— Привет, — сказал я с любопытством.
— Спасибо, — сказала она.
— За что именно?
— За то, что поверил Райли Янг. Она мне нравится. Она не заслужила того, что с ней случилось из-за Ретта. Я думаю, что твоя вера в нее помогла Гуннеру избавиться от своей ненависти. Она должна жить в этом городе, а не подвергаться нападкам. Она приняла ужасную ситуацию и сделала все возможное. Эта маленькая девочка счастлива и любима. Райли хороший человек.
Я согласен. Полностью.
— Она особенная. Но благодарен должен быть я.
Уилла немного помолчала, потом сказала:
— Да, ты должен. Скажи ей, что я увижусь с ней в пятницу вечером. Я придержу ей место рядом со собой.
— Я так и сделаю.
Мы попрощались, как только я подъехал к Райли, и мне захотелось, чтобы признание Гуннера и шанс Райли на женскую дружбу могли решить все мои проблемы. Неделю назад это было бы всем, что мне было нужно.
Не сейчас. Мои проблемы были глубже. Неисправимы.
Райли открыла дверь прежде, чем я добрался до нее, Брионии крутилась у ее ног, и махала мне, когда я шел к ним.
— Мама накрывает дополнительное место за столом. Она рада, что ты здесь. Но будь готов к бабушке. Никто не знает, что она скажет или кем она тебя воспримет.
На ее лице была улыбка, когда она говорила это, как будто она была позабавлена своей бабушкой и любила ее.
— Я с нетерпением жду ужина с твоей семьей. Спасибо, что позволила мне сбежать оттуда. Возвращение домой кажется невозможным.
Ее улыбка погасла, и она кивнула.
— Привет, — весело сказала Бриони.
Я обратил свое внимание на маленькую девочку, которая смотрела на меня снизу вверх.
— Привет, Бриони. У тебя был хороший день?
Она кивнула.
— Я приготовила курузный хлеб. — Я предположил, что это все же был кукурузный хлеб.
— Я не могу дождаться, когда смогу его попробовать. Бьюсь об заклад, это вкусно.
— О, это так. Мне уже принесли два ломтика с маслом. Она продолжает кормить меня, — сказал Райли со смехом. — Заходи, — сказала она мне, отступая назад, чтобы я мог войти в дом.
Ее отец сидел в кресле с газетой в руках, на носу у него были очки. Он посмотрел на меня снизу вверх.
— Привет, Брейди. Рад, что ты смог присоединиться к нам сегодня вечером. Женщины всегда превосходят меня числом.
— Спасибо, что пригласили меня в столь короткий срок, — ответил я.
Он махнул рукой, как бы говоря, что нет проблем.
— Не за что. В любое время. Нам нравится компания.
— Я не могу найти свою желтую масленку. Вы ей пользовались? — Спросила бабушка, шаркая в комнату из кухни.
— Нет, мэм, — ответила Райли.
Она нахмурилась.
— Мне она понадобится, я собираюсь сделать булочки для жаркого.
Она повернулась и пошла обратно на кухню.
— Она пыталась готовить весь день. Лайла устала от этого, — сказал мистер Янг, как только она вышла из комнаты.
Судя по тому немногому, что я видел, это было похоже на заботу о ребенке.
— Пойду, посмотрю, смогу ли я помочь. Брейди, ты не хочешь пойти в мою комнату и начать делать уроки до ужина?
Она пыталась устроить меня поудобнее и, не оставлять наедине с отцом. Я ценил это, но мне нужно было наладить хорошие отношения с ее отцом. Я хотел, чтобы он одобрил меня.
— Думаю, я присоединюсь к твоему отцу и посмотрю новости. Посмотрим, что происходит в спорте, — сказал я ей.
Она не обняла меня, но выражение ее лица говорило, что она хочет этого. Кажется, мое решение только что принесло мне несколько очков.
— Тогда ладно. Мы не долго, — сказала она, прежде чем поспешить на кухню.
Бриони бежала прямо за ней, подпрыгивая на ходу.
— Эта девочка любит свою маму. Райли стала замечательной мамой. Не могу не гордиться ею больше, — сказал мистер Янг, когда они исчезли в другой комнате.
— Она действительно впечатляет этим, — согласился я.
— Так оно и есть. Сильная девушка. Жизнь была несправедлива к ней, но она, кажется, находит радость в мелочах. И, конечно же, в Бриони. Она наименее эгоистичная девочка-подросток из всех, кого я знаю.
Я молча кивнул.
Он положил газету на колени и снял очки для чтения, затем положил их на стол рядом с собой, прежде чем посмотреть мне прямо в глаза.
— Ты хороший парень. Я всегда так думал. У тебя есть мечты и талант. В этом нет ничего плохого. Это замечательно, — начал он, и, хотя это звучало хорошо, я беспокоился о тоне, который он выбрал для разговора со мной. — Но эта девушка — мой ребенок. Мне никогда не было так больно, как тогда, когда у нее отняли детство. Мечты и надежды на будущее были выбиты у неё из-под ног. Это почти сломало меня. Но она показала мне и своей матери, что она сильная и её мечты и надежды могут измениться. За ними последовали и наши. Но её будущее не вписывается в твой мир, — он сделал паузу и внимательно посмотрел на меня, чтобы убедиться, что я слушаю, — Я не хочу, чтобы моя девочка снова пострадала. У нее не было друга с тех пор, как мы покинули это место. Но появился ты и, все изменилось, ты помог ей. Я ценю то, что ты делаешь. Но не позволяй ей думать, что у вас может сложиться что-то большее, когда этого не может быть. Она мать, но в то же время всего лишь семнадцатилетняя девушка.
Самое последнее, что я хотел бы сделать, это причинить ей боль. Мои мечты тоже не были такими, как раньше. Мой отец изменил их.
Я понимающе кивнул.
— Да, сэр, меньше всего мне хочется причинять ей боль. Мы говорили о будущем и о том, куда движется наша жизнь. Она отличается от других девушек. Она более зрелая и ответственная. Она заботится о вещах, которые имеют значение, и, честно говоря, прямо сейчас я думаю, что нуждаюсь в ней больше, чем она во мне.
Её отец ответил не сразу. Он просто сидел и думал о том, что я сказал. Я не мог обещать ему, что нам будет легко. Тем не менее, я мог пообещать ему, что буду защищать ее от себя. Я бы никогда не причинил ей боль. Если кто-то и пострадает, когда все это закончится, то только я.
— Тогда ладно. Хорошо. Ты мне нравишься, Брейди Хиггенс. Я думаю, вы подходите друг другу.
Я выдохнул с облегчением.
Смерть от кукурузного хлеба
ГЛАВА 39
РАЙЛИ
Я накинула плед на плечи, чтобы защитить себя от холодного ночного ветра. Брейди стоял рядом со мной на ступеньках заднего крыльца. Ужин прошел хорошо, и Бриони улеглась в постель. Ей нравились новые лица, чтобы она смогла перед ними выступить или развлечь.
Он сидел между ней и бабушкой, и я не была уверена, что Брейди думает теперь о моей семье. Бриони продолжала давать ему кукурузный хлеб с маслом, который он ел как чемпион, а бабушка трижды спрашивала его, как его зовут и не видел ли он Томаса, а потом, чтобы закончить ночь, Бриони постелила ему постель у нашей кровати и велела остаться.
Я иногда откидывалась на спинку стула и пыталась посмотреть на нас со стороны, мы напоминали зоопарк. Папа все это время посмеивался. Мама продолжала вполголоса извиняться. Но Брейди улыбался и заверял всех, что хорошо проводит время.
— Тебя сейчас стошнит от всего съеденного кукурузного хлеба? — Спросила я его.
— Я растущий организм. Бриони это знает. Она просто хотела убедиться, что я съел достаточно.
Я рассмеялся над его словами.
— Смерть от кукурузного хлеба.
— Это было неплохо. Мне понравилось. Было приятно отдохнуть от своего дома. Это было реальностью. Раньше я думал, что мой дом был настоящим, но теперь, когда я знаю, что это всего лишь фасад, я могу оценить настоящую семью.
— А ты не думал, как с этим справиться? Ты собираешься поговорить с отцом или рассказать маме?
Он вздохнул и провел рукой по своим и без того растрепанным темным волосам.
— Да, и я не знаю. Я должен встретиться с ним лицом к лицу и рассказать маме. И то, и другое мне нужно сделать. Но мысль о том, как ей будет больно, убивает меня.
