению независимых газет не существовало. Все они кормились на чьи-то деньги. Любая редакция — убыточное предприятие. Цена росла, продажи падали. Люди всё меньше читали печатные издания. Скорость Интернета позволяла получить информацию гораздо быстрее, пусть и не всегда достоверную.
— Ладно, проверим, что там Джордж пишет. Наверняка пустил очередную ядовитую стрелу, — улыбнулся Гоша и потянулся. Общение с невидимым собеседником спасало от тоски. Пусть ненадолго, но всё же. — Прислал. Ты ж мой любимый Джордж.
В душе уютно закрутилась Джорджия, словно прихорашиваясь перед свиданием. Это походило на бред, но как иначе объяснить то неловкое чувство, которое вспыхивало при мысли о письме, стремлении его немедленно прочитать. Палец щёлкнул по клавише мышки, и открылся текст:
