Из-за большого количества вызовов и часа пик цена на такси возрастает втрое. Плюс приложение никак не может найти для меня свободную машину. Время очень неудачное. Сейчас все хотят добраться домой. Я накидываю пиджак и спускаюсь вниз. Льет как из ведра. Небо полностью затянуто тучами, нет даже намека на просвет. Сослуживцы отодвигают меня в сторону, прощаясь, а я грустно смотрю в экран телефона, где по-прежнему крутятся песочные часики с надписью: «мы ищем для вас подходящую машину».
К крыльцу нашей конторы медленно, так, чтобы не облить из лужи, подъезжает белоснежный внедорожник. Кажется, это «лексус» какой-то суперпоследней модели, хотя я в этом не особо разбираюсь. Водительская дверь распахивается. Глухое волнение охватывает все тело. В ушах тарабанит бешеный пульс. Из машины уверенно выходит Дима. Сейчас он без пиджака, в тонкой белой рубашке, так ему идет больше. Он распахивает над головой большой черный зонт и движется ко мне.
Он смотрит прямо на меня, и я смотрю прямо на него, но не потому, что мне так хочется. Просто несколько секунд я не могу с собой справиться.
***
Он просто идет ко мне, а я зачем-то считаю его шаги. Один, второй, третий. Расстояние сокращается. Мне очень нужно научиться с этим жить. Группироваться перед его появлением, как перед падением. Потому что сейчас, когда Дима подошел совсем близко и держит над моей головой зонтик, защищая от проливного дождя, рефлексы временно отказывают. Я погружаюсь в аромат его дорогой туалетной воды, и инстинкт самосохранения, как и чувство опасности, куда-то улетучивается.
Он возвышается надо мной. А я, замерев, разглядываю его острый кадык и ямочку на подбородке.
И время вдруг замедляется, потому что два карих омута глаз внимательно изучают мои лицо, подбородок и шею, спускаются ниже. Туда, где расстегнут пиджак и, оказывается, уже успела намокнуть блузка. От его взгляда меня кидает в жар.
Я настолько увлечена его внезапным появлением, что не замечаю, когда он молча поднимает свободную от зонта руку, кладет на мой затылок, запуская ладонь в волосы, подтягивает к себе. Его пальцы на моей коже сжимаются. Несмотря на дождь и поднявшийся ветер, меня обдает нестерпимым жаром. Дима смотрит на мой рот… И вот только тогда до меня доходит: что, черт возьми, я делаю?!
— Ты что творишь? — огрызаюсь я, отворачиваясь, чтобы он не заметил то, как сильно расширились мои зрачки, как зашкалил пульс, как бешено побежала кровь по венам, а взгляд подернулся поволокой.
Затем снова смотрю на него.
— Просто хотел поздороваться.
— Можно поздороваться словами.
— Я всегда творю только то, чего ты сама хочешь, Иванка, — легко улыбается Дима глазами, но не губами.
— Не стоит выдумывать. Я просто жду такси.
В груди ноет, внизу живота тянет. По телу туда-сюда снуют сумасшедшие мурашки. Я отхожу назад, под козырек, Дима остается стоять на месте, засовывает свободную руку в карман.
— Не нужно такси, я отвезу тебя сам.
От того, с какой простотой он это говорит, внутри неожиданно вспыхивает новая вспышка боли.
Я мотаю головой и снова тычу в приложение. Да что они там, уснули, что ли? Никто сегодня не работает?
— Увидел, какой сильный дождь, и счел необходимым заехать за тобой. Не хочу, чтобы ты заболела.
— Мой парень заедет за мной, если я не дождусь такси.
Я вру. Игорь не приедет. Не исключено, что он заработался и не заметил, как льет за окном. Дима отворачивается и смотрит в стену перед собой, как будто упоминание Игоря ему неприятно.
— Значит, я уеду, когда смогу убедиться, что ты доберешься до дому, не промокнув до нитки. У тебя даже зонта нет.
— Спасибо за заботу, но в этом нет необходимости.
— Кто с ребенком, пока ты на работе?
Меня снова — и неожиданно сильно — раздражает этот вопрос, потому что по окончании универа, мы с Машкой действительно решали, как нам быть. И это был тяжелый момент. Ребенок все-таки мой, а не ее. Не буду я перед этим предателем расшаркиваться. Его не было все это время.
— Ты мне скажи, Дмитрий Егорович, чем планируешь заниматься сегодня вечером? Что там у тебя намечено? Ночной клуб или пенная вечеринка на яхте? Я без задней мысли, просто хочу знать, как проводят время такие, как ты.
— Планировал поехать домой, заказать ужин и плотно посидеть над одной темой. Потому что завтра утром у меня встреча с пожилым дяденькой, который в моем бизнесе собаку съел, и молодежь вроде меня его порядком раздражает.
Мне почему-то кажется, что он не лжет.
— А как же ночные гонки?
— Я в них сто лет не участвовал. Иванка, если я хочу укрепиться в бизнесе, которым занялся, мне нужно тратить на это много времени и сил.
Поворачиваю голову и смотрю на него. Дима мрачнеет. Иногда он такой нормальный, что мне становится не по себе. Нестерпимо зудит кожа, отчего-то сразу же хочется с ним общаться. Узнать побольше, как он и с кем работает. Почему именно этот бизнес. Но я сдерживаюсь. Это не мое дело. Пусть папочке своему рассказывает.
— Понятно, — как можно безразличнее отвечаю я и снова тыкаю в приложение.
Картинка не меняется. Мне по-прежнему ищут машину, которой нет. Я пробую установить другое приложение, но Дима внимательно следит за каждым моим движением, и у меня ничего не получается. Рядом с ним неуютно, не могу это объяснить. У меня на работе огромное количество мужчин, а недавно я с Игорем на встречу выпускников ходила, там он перезнакомил меня с толпой одногруппников, и ни разу не было такого, чтобы даже на улице не хватало кислорода.
Нельзя теряться, нужно помнить, как много плохого он мне сделал.
Его пристальный взгляд прожигает щеку, и я старательно смотрю перед собой, сквозь стену дождя.
— Ты подумала насчет теста ДНК? — неожиданно спрашивает Дима, пугая меня.
— Мы, кажется, уже решили, что я не позволю тебе сделать этого. Он мой сын, и точка.
— Теперь, когда мы разобрались, я не хочу, чтобы ребенок рос, думая, что у него нет отца или его отец какой-то другой мужик. Это неправильно.
— А я не разрешу делать этот тест. Он не твой сын. Я его нагуляла и решила подсунуть тебе. Все! Точка! Отдалась первому встречному и прикинула, что ты богатый и лучше тебя обдурить.
— И куда же делся этот встречный? — усмехается Дима.
— Уплыл. Он капитан дальнего плавания. Без моего согласия никто не даст тебе сделать подобное.
Мы снова поворачиваемся друг к другу, он смотрит, сощурившись.
— Это не совсем так. Я изучил эту тему. ДНК-тест можно провести совершенно анонимно. Законодательство не требует ставить в известность второго родителя, то есть тебя. Факт проведения теста можно вообще скрыть и от ребенка, и от матери. Но я не хочу этого делать, потому что пытаюсь наладить наши отношения. Я не хочу больше поступать плохо, Иванка. Я знаю, что это мой сын, я уже понял, что ты была тогда только со мной. Поэтому позволь мне официально стать его отцом.
Мои внутренности сжимаются в комок, мне становится дурно и даже немного кружит. Я о таком слышала. Достаточно взять ротовой мазок у Димы, можно даже в домашних условиях, и расческу или зубную щетку Васеньки. И мгновенно будет доказано, что у Егора Валентиновича Красинского есть внук.
Воды становится все больше, она льется на крыльцо, приближаясь к моим ногам. Я отступаю. Тяжело дышу, потея. Я старалась быть сильной, но сейчас — снова молодая и беззащитная. В груди нестерпимо ноет.
Они заберут его, они смогут, они лишат меня сына.
Дима замечает мое состояние и, пока я тренирую способность сохранять невозмутимость и хладнокровие, теряет терпение. Проигнорировав мое сопротивление, берет меня под локоть и ведет к своему автомобилю.
— Ну все, хватит, я отвезу тебя домой.
Дима
Какой смысл упираться и думать, к чему это приведет, если меня тянет к ней, аж скручивает. Вышел из тачки, увидел под дождем, и так губ ее захотелось, даже мозги закипели. Умом понимаю, что отбивать девчонку — дело последнее. На фиг мне оно? Любую ведь могу получить, чего уж там. А тут как будто ничего не в силах с собой поделать. Нет, конечно, могу, но не очень-то и хочу. Тупой эгоизм, взращенный на привычке получать все и сразу. Помочь сыну материально, познакомиться, свозить, куда надо, это одно, но вот к ней самой подкатывать, учитывая ее серьезные отношения — совсем другое.
