И если до возвращения из Лондона я еще как-то размышлял на тему того, что мне нужно отношения с сыном наладить, и именно это главное. Что жизнь у нее другая, уступить должен, ведь, может, и любит она этого парня, как бы сильно он ни был мне неприятен. Но как рядом оказался, то почувствовал, что вязну в ней. В глазах ее синих, которые она чем-то так ловко подмазывает, делая их выразительнее и ярче, что гляну и на время в прямом смысле тупею. И с батей своим успокоился, уже как будто и ненависть куда-то откатила, даже если и было у них… Конечно, презираю ее сильно за то, что под отца легла, если она легла… Но что очевидно: девочкой его она не стала, судя по тому, что концы с концами все это время еле сводила. Сначала захотел живьем увидеть, не по фотографиям, а потом понеслось.
Положение усугубляет то, как она на меня смотрит в ответ, и это заводит неимоверно. Говорит одно, а в глазах такой огнище пылает, что я готов убить и чмошника ее, доктора, и начальника, который голос повышает.
Недавно подходил к нему и сказал, что за эту девочку башкой отвечает, чтобы никаких особых указаний. И если узнаю, что еще кому-то, как мне, за деньги разрешил с ней наедине остаться в закрытом помещении, то шею сверну и тюрьмы не побоюсь.
И вот как чувствовал, когда дождь начал шпарить, что ей моя помощь понадобится. Увидел на крыльце в этой ее влажной блузке, и опять закоротило. Накрыла какая-то шиза. Решил использовать другую тактику, сменив наезды на нежность и ухаживание, может, так до нее дойдет, что между нами горит как в топке.
В машине тепло и вкусно пахнет ее миндально-вишневыми духами. Вижу, что Иванка нервничает. Для начала просто отвезу ее домой. В этом нет ничего такого. У меня много недостатков, но насильно я ничего делать не буду. Слишком сильно тошнит от подобной перспективы. Но как же трогать хочется: красивая она все-таки. Не на дороге концентрируюсь, а на тонком девичьем профиле.
— Давай поговорим о твоем отце. Мне этот момент искренне непонятен.
Отмираю и перевожу дух, вот эта тема мне совсем не интересна.
— Что ты хочешь узнать?
— Ты так сильно ему верил, с чего вдруг сейчас передумал?
— Открылись новые факты, он переборщил с фантазиями, к тому же сын — моя копия. Он не мог родиться от него.
— Ты же смог родиться у своего отца похожим на себя, — усмехается Иванка, отвернувшись к окну.
Подколка мне не нравится.
— Поэтому мы должны решить этот вопрос как можно скорее. Завтра утром к тебе приедут из клиники и возьмут у Василия анализы, чтобы эта тема больше не подымалась.
— Я против.
— Я уже сказал тебе, что если кто-то имеет подозрения, он вправе сделать тест ДНК на отцовство.
— Бессмысленная трата денег! — фыркает Иванка, наморщив свой красивый носик.
А затем резко оборачивается ко мне, превращаясь в настоящую фурию. И даже этим она мне импонирует: истинная мамочка, как и должно быть.
— Я не отдам тебе ребенка, Красинский! Можете с папашей даже не рассчитывать! Я пойду на что угодно ради Василия, понятно тебе?
— Тише, лапочка, никто сына у тебя не отбирает.
В следующую минуту ее глаза в буквальном смысле наливаются кровью.
— Никогда! Слышишь меня?! Никогда в жизни не называй меня этим отвратительным словом! — цедит она сквозь зубы.
А затем хватает меня за руку и, отодрав мою кисть от руля, царапает, оставляя на предплечье три глубокие борозды от ногтей.
Боже мой, какая страсть.
Сжав челюсть, игнорирую боль, даже не моргнув на ее выпад. Если кошечке нравится выпускать коготки, не стоит ей в этом препятствовать. Заслужил, не спорю. Нужно было поверить ей сразу, не бросать девочку один на один со всем этим и сделать чертов тест. Это мой косяк — крест, который я буду нести всю жизнь. Поэтому я терплю и просто веду автомобиль, молча кручу баранку, поворачивая в нужном направлении.
Иванка пытает меня взглядом. Дышит тяжело и часто, сверлит щеку. Я это чувствую. После роется в сумке и выуживает оттуда свой телефон. Кому-то звонит, хотя и так несложно догадаться кому конкретно.
— Милый, как твоя операция? — воркует, прижимая аппарат к уху. — Ого. Я с нетерпением жду рассказ об этом и фотографии хочу посмотреть, — разулыбавшись хихикает, что порядком раздражает. — Да, я в такси еду. Уже почти на месте.
Она назвала меня таксистом — прелесть просто. Усмехнувшись, подруливаю к дому, где она вместе с подружкой снимает квартиру. Адрес она не озвучила, но я и так его знаю. За несколько минут погода успела немного поменяться, облака куда-то унес ветер, а дождь почти закончился.
— И я тебя люблю, — нежно и очень трепетно заканчивает разговор Иванка.
Но не успевает положить трубку, как я громко объявляю, так, чтобы ее собеседник обязательно мог расслышать:
— Она не в такси, Игорек! Она со своим бывшим любовником, от которого родила ребенка!
Судя по тому, как побледнела Иванка, уверен: доктор услышал. А я уже остановил тачку у ее подъезда.
Покраснев и разозлившись еще больше, она быстренько отключает связь, бросает телефон в сумку и дергаными движениями избавляется от ремня безопасности, тем самым подписывая себе приговор и освобождая путь для моего следующего маневра. Психанув из-за ее дебильного признания в любви, я глубоко выдыхаю, щелкаю своим ремнем и, дернув девчонку на себя, больно впиваюсь в ее раскрытые в удивлении губы.
Поцелуй получается страстным, глубоким, вкусным, запоминающимся и очень горячим. И хотя уже через минуту я получаю сумкой по голове, все равно усмехаюсь, довольный своим поступком.
Иванка пулей вылетает из машины, а я, открыв дверь и высунувшись из тачки наполовину, кричу ей вслед:
— Ты все равно будешь моей, красавица! Против нашей страсти у тебя нет шансов!
Глава 14
Дима
— Дмитрий Егорович, посмотрите, пожалуйста, сюда. — Наклоняется над столом дизайнерша, буквально вываливая все свои прелести на изображение 3D-модели теплицы из поликарбоната.
— Я-то смотрю, но это не то, что я хотел.
Она вздыхает, расстегивая пуговицу на блузке. Еще минута, и она уляжется на мой стол полностью.
— Жарко у вас тут. Так вот, — улыбнувшись, — теплицу на участке, как и многие подсобные постройки, часто хотят спрятать, сделать максимально незаметной. Но зачем скрывать то, что любишь? Теплица — наш маленький жаркий уголок счастья на участке, вмещающий буйные зеленые заросли теплолюбивых цветов или богатый урожай овощей. Мы должны сделать ее достойной внимания.
Трындеть она умеет, жаль понарисовала всякой нечисти.
— Вы не могли бы присесть? — Раздраженно откатываюсь в кресле.
Дизайнер пожимает плечами и медленно опускается на стул напротив. При этом, как Шэрон Стоун в «Основном инстинкте», перебрасывает ногу на ногу. Хочется заржать, но я сдерживаюсь. Все же я директор, надо вести себя соответственно.
— Мы за индивидуальный подход и предлагаем создать капитальную модель. Посмотрите идеи теплицы из нашей подборки, Дмитрий Егорович, и у вас появится широкое поле для самовыражения.
Вроде красивая баба: высокая, стройная, буфера что надо, а так раздражает, аж послать хочется.
— Мы вам перезвоним. — Вздохнув, толкаю ей папку с чертежами.
Она широко улыбается, чего-то ждет. А меня порядком коробит ее навязчивость. Где вот только все эти женщины учатся подобному? Укладываешься на стол босса, и проект у тебя в кармане. Ну глупость же. Если мне не понравятся ее работы, я все равно не поставлю подпись в договоре.
Но меня беспокоит не это. Иванка не открыла дверь и не дала взять анализ у ребенка. Вот же коза упрямая. Злюсь на нее, пытаясь понять, что у нее на уме, не могу выкинуть из головы. Как подумаю о ней, так внутри будто вода бурлит.
— До свидания, Дмитрий Егорович, я надеюсь, что у нас с вами все еще сложится. — Выползает дизайнерша из моего кабинета, забирая с собой запах невыносимо приторных духов.
